Родни Коллин - Теория небесных влияний. Человек, Вселенная и тайны космоса
Кроме того, нужно учесть еще одно изменение. Если мы сравним данные выше числа совпадений с астрономическими эфемеридами положений планет, то обнаружим, что они отнюдь не точно соответствуют друг другу. Планеты движутся немного быстрее или медленнее. За 8 лет Венера подходит к своему главному совпадению на 2,5 дня раньше. Марс за 15-летний цикл экономит 26 дней, тогда как Юпитер за 12 лет тратит лишние 5 дней, а Сатурн 8 1/3 дней за 30 лет. Как часы они были бы не очень точными. Марс, наименее точный, спешил бы на 7 минут в день, Венера спешила бы на минуту, а Сатурн на минуту отставал бы, тогда как Уран был бы точен с погрешностью лишь ± 3 секунды. Таким образом, помимо изменений в высоте тона, производимых изменениями в скорости, каждая планета сама по себе звучит не воспринимаемо глухо или звонко.
Само это несовершенство, однако, кажется замечательным, потому что ничто в природе не является неизменно точным. И если Закон Октав заботится об общей модели и огромном большинстве, то всегда существует щель, небольшая лазейка, оставленная для исключения и изменения. Без этого космос был бы пугающей и жесткой железной конструкцией. Но будучи живым, он имеет запас эластичности. Допустимая разница невелика, как та, что между пианистом, который играет с пониманием рубато[34], и другим, играющим с механическим совершенством. Но за эту 0,001 секунды, составляющую все различие, на другой шкале многое может произойти[35].
Из всего этого возникают два основных вопроса. Первый – о том, каким образом это усиление и ослабление влияний планет может воздействовать на человека. Второй касается истинного значения октав.
Итак, первое: какие последствия для человеческих существ имеет то, что Юпитер сегодня снова светит с той же интенсивностью и тем же отношением к Солнцу и звездам, как и 12 лет назад?
Нам по собственному опыту известно то влияние, которое оказывает на все живые существа и даже на морские приливы и отливы периодичность Луны, а также о том, что периодичность Земли приносит времена года и их влияния. Поэтому нетрудно понять, что и другие планеты также управляют внутри нас некими циклами, равными их синодическим периодам; а также что эти циклы устанавливают соответствующие ритмы в определенных органах тела – как, например, лунный цикл в женских яичниках. На данный момент мы можем считать это не более чем гипотезой. Позже мы найдем этому больше доказательств.
Пока же мы можем просто вообразить эти самые органы как приемники, каждый из которых настроен на длину волны одной из планет, и таким образом изменяющийся в силе своего действия с периодичностью влияния этой планеты. По этой причине вся сложность человеческой жизни происходит из того, что все эти различные ритмы накладываются друг на друга, нейтрализуют, усиливают или изменяют друг друга – и в то же время производят совместное «биение», иногда заметное, а иногда нет.
За последнее время появилось много интересных работ о циклическом характере ряда биологических и человеческих явлений – ритм плодовитости животных в 9,6 лет, 18-летний ритм строительной деятельности, 54-летний цикл использования человеком природной энергии и форм общественного устройства[36].
Эти ритмы распознаются как по отдельности, так и в различных сочетаниях. Например, отдельные 3– и 4-летний ритмы, действуя совместно, образуют 12-летнюю повторяющуюся модель. 8-, 7-, 12-, 15– и 30-летний циклы, наложенные друг на друга, создают модель режима, повторяющуюся каждые 360 лет, и так далее.
Позже мы постараемся продемонстрировать, что наиболее устойчивые ритмы на самом деле совпадают с планетными циклами. Но пока мы только скажем, что если существует возможность, что некая планета способна влиять на некий орган в одном отдельном человеке, то кажется бесспорным, что то же совпадение активизирует этот орган в миллионах людей, производя волны деловой активности или депрессии, циклы войны, периодические колебания рождаемости и так далее.
Две проходящие мимо друг друга планеты способны устанавливать определенное космическое напряжение, под влиянием которого людям на Земле невольно начинает казаться, что они должны сражаться, убивать друг друга и геройски погибать в течение многих лет подряд. Если планеты вообще управляют людьми, они беспристрастны к отдельным личностям, и можно было бы спросить: разве способно, при данном общем состоянии человеческого бытия, одновременное возбуждение во всех людях желез страсти получить какой-то другой выход?
