Бхагаван Раджниш (Ошо) - Секрет. Беседы о суфизме
И я удивлен, что такой журнал, как «Штерн», послал тебя сюда изучать медитацию. Тебя следовало бы послать в автомобильный гараж!
Четвертый вопрос:
Не является ли жизнь одним лишь страданием?
Это зависит от вас. Сама по себе жизнь – это чистый холст; она становится тем, что вы на ней нарисуете. Вы можете нарисовать страдание и можете нарисовать блаженство.
Эта свобода – ваше достояние. Вы можете воспользоваться этой свободой таким образом, что вся ваша жизнь превратится в ад, или таким образом, что ваша жизнь будет прекрасной, неземной, она будет благословением, блаженством. Все зависит от вас, человек обладает полной свободой.
Именно поэтому существует так много страданий – люди очень неразумны, они не знают, что нарисовать на своем холсте.
Это предоставлено вам: в этом величие человека. Это один из величайших даров, пожалованных вам Богом. Никакому другому животному не был дан дар свободы, у каждого животного есть заданная программа. Все животные, кроме человека, запрограммированы. Собака обречена всегда быть собакой, ничто другое для нее невозможно, свободы нет. Она запрограммирована, в нее все это встроено. Существует определенный проект, и она будет просто следовать этому проекту: она будет собакой. У нее нет выбора, нет никакой альтернативы. Она – абсолютно фиксированное, стереотипное существо.
За исключением человека, все запрограммированы. Розе приходится быть розой, лотосу приходится быть лотосом, у птицы будут крылья, животное будет ходить на четырех лапах.
Человек же совершенно свободен: в этом красота человека, его великолепие. Свобода – это огромный Божий дар. Вы оставлены незапрограммированными, вы не несете в себе никакого проекта. Вы должны сами себя создать, вы должны быть творцами самих себя. И поэтому все зависит от вас: вы можете стать буддой, бахауддином, или вы можете стать Адольфом Гитлером, Бенито Муссолини. Вы можете стать убийцей или медитирующим. Вы можете позволить себе стать прекрасным цветением сознания или можете стать роботом.
Но помните, что ответственны вы – только вы, и никто другой.
Оптимист – это человек, который утром подходит к окну и говорит: «Доброе утро, Господи!»
Пессимист – это человек, который подходит к окну и говорит: «Господи, и, по-твоему, это утро?»
Все зависит от вас. Утро одно и то же, может быть, и окно одно и то же – возможно, пессимист и оптимист живут в одной комнате, – но разница есть. В чем же разница, почему один говорит: «Доброе утро, Господи!», а другой говорит: «Господи, по-твоему, это утро?»
Я слышал одну древнюю суфийскую притчу…
Два ученика знаменитого мастера прогуливались в саду рядом с его домом. Им было позволено гулять там каждый день, утром и вечером. Прогулка была разновидностью медитации, прогулочной медитацией – точно так же, как люди дзен выполняют медитацию ходьбы. Ведь невозможно сидеть двадцать четыре часа в сутки – ногам нужно немного движения, кровь должна циркулировать – поэтому и в дзен, и в суфизме на протяжении нескольких часов медитируют сидя, а затем начинают медитировать во время ходьбы. Однако медитация продолжается – сидя или во время ходьбы, но внутренний процесс остается неизменным.
Оба они были курильщиками. И оба хотели попросить у мастера разрешения, поэтому они решили: «Завтра. В худшем случае он ответит „нет“, но мы все-таки спросим. В конце концов, курение в саду, вроде бы, не такое уж кощунственное действие – мы же не будем курить в самом доме».
На следующий день они встретились в саду. Первый ученик тут же пришел в ярость, поскольку увидел, что его товарищ курит. Он воскликнул:
– Как же так? Я тоже спросил разрешения, но он наотрез отказал, он просто ответил: «Нет». А ты куришь? Ты что, не подчиняешься его приказам?
Второй ученик ответил:
– Но мне он ответил «да».
Это казалось очень несправедливым, и первый ученик сказал:
– Я немедленно пойду и спрошу, почему мне он ответил «нет», а тебе – «да».
– Погоди минутку, – попросил второй. – Скажи мне, пожалуйста, что ты спросил.
– Что я спросил? – ответил первый. – Я задал простой вопрос: «Можно ли мне курить во время медитации?» И он ответил: «Нет!» и, похоже, очень рассердился.
Рассмеявшись, второй ученик сказал:
– Теперь я понимаю, в чем дело. Я спросил: «Можно ли мне медитировать во время курения?» Он ответил: «Да».
Бывает и так. Лишь небольшое различие, но оно коренным образом все меняет. Однако в действительности различие огромно. Спрашивать: «Можно ли мне курить во время медитации?» просто кощунственно. Но спросить: «Можно ли мне медитировать во время курения?» – это вполне нормально. Просто замечательно! По крайней мере, вы будете медитировать.
