Кристофер Найт - Второй Мессия. Великая тайна масонов
Эта мера сильно ударила по кошельку Ватикана, но не помогла страдавшей от инфляции французской экономике и не предотвратила серьезный кризис 1303 года, когда в день св. Людовика по всей стране раздались призывы вернуть прежнюю стоимость монет.
В ответ на наступление Филиппа на папские доходы Бонифаций издал декрет, в котором объявлялось, что все монархи обязаны подчиняться ему — как в духовной сфере, так и в мирских делах. Филипп имел на этот счет собственное мнение и не собирался связывать себя папскими эдиктами. Его ответ Бонифацию не оставляет сомнений в настроении короля: в оскорбительных выражениях он дает папе понять, что в мирских делах не подотчетен никому, кроме Бога.
Чтобы его отказ подчиняться папе стал известен и понятен всем, Филипп публично сжег папскую буллу — под оглушительный аккомпанемент фанфар и горнов .[137]
У Бонифация не имелось достаточных политических сил, чтобы подавить этот открытый мятеж, и он собрал в Риме предстоятелей французской церкви, чтобы обсудить, каким образом они могут защитить привилегии церкви от этого юного выскочки, французского короля. Филипп, в свою очередь, собрал в Париже Генеральные Штаты из представителей духовенства и третьего сословия, где ему удалось произвести такое сильное впечатление на делегатов, что они приняли резолюцию в защиту прав своего монарха. Воздействие личности Филлипа было настолько сильным, что все присутствовавшие на ассамблее священнослужители отказались признать юрисдикцию понтифика в мирских делах. Филипп хотел, чтобы ни у Бонифация, ни у подданных французской короны не оставалось сомнений по поводу его твердой решимости отстаивать свои права, и он приказал конфисковать земли и собственность всех представителей духовенства, которые подчинились требованию папы явиться в Рим.
Враждебные действия Филиппа привели папу в ярость, и он издал буллу «Unam Sanctam», провозглашавшую власть папы над всеми людьми, которые обязаны являться в Рим по первому его требованию. Битва самолюбий разгоралась все сильнее.
Для помощи в государственных делах Филипп назначил на должность хранителя печати Гильома де Ногаре. Это человек имел все основания не любить римско-католическую церковь, потому что во время Альбигойского крестового похода его родители были сожжены на костре как еретики. Де Ногаре, который был главным советником короля в период с 1303 по 1313 год, так описывал монарха:
... всегда отличался особой скромностью и сдержанностью как в облике своем, так и в речах, ничем не проявляя ни гнева своего, ни неприязни к кому-либо, и всех любил. Он — воплощение милосердия, доброты, сострадания и благочестия, истинно верующий христианин. Он строит храмы Божьи, он добродетелен…[138]
Папа Бонифаций VII еще в бытность свою кардиналом Бенедетто Гаэтани славился любовными похождениями, и Ногаре, знавший об этом, обвинял его, помимо всего прочего, в непристойном поведении.
Папа был бисексуалом. Он делил ложе с замужней женщиной и ее дочерью, а также пытался — и, похоже, не без успеха — соблазнять миловидных юношей. Ему приписывали высказывание, что половой акт — это не больший грех, чем потирание ладоней .[139] Папу с полным основанием можно было обвинить в адюльтере и содомии, но он вряд ли заходил так далеко, как предполагал Ногаре, — в своем выступлении перед Генеральными Штатами он обвинил Бенедикта в симонии, колдовстве, а также в том, что в его перстне живет прирученный демон, который появляется по ночам и на папской кровати предается немыслимому разврату с понтификом.
Бонифаций не отступил перед этим хитроумным натиском и отправил своих легатов во Францию, которые должны были заставить французское духовенство подчиниться его требованиям. Последовали жаркие споры, после чего король, его супруга и сын публично обратились за поддержкой к духовенству, выступавшему за независимость Франции. Противостояние постепенно превращалось в фарс. Король перехватил папскую буллу, в которой Бонифаций хотел объявить о его отлучении от церкви, и отлучение было предотвращено. В этот момент Бонифаций окончательно потерял контроль над собой и, ссылаясь на «Константинов дар», который якобы давал ему право назначать и свергать королей, предложил французский трон австрийскому императору Альберту.