Но – придаем мы какое-либо значение этим циклам или нет – мы по-прежнему видим данную неизменную гармонию, создаваемую их соединением. Эти совершенные и вечно изменяющиеся октавы наполняют любого из нас как трепетным восхищением перед тонкостью и совершенством космического порядка, так и удивлением, что человеческое восприятие остается о нем в неведении.
Мы сказали, что эти планеты, в качестве отражателей и трансформаторов жизненной силы, символизируют форму, цвет, качество и функцию. Но каждая из них означает различные формы и функции. И теперь мы видим, как посредством такого гармонического закона их последовательности одна форма должна со временем уступать место другой, одна функция – следующей. Фактически мы нашли архетип развития всех прогрессий. Каждая последовательность во времени или плотности – будь то звучащие ноты музыкальных гамм, видимые цвета спектра или осязаемый рост органических форм – следует в прямом соответствии с этой октавой. Все прогрессии и процессы на Земле, вызванные к жизни тремя силами творения, протекают и возобновляются по данному закону последовательных влияний.
Если последовательность планет, в их огромном марше через время, звучит нотами бесконечных октав, то мы можем быть уверены, что самые кванты света в их незримом путешествии делают то же самое. Природа, человек, насекомое и клетка – все движутся во времени и проживают свое существование в пределах этой гармоничной модели. Так же неизбежно, как время движется вперед, так одно влияние следует за другим, и то одна, то другая сторона человека или процесса возбуждается этой ритмической последовательностью. Так же, как ми следует за ре, так желтый должен следовать за оранжевым, рождение за беременностью, а за мартовским вспахиванием апрельские ростки. Никакая сила на Земле не способна изменить эту неизбежную последовательность или заменить это разнообразие монотонностью какой-то одной правды.
Все возможные вариации на любую тему происходят из этой последовательности. Жизнь является солнечной идеей. Но шкала живых существ – металлов, минералов, растений, червей, животных и человека – является планетной формой. Металл, в свою очередь, представляет собой идею – но свинец, ртуть, золото, серебро, цинк, медь и железо являются ее планетными вариациями. И как мы видели из нашей октавы, каждая вариация имеет свой час, и каждая улица – свой праздник.
И именно поэтому человек, стремящийся в своих целях сохранить навсегда одну ноту или одну грань понимания, обречен на разочарование. Именно поэтому процесс, который он начинает, изменяет свою природу прямо у него на глазах и в его собственных руках. Ибо если одна планета сегодня движет его сердцем, другая завтра будет влиять на его разум, а послезавтра третья изменит его страсть. Гуманистическое движение, которое он предпринял под влиянием Юпитера, становится схоластическим под воздействием Сатурна и кровавым под влиянием Марса. Небеса играют гаммы на своей клавиатуре, и человеку ничего не остается, как только звучать нотами, к которым они притрагиваются.
Но мы ошибемся, если будем ощущать действие этой последовательности как идущее целиком против законных человеческих желаний. Закон Октав является существенной частью структуры Вселенной и применяется к каждой ее части и к каждому процессу. Именно ему обязано своим существованием невероятное богатство цветов, форм, характеров и функций, которое восхищает человека и всегда вызывает в нем новые устремления и свежее понимание.
Поэтому мы будем неправы, если поймем идею последовательных влияний каким-то моралистическим образом или увидим в ней железный непоколебимый детерминизм. Ибо переход от одного влияния к другому означает, что у человека отнимается не только то, что он хочет сохранить, но также многое, от чего он хочет избавиться. Это то, что приносит весну, когда холод и темнота зимы становятся нестерпимы; это то, что приносит Ренессанс, когда средневековая доктрина становится невыносимо косной. И когда человеку – совершенно справедливо – кажется, что ничто из того, что он изобретает, не может спасти его от безумия собственной разрушительности, это само по себе убеждает его в том, что небеса должны со временем пробудить другую сторону его природы и принести ему какую-то новую и пока еще непредставимую возможность.
