Юрий Фролов - Правда о зомби. Секретные проекты спецслужб
Таким образом, мы уже на пороге изобретения эффективных «дальнобойных» парапсихологических генераторов. Но дело в том, что ни один ученый в мире не может до конца предсказать последствия, к которым может привести применение такого оружия.
Скорее всего, человечеству предстоит перенести немало бед, прежде чем основательно будут изучены свойства пси-оружия и разработана эффективная защита против него. Некоторые эксперты считают, что страна, которая первой сделает значительный прорыв в создании пси-оружия, получит такое огромное превосходство над своими противниками в мире, какое можно сравнить с монопольным владением ядерным оружием полвека назад. Пока же военные структуры, спецслужбы разных стран делают упор на получение зомби уже доступными методами — психиатрическими, с применением специальных препаратов или с помощью облучения в лабораторных условиях Такой способ, к счастью, дает единичные (даже не мелкосерийные!) экземпляры экспериментов.
Глава 6. ЛЕНИН, СТАЛИН И ГИТЛЕР — «ТЕМНЫЕ ДЕМОНЫ» НАЦИЙ
Каждый народ мечтает о вожде, который станет мессией для всей нации, разрешит все вопросы, касающиеся социально-политической болезненности этой нации, и станет не только кумиром, но и всевидящим сопроводителем в будущее. Это не секрет: каждый народ, в свое время сыгравший значительную роль на международной исторической арене, пусть даже после сотни лет его поражения, все равно исподволь мечтает о своем возможном будущем величии и надеется: а вдруг появится вождь, который сделает из нас если не Третий Рим, то по крайней мере великое государство? Эта мысль заложена даже в самой малой нации в силу древней психологии о возможном и чудодейственном величии. Тому являются подтверждением и исторические факты: как выходец из малой Македонии по имени Александр за короткий срок стал не только великим, но и возвеличил свою малую нацию, дошедшую с победами до Индии.
Об этом знал и юный ефрейтор Адольф Гитлер, но знал чисто на интуитивном уровне — в молодости, когда малевал свои акварельные картинки и одновременно урывками интересовался философией. Причем читал он, как известно, все отрывочно и беспорядочно. Больше внимания впоследствии он уделял работам Ницше, потом, как известно, занялся антропософией Блаватской. Хотя его отрывочные идеи о сверхчеловеческом могуществе из Ницше не имели ничего общего с психологическим совершенством теории Блаватской, которая смешивала идею благочестивого христианства с медитацией индуизма и буддизма. Последнее, как известно, отвергает реальность нашего мира и утверждает истинность последующего существования в ином пространстве и даже инкарнационные перемещения, то есть перемещения душ умерших людей в иные материальные ипостаси — в людей или животных.
Гитлер, будучи по натуре более реальным человеком, из всей ему известной мистики избирал то, во что поверит его окружение и нация, над которой он собирался господствовать. Он умело использовал существующие предрассудки, традиции германского народа и его надежды. Причем пришел к выводу, что все эти идеологические штрихи он должен совмещать в своем лице — только тогда можно стать на данном этапе вождем нации и повести ее за собой. И он был абсолютно прав — выходец из простых германских обывателей. Свою роль в формировании его упрямой идеи сверхчеловека и господства над другими нациями сыграло поражение и падение Веймарской республики. После первой мировой войны Германия считала (после всех репараций) себя особенно ущемленной, в нации бродила идея возрождения и отмщения если не всей Европе, то хотя бы «русским и ничтожным французишкам».
В 1918 году германские пушки обстреливали Париж. Франция была на грани краха. В России произошла революция (переворот), и, тем не менее, после короткого господства в Украине и Белоруссии немецкие войска после заключения Брестского мира, хотя и выгодного им, должны были убраться под напором «красных банд», которые быстро сформировались в полки и армии. Внутри Германии тоже произошла революция. Воевать к тому времени никто не хотел: ни русский солдат, ни немецкий. Немецкая нация, где, как писали газеты, в голодовке дети рождались без ногтей, испытывала такую же психологическую усталость, как и русская армия, где солдаты в отсутствие офицеров в окопах только и говорили о разделе помещичьей земли и о мире. Вот тогда.
Вот тогда начал духовно зреть повлиявший на психологическое состояние всей нации молодой Адольф Гитлер. Он, сам испытавший нужду, прекрасно знал, что надо простому немецкому народу. Он об этом не забывал, даже когда пришел к власти и стал канцлером Германии.
