Станислав Гроф - Зов ягуара
Под предлогом позднего часа и ожидающего всех обеда Эд резко свернул собрание. Он повернулся к Лоре и крепко обнял ее, гордясь тем вкладом, который она внесла в трофеи экспедиции.
— Просто потрясающе, Лора! Ты преподнесла мне настоящий сюрприз. Если окажется, что череп подлинный, то это находка века! — Затем, обращаясь ко всей группе, он добавил: — Всем спасибо! Наша сегодняшняя встреча была очень плодотворной. А теперь пойдемте перекусим. Уже поздно — еще немного, и обед окончательно остынет.
Плодотворная сиеста
Несмотря на то что Эд не настаивал на продолжении совещания, сразу после обеда все как один вернулись в зал. Интерес к Лориной находке перевесил привычку к послеобеденной сиесте, благо мощная система кондиционирования, установленная под куполом, помогала сделать эту жертву не столь мучительной.
— Сегодня стоило бы рассмотреть Лорино приобретение в более широком контексте и постараться сопоставить его с другими нашими находками, — начал Эд второй раунд совещания. Как вы знаете, в музеях мира собрано много скульптурных черепов, в том числе и вырезанных из горного хрусталя. Но лишь очень немногие так же велики, а столь красивых просто не существует. Несомненно, перед нами редчайший, совершенно необыкновенный экземпляр. Мэт, можешь дать нам какую-нибудь общую информацию по этой теме?
— Компьютер, найди-ка нам произведения доиспанского периода, конкретный объект поиска — «хрустальные черепа». Пройдись по всей сети и дай краткий обзор — звук и изображение! — доверительно обратился Мэт к машине, словно разговаривал с другом. У тех, кто видел, как Мэт работает с компьютерами, возникало впечатление, что молодой человек относится к ним как одушевленными собратьям из царства силиконового разума.
— Готово! — гордо возвестил Мэт, явно довольный скоростью, с которой компьютер сумел найти нужную информацию.
«Человеческие черепа — очень популярная тема в искусстве доиспанского периода, — начался иллюстрированный комментарий. — Многие относятся еще к доисторическим временам. Эти образцы, размером от одного дюйма до семи, изготовлены из горного хрусталя. Качество материала и мастерство исполнения характерны для древних камнерезов. Есть сотни экземпляров, относящихся к более позднему времени, — их размеры от шарика для пинг-понга до натуральной величины. Они выполнены из разных материалов: серебра, золота, бронзы, обсидиана, оникса, малахита, лазурита, бирюзы, рубина, сапфира, топаза и горного хрусталя».
— Здесь слишком много информации, нам не хватит времени, чтобы все просмотреть. Я выберу для вас самую суть, — предложил Мэт. Он дал компьютеру команду убрать звук и включить ручной просмотр. Глаза его быстро скользили по экрану, выхватывая нужную информацию. — Эврика! — воскликнул он наконец. — Вот конкретные сведения о черепах, изготовленных из кварца — бесцветного, розового, или аметиста.
Найдя то, что искал, Мэт включил голографические архивы компьютера. Компьютер выдал множество трехмерных изображений черепов всевозможных размеров, форм и цветов. Каждый из предметов, повисев в воздухе несколько секунд, исчезал. Когда этот необычный просмотр завершился, Мэт немного помолчал, а потом громко объявил:
— Есть два хрустальных черепа, которые представляют для нас особый интерес: они, как и найденный Лорой, являются точными копиями настоящего черепа в натуральную величину. Я покажу их вам одновременно, чтобы вы могли сравнить.
Когда к находке Лоры присоединились голограммы обоих черепов, найденных в предыдущие века, вид трех этих магических предметов явил настолько сильное и ошеломляющее зрелище, что вынести его было нелегко. Все присутствующие, кроме Лоры, мельком глянув на черепа, продолжали слушать рассказ Мэта, отвернувшись или закрыв глаза.
— Первый из этих черепов, считающийся черепом ацтека или миштека, найден в Мексике в 1889 году. Он был вывезен из страны офицером армии Максимилиана перед французской оккупацией. Сработан этот череп довольно грубо и сейчас находится в Лондоне, в этнографическом отделе Британского музея.
— А второй? — нетерпеливо перебила Лора. Девушку одолевало все более сильное волнение, и она не могла дождаться, пока Мэт закончит обзора.
— Второй череп — поистине легендарный предмет, да и история у него захватывающая, — продолжал Мэт. — Он известен как череп Митчеллов-Хеджесов и назван так в честь известного ученого Фредерика Митчелла-Хеджеса и его приемной дочери Анны Легюйон Митчелл-Хеджес. Он был найден при загадочных обстоятельствах в 1927 году во время раскопок древнего города Лубаантун в джунглях британского Гондураса. Произошло это в день рождения Анны, когда ей исполнилось 17 лет.