Жизнь – это не страдание и не блаженство. Жизнь – это пустой холст, и по отношению к ней нужно быть настоящим художником.
Бродяга стучится в дверь гостиницы под названием «Джордж и Дракон».
– Не найдется ли у вас чего-нибудь поесть для бедного человека? – спрашивает он у женщины, открывшей ему дверь.
– Нет! – кричит та и захлопывает дверь.
Несколько секунд спустя бродяга стучится снова.
Дверь открывает та же женщина.
– Нет ли у вас немного еды? – спрашивает бродяга.
– Убирайся, бездельник! – вопит женщина. – И больше не возвращайся!
Через несколько минут бродяга снова стучится в дверь.
Та же женщина подходит к двери.
– Извините, – говорит бродяга, – но нельзя ли мне на этот раз поговорить с Джорджем?
Жизнь – это гостиница под названием «Джордж и Дракон». Вы можете попросить, чтобы вам позволили поговорить и с Джорджем тоже.
Пятый вопрос:
Ошо, читая твои книги и слушая твои беседы, я замечаю, что ты неправильно цитируешь и выдергиваешь из контекста слова Зигмунда Фрейда. Для чего ты это делаешь, Ошо? Я не понимаю, какую цель ты этим преследуешь.
Мито, я невежественный человек, такой же невежественный, как Сократ и Бодхидхарма. Тебе придется быть со мной терпеливым. Я не ученый, и все, что я вам говорю, – это не научные знания, а как раз наоборот.
Лишь несколько дней назад здесь был юнгианец, и в тот раз я сказал: «Погодите. Рано или поздно к нам придет фрейдист». И вот этот фрейдист пришел.
Юнгианец был очень рассержен, Мито, потому что я упомянул Юнга вместе с именем Фрейда. Он был очень рассержен. Он сказал: «Как вы смеете ставить в один ряд имена Фрейда и Юнга – великого Юнга? Это так же неправильно, как если бы кто-нибудь упомянул имя Адольфа Гитлера наряду с именем Будды».
Очень жаль, что этот юнгианец уехал. Иначе я бы предложил ему встретиться с Мито и хорошенько подискутировать…
Я не ученый, и меня не интересуют подробности. И моя цель здесь не в том, чтобы вас правильно информировать, моя цель – не цель преподавателя. Моя цель – не информировать вас, а трансформировать. Так что неважно – если это служит трансформации, я могу цитировать неправильно. Я могу сделать все, что угодно, если это дает возможность нанести удар по вам, по вашим знаниям, по вашей учености.
Цель в том, чтобы нанести удар; цель в том, чтобы встряхнуть вас.
Поймите мое намерение. Я не читаю вам научный доклад о Фрейде. Иногда вы можете увидеть несоответствия, если вы очень эрудированны, если вы читали книги по фрейдистской психологии и интересовались мельчайшими подробностями. Вам будет трудно, но цель состоит именно в этом. Если вы сможете отбросить свои знания и стать безумными вместе с таким безумцем, как я, тогда с вами кое-что произойдет. А Фрейд здесь совсем не при чем.
Ты говоришь, что я цитирую вне контекста. В контексте или вне контекста, но моя цель состоит в одном: разрушить вашу привязанность к знаниям. И я использую самые разные способы. Я полностью согласен с Макиавелли в том, что цель оправдывает средства.
Я слышал…
Это анекдот о «факте и вымысле», в котором участвуют два итальянских поэта, Филиппо Замбони и Франческо Чиммино.
Однажды Франческо Чиммино сказал Филиппо Замбони:
– Эй, Филиппо, мы с тобой известные поэты. Давай напишем стихотворение вместе. Я сочиню первую строчку, а ты следующую, потом я третью, ты четвертую и так далее. Каждая строчка должна идеально рифмоваться с предыдущей.
Заподозрив неладное, Филиппо Замбони, тем не менее, ответил:
– Хорошо, Франческо, начинай.
Чиммино продекламировал первую строчку:
– Я, Франческо Чиммино, целовал твою сестру у камина. – И он расплылся в довольной улыбке.
Филиппо Замбони возмутился, но овладел собой и спокойно сказал:
– А я, Филиппо Замбони, спал с твоей женой.
– Где же тут рифма? – раздраженно спросил Чиммино.
– В рифму или не в рифму, но это, черт возьми, факт! – ответил Филиппо.
Так что в контексте или вне контекста – неважно. Это, черт возьми, факт.
Моя цель – разрушить все привязанности к словам, к теориям. Если вы фрейдист, я буду неправильно цитировать Фрейда, если вы юнгианец, я буду неправильно цитировать Юнга, если вы адлерианец, я точно так же поступлю с Адлером. Это неважно. Фрейд, Юнг, Адлер – не имеет значения.