Но когда Гитлер стал божеством толпы, которому жадно целовали руки женщины со слезами на глазах, он был уже не тем человеком. Совсем не тем простым ефрейтором, мечтавшим стать художником. Он в душе уже был архитектором будущего своей нации. А с чего все началось? Для реалиста скажем так: с простого, на наш взгляд, мистицизма. Вот мы и подошли к роли личности в истории и тайне появления такого человека в нации.
Мистической убежденностью в своем величии и значительности в будущем нации Гитлер проникся в музее, увидев магическое копье Лонгина. Если верить историкам, то именно этим копьем легионер пронзил сердце Иисуса Христа. Гитлер, молодой человек, видел это копье неоднократно, но, как гласит предание (вот уже и о Гитлере созданы предания.), он только через три года посещения этого Венского музея «впервые почувствовал какую-то странную силу, исходящую от железного наконечника копья».
Так примерно воссоздали миг его «мессианского озарения» исследователи биографии будущего вождя рейха. Уже тогда осознавая, какую роль играет идея мессианства в германском народе, потерпевшем поражение в Первой мировой войне, Гитлер, увидевший историческое копье в который раз, «попытался разобраться в этом ощущении, в то же время стараясь держать сознание открытым навстречу таинственному сигналу». Всем известно, что будущий фюрер Германии с подросткового возраста тяготел к мистике, и поэтому неудивительно, что юношей он, никем не признанный художник, но тщеславный до болезненности, совсем иначе воспринял блеск наконечника легендарного копья.
«Я медленно ощущал какое-то магическое присутствие, — вспоминал потом Гитлер. — Такое ощущение я испытывал в тех редких случаях, когда я осознавал ту великую судьбу, которая мне предназначена». Из этого признания следует, что порой нуждавшийся материально Адольф, уже духовно давно нуждался во всенародном признании. И не только признании, но и поклонении, как мы уже знаем из исторических кинокадров невероятно пышных парадов, которые он впоследствии устраивал.
Некоторые исследователи его биографии, склонные к мистике, считают: «Когда он стоял перед копьем, окно в будущее „распахнулось“, его словно озарило, и он увидел в вспышке грядущее. Он ясно почувствовал, как однажды его кровь „вольется“ в русло народного духа нации, и он станет, дай бог, проводником перехода идеи христианской в идею национальную».
И вот тут-то видение, даже если оно и было, подвело, жестоко подвело будущего вождя Нового Рима. Видение было искаженным, мутным, оно обмануло молодого Гитлера. Он увидел начало своего величия, но не увидел ужаса своего конца. «Слишком ослепительным бывает восхождение цезаря на власть, чтоб он думал, что его ждет через месяц», — мрачно шутили древние римляне в период быстрой смены «избранных богами».
Доверимся исследованию одного из ведущих современных западных историков — англичанину сэру Алану Буллоку. В своем труде — сравнительной биографии «Гитлер и Сталин»- он пишет о молодых годах будущего фюрера следующее: «Именно в эту пору, в возрасте от шестнадцати до восемнадцати лет, воображение Гитлера стало рисовать ему его собственный образ. Подобно сталинскому Кобе, это был героический бунтарь, но приобретший особый характер: образ гениального художника, в свете которого Гитлер видел себя всю жизнь, часто высказывая сожаление о том, как много мир потерял, когда чувство долга заставило его заняться политикой».
В этой емкой цитате, не только определяющей развитие, но и подспудно предсказывающей итог судьбы фюрера, усматривается важная деталь, свойственная многим историческим личностям: немало примеров, когда тиран начинал в сознании строить свое величие, начиная с увлечения искусством. Вспомните императора Нерона, который для вдохновения приказал поджечь Рим и с вершины своего дворца слагал стихи, упиваясь зрелищем мечущихся среди огня несчастных сограждан. Гитлер, судя по всему, любил брать пример с великих диктаторов, хотя открыто в этом никому из приближенных не признавался. Но уже будучи фюрером, идолом Германии, он не упускал случая, чтобы в разговоре о живописи показать свои познания и дать современным мастерам живописи соответствующую оценку. Впрочем, о глубинах его оценок лучше свидетельствуют документы, на которые в своих исследованиях опирался Алан Буллок: в живописи Гитлер почему-то считал искусством все, что было создано до 1924 года. На более поздних авторов, работающих в стиле модерн или пытавшихся языком символов отразить мрачный реализм германского духовного существования, он порой обрушивался с бранью. Прекрасным было все, что восхваляло величие фюрера как вождя нацизма.