— Да-да, я читала об этом, — сказала Таня, которая слушала рассказ Мэта, стараясь не пропустить ни единого слова. Таня, жена Майкла Кроуфорда, была родом из России. Она привлекла его умом и красотой. Ее полная, пропорционально сложенная фигура, льняные волосы, заплетенные в длинную косу, манера одеваться создавали впечатление свежей естественности, которую Майкл встречал у туземных женщин и находил очень притягательной. Таня была страстным археологом и к тому же интересовалась шаманизмом — саами, народов Сибири и японских айнов. Череп из горного хрусталя, символ смерти, имел много общего с шаманскими символами и потому вызвал у нее особый интерес. Чета Кроуфордов была для группы археологов настоящей находкой.
— Митчелл Хеджес, эксцентричный англичанин, был любителем острых ощущений и приключений, — начала свой рассказ Таня. — Он был охвачен «адреналиновой лихорадкой», которая часто увлекала его от нищеты к богатству и обратно, что не мешало ему наслаждаться жизнью во всех ее проявлениях. Хеджес путешествовал по всему свету, несколько раз сколачивал состояние и снова терял его. В Канаде он встретил Анну, десятилетнюю сироту, которая жила тогда в Китченере, штат Онтарио, и удочерил ее. Он был одержим мечтой найти исчезнувший древний город атлантов, который, по его предположению, некогда находился в районе Бэйских островов у побережья Гондураса. Поиски Атлантиды привели Хеджеса в Южную Америку, где он услышал о древнем городе, затерянном в джунглях Британского Гондураса. Так он в конце концов попал в Лубаантун — Город Упавших Камней.
— Мне очень не хочется прерывать эту захватывающую историю, — извиняющимся тоном но, тем не менее, твердо произнес Эд, явно давая понять, что совещание подходит к концу. — Но нам пора возвращаться к работе. Мэт, посмотри, что еще можно отыскать в компьютерных архивах о хрустальных черепах и обо всем, что имеет к ним отношение. А наш череп сначала отдадим Крису для подробного описания и измерения. Увидимся снова, когда у нас появятся новые данные.
Потустороннее внутри нас
Вскоре после того как солнце зашло за горизонт, вечерние сумерки принесли с собой освежающую прохладу. Выключив компьютер, Мэт зашагал через лагерь. Ему не терпелось узнать, что выяснил о черепе Крис, и сравнить его данные со сведениями о черепах доколумбовой эпохи, полученных от компьютера. Прежде чем зайти в палатку Криса, Мэт остановился полюбоваться потрясающей панорамой закатного неба. В последних лучах солнца венчающие гору нагромождения величавых облаков сияли мириадами цветов, а снежная шапка на вершине полыхала огнем.
На целый день погрузившись в историю черепа Митчеллов-Хеджесов, Мэт ощущал близость первозданного мира богов и древних мифов. Глядя на вершину горы, освещенную заходящим солнцем, он невольно подумал о последней поездке на Байройтский фестиваль, где ему довелось услышать вагнеровскую «Песнь о Нибелунгах». Гора, залитая ослепительно-красным сиянием, напомнила ему последний акт «Валькирии», когда Вотан погружает Брунгильду в сон на вершине горы, а потом окружает морем волшебного огня, чтобы защитить от всех героев, менее прославленных и отважных, чем Зигфрид.
Мэт был большим любителем вагнеровских опер. Он был готов выложить на черном рынке сотни долларов за билет, лишь бы попасть на изумительную феерию, ежегодно разыгрывавшуюся на сцене байройтского концертного зала. Особенно его покоряло то искусство, с которым Вагнер сплетал богатую ткань лейтмотивов, раскрывающих те стороны сюжета, которые не нашли отражения в либретто. Эта работа с лейтмотивами напоминала Мэту игру фракталов, разнообразных и сложных геометрических узоров, которые он любил создавать, вводя в компьютер нелинейные уравнения. Он обожал мир фракталов и часто мог часами наблюдать, как те же узоры снова и снова возвращаются в разных масштабах с бесконечными вариациями.
Мэту пришлось трижды попросить у Криса разрешения войти в палатку, прежде чем тот откликнулся. Крис с головой ушел в изучение лежащего перед ним на столе черепа, подсвеченного снизу направленным электрическим лучом. Красное мерцание пустых глазниц создавало резкий контраст с зеленоватым флуоресцентным свечением самого черепа. Эта картина напоминала фантазии Эдгара По, Амбруаза Бирса или Говарда Лавкрафта.
