Тюдор Парфитт - Потерянный Ковчег Завета
Чтобы прояснилась голова, я выпил пару чашек кофе и долго плавал в гостиничном бассейне. Освежившись, отправился на остров. Он не больше мили в длину и необычайно красив; на нем полно развалин, относящихся к самому началу египетской истории. Элефантину часто использовали как форт: остров-крепость защищал южную границу с Нубией. Сейчас он покрыт дивными пышными садами, полными африканских птиц. Когда именно там построили иудейский храм, нам не известно. И все же о храме на Элефантине мы знаем довольно много — благодаря целой груде сохранившихся папирусов.
Их обнаружил в 1893 году неподалеку от Асуана Чарльз Эдвин Уилбур, американский журналист и археолог-любитель, имевший, по описаниям современников, «необычайную белую бороду веником, доходившую до второй пуговицы жилетки». Уилбур любил проводить зиму в Египте и плавать по Нилу в дахабье, называвшейся «Семь богинь» в честь египетской богини удачи Хатор, которая иногда являлась в виде семи богинь.
Над ним самим капризная богиня удачи жестоко пошутила: Уилбур совершенно случайно сделал одно из величайших открытий своего времени и умер шесть лет спустя, так о нем и не узнав.
Все находки Уилбура отправили вместе с прочим имуществом в Нью-Йорк, где они валялись на складе, пока не скончалась его дочь. Позже их передали в египетское отделение Бруклинского музея. Пятьдесят четыре года спустя, в 1947 году, папирусы Уилбура обнаружили в каком-то глиняном ящике и позже опубликовали.
В бытность мою студентом мне посчастливилось изучать один из документов Уилбура, написанных на арамейском — это близкий еврейскому семитский язык, который был на территории Ближнего Востока своего рода лингва франка.[33]
Эти папирусы представляли собой различные бытовые документы и личные записи евреев Элефантины. Среди прочего в них сказано, что в 410 году до нашей эры храм разрушили, а потом восстановили.
Неизвестно, когда храм построили впервые. Мы точно знаем, что около 650 года до нашей эры в Египет были посланы израильские войска — помочь фараону Псамметиху (664–610 годы до нашей эры) свергнуть иго могущественного Ассирийского царства. Израильское войско оставалось в Египте. Храм выстроили некоторое время спустя, несомненно, с позволения египтян. Манассия послал войска в Египет в качестве платы за коней и колесницы, которые ему были нужны, чтобы защититься от ассирийцев и успешнее притеснять собственных подданных. Правда, это его не спасло. Согласно Библии, Манассия в конце концов свое получил: его захватили ассирийцы и в цепях доставили в Вавилон, где, как и всех побежденных царей, подвергли пыткам и унижениям. Чтоб уж до конца отбить желание противостоять могущественной ассирийской державе, Манассию протащили перед ассирийским царем за крюк, воткнутый ему в челюсть.
Пока Манассия не стоял у них на пути, священники вполне могли счесть отдаленный островок Элефантину подходящим и безопасным местом для Ковчега. И однако же в папирусах Уилбура, которые подробно описывают жизнь островка и немало рассказали нам об иудейском храме, ничего не говорится о Ковчеге.
Из молчания мало что можно вывести. И все же трудно представить, чтобы церковь, скажем, в Восточной пустыне, которой выпало счастье иметь в своих стенах Святой Грааль, ни разу бы об этом не упомянула. Без сомнений, такая церковь называлась бы церковь Святого Грааля, а в разговоре ее называли бы «та церковь, где Святой Грааль». Туда ходили бы паломники, там устраивались бы празднества, путники рассказывали бы разные байки, а в наше время она ломилась бы от туристов.
Так или иначе, содержание папирусов косвенно подтверждает, что Ковчега там не было: среди документов имеются письма священников к иерусалимскому начальству с просьбами о позволении приносить в жертву животных и восстановить разрушенный храм. Если бы в то время Ковчег находился на острове, разве потребовалось бы местным священникам обращаться со смиренной просьбой к вышестоящим иерусалимским коллегам? Священники, в распоряжении которых имеется Ковчег, не нуждаются ни в чьих позволениях.
Я провел на острове несколько часов, пытаясь представить, как вписался бы Ковчег в жизнь еврейского военного поселения. Ближе к вечеру я вернулся в гостиницу и сидел в саду, в тени пыльных зарослей бугенвиллеи, и пробовал восстановить события. Согласно Хэнкоку, Ковчег, прежде чем попасть в Эфиопию, побывал на Элефантине. Я тщательно обдумал его версию, делая заметки в блокноте. И пришел к выводу, что по крайней мере относительно Элефантины Хэнкок, возможно, и прав, но его предположению явно не хватает доказательств. В этом убедил меня его же основной аргумент: в папирусах, мол, постоянно упоминается имя «Йхвх» — еврейская форма имени «Иегова» — «Йхвх», живущего в храме Элефантины. Хэнкок счел это подтверждением того, что Ковчег — обиталище Бога — находился в храме.