Ссора зашла слишком далеко, и никто не хотел уступать. Тогда в борьбе с 84-летним понтификом Филипп применил хитроумную уловку. Придерживаясь принципа, что «враг моего врага — мой друг», он предоставил убежище семье Колонна, которая была личным врагом Бонифация. Ногаре отправился в Италию вместе с Чьярой Колонна и тремя сотнями всадников, а утром 7 сентября 1303 года были наняты «французские патриоты», устроившие беспорядки у ворот папской резиденции в Ананьи.
Подкупленный слуга открыл ворота и впустил «патриотов» внутрь, где они принялись обыскивать резиденцию папы с криками: «Да здравствует король Франции! Смерть Бонифацию!» Под прикрытием этой диверсии Колонна со своими итальянцами пробился в покои папы, где тот, облаченный в свою мантию, стоял на коленях перед алтарем и готовился принять смерть. Итальянцы не посмели поднять руку на папу, но продержали его в плену три дня, подвергая побоям и издевательствам. В конечном итоге Бонифация освободили жители Ананьи, которые выбили французов из папской резиденции.
Филиппу не удалось захватить папу, но он все равно созвал в Париже Генеральные Штаты, чтобы судить Бонифация в его отсутствие. Были повторены все предыдущие обвинения, а также добавлены новые — в ереси, в отрицании жизни после смерти и в убийстве своего предшественника папы Целестина V. Однако Бонифаций умер во время припадка — вероятно, вызванного тяготами заточения, — вскоре после возвращения в Рим, и эти обвинения так и не прозвучали в суде .[140]
ФРАНЦУЗСКИЙ ПАПА
К моменту смерти папы Бонифация церковь раздирали серьезные теологические и политические противоречия. Римско-католическая церковь всегда заявляла о своем праве управлять мирскими делами, поскольку ее иерархи являлись представителями власти Христа на земле. Она утверждала, что епископы и священники должны обеспечивать владычество Христа в делах всех народов и что папа является верховным владыкой мира; верховенство понтифика являлось одной из основ католической веры.
Злоупотребления святого престола и множащиеся свидетельства коррупции духовенства привели к тому, что люди все чаще стали ставить под сомнение роль церкви, а это, в свою очередь, заставляло церковь все больше опасаться «ересей», под которыми понимались любые точки зрения, не исходившие из Ватикана. Усилившиеся разногласия внутри церкви и необычно большое число природных катастроф и бедствий, обрушившихся на христианский мир, подталкивали простых людей к убеждению, что Бог отвернулся от церкви.
В такие смутные времена культы святых реликвий и ностальгия по прошлым «золотым денькам» становятся основным средством утешения для обычных людей, потерявших веру в то, что они привыкли считать опорой и поддержкой. Организованные церковью крестовые походы ввергли многие страны в пучину бедности, завоевать Святую Землю так и не удалось, а на начало четырнадцатого века пришлись первые вспышки чумы, или «черной смерти», — как будто волны ее поднимались из самых глубин ада. Чтобы вину за Божью кару люди не возлагали на церковь, требовалось найти других «козлов отпущения». Евреев уже изгнали, и нужны были новые жертвы.
Преемник Бонифация Бенедикт XI сначала получил одобрение Филиппа, поскольку сразу же отозвал буллу, отлучавшую французского короля от церкви. Однако со временем Бенедикт почувствовал себя обязанным укрепить авторитет святого престола, пострадавший при Бонифации. У Филиппа не было никакого желания возобновлять сражение за верховенство в политике, уже проигранное Бонифацием, и он быстро положил конец нежелательным и ненужным дебатам, отравив Бенедикта. Папский престол оказался свободным, но с избранием нового папы возникли серьезные трудности.
Предложения французских кардиналов блокировалось итальянскими, и наоборот, и патовая ситуация на конклаве сохранялась на протяжении десяти месяцев. Чтобы найти выход из тупика, агенты Филиппа выдвинули следующее предложение: одна из сторон выдвинет трех кандидатов, и уже из них другая сторона выберет нового папу. Устраивающей обе противоборствующие стороны кандидатурой стал Бертран де Го, архиепископ Бордоский, у которого имелись все основания недолюбливать Филиппа и его брата Шарля Валуа. Кардинал Прато характеризовал Филиппу Бертрана как амбициозного, но в то же время гибкого человека; если король побеседует с ним, архиепископ быстро поймет, в чем заключается его выгода.