Однако я помнил — и мог подтвердить документально, — что в элефантинских папирусах имя живущего в храме Бога упоминается только один раз, и подобная фраза, которая часто встречается в Библии в контексте, не имеющем отношения к Ковчегу, никоим образом не подразумевает непременного наличия Ковчега.
В саду гостиницы «Катаракт», безнадежно глядя сквозь пальмы и переплетенные кустарники Элефантины, я вдруг подумал вот о чем. Ведь остров вовсе не такой уж отдаленный, как мне казалось. Если говорить о Каире или Иерусалиме, то от них он очень далек. На краю света. Здесь же, в Асуане, все воспринимается иначе.
Струящийся передо мной могучий Нил был раньше главной магистралью, своеобразной «дорогой жизни» одной из величайших держав Древнего мира. Элефантина (наверное, остров и название-то получил потому, что некогда тут процветала торговля слоновой костью) находилась в центре великого водного пути, в стратегической точке, и представляла собой важный торговый узел, место, где встречались Черная Африка, Средиземноморье и Ближний Восток.
Глядя на скользящие мимо фелюги, наполненные тростником, горшками, снопами сена, так легко представить, что делалось здесь в древние времена. Военная крепость, перевалочный пункт, перекресток торговых путей — Элефантина была некогда шумным, суматошным, бойким местом, полным африканских торговцев, рабов, солдат, проституток, священников, местом, не чуждым никаким веяниям тех древних времен. Торговые пути вели отсюда в самое сердце Африки, в Эфиопию, в земли Великих озер и, возможно, даже дальше на юг. На острове царило смешение народов, культур и религий. Нил — великая магистраль, ведущая в сердце Африки. И если Ковчег оказался здесь, то его относительно легко могли переправить, например, в Эфиопию или южнее.
Еще утром я оставил сообщение в соседней гостинице, где остановился мой египетский приятель, с которым я хотел увидеться. Я пригласил его выпить со мной и теперь отправился к нему, не переставая думать о том, какими путями везли — если везли — Ковчег через Египет.
Кругом толклись люди со всех уголков земного шара. Разносчики таскали подносы с кусками папируса, наручными часами, сигаретами. Торговцы катили тележки с перламутровой рыбой из озера Насер, блестящими фруктами и овощами. За тысячу лет Асуан не слишком изменился.
Я направился прямиком в бар и, конечно, сразу заметил фигуру Мухаммеда Аль-Хавари — профессора отделения семитологии каирского университета Эйн-Шамс — в безупречном костюме и с бокалом в руке. Мухаммед — мой старый и надежный друг, и я был рад нашей встрече. После стаканчика-другого мы отправились ко мне в «Катаракт».
— Правда ведь, Мухаммед, в Асуане был иудейский храм?
— В общем, да, во всяком случае, на Элефантине.
Я объяснил, почему меня интересует иудейский храм. Аль-Хавари — специалист по семитским языкам, папиролог и весьма интересуется Египтом. Он рассказал мне, что, оказывается, в папирусах, обнаруженных в Асуане и его окрестностях, содержится немало недвусмысленных намеков на религиозный синкретизм, бытовавший на Элефантине, — смешение политеистических и монотеистических религиозных традиций, иудейских и египетских. Некоторые еврейские исследователи, видевшие иудейскую диаспору Элефантины полностью ортодоксальной, пытались этот факт заретушировать, но Мухаммед остался непоколебим. Он считает, что иудейский храм на острове на самом деле не слишком отличался от египетских храмов того времени — просто имел сильный иудейский уклон. Я тут же поинтересовался — а не мог ли этот иудейский уклон быть достаточным основанием для стражей Ковчега, чтоб перенести именно сюда их бесценное сокровище?
— Вообще-то, — заметил Мухаммед, — была еще такая египетская богиня по имени Анат, которую здесь почитали наряду с Иеговой. Только она посимпатичнее.
И он движением рук изобразил пышные женские формы.
Покопавшись у себя в портфеле, Мухаммед достал книгу и показал мне черно-белую иллюстрацию — египетский рельеф, изображающий богиню Анат. В представлении египтян это была роскошная женщина — длинноногая, со стройными бедрами, высокой грудью, богиня войны, изображаемая обычно с кинжалом.
