Н. Самохина - Шамбала-это не миф
Наконец он поднялся, и я снова изумился его высокому росту и увидел какое-то необычное свечение, исходившее от его лица: оно не было внешним, лицо его мягко светилось так, словно этот свет шел изнутри, — свет духа. Внезапно мне в голову пришла мысль: «А что, если это всего лишь галлюцинация? Что, если это Е. П. Б. загипнотизировала меня? Вот если бы у меня остался какой-то предмет, подтверждавший, что Он действительно был здесь; что-нибудь, что можно подержать в руках, когда Он уйдет!» Учитель ласково улыбнулся, словно прочитал мою мысль, размотал с головы фехту, на прощание благословил меня — и исчез: стул, на котором он сидел, был пуст; я остался один, наедине со своими чувствами! Но все же не совсем один, ибо на столе лежала полоса вышитой ткани — вещественное и бесспорное доказательство того, что меня не околдовали и не провели, но что я действительно беседовал с одним из Старших Братьев человечества, одним из Учителей нашей расы посредственных учеников». (Olcott Н. S. «ОИ Diary Leaves», I, p. 376–380.)
Г.Олькотт
Однако, несмотря на то впечатление, которое оставил у полковника Олькотта этот визит, его внутренние сомнения относительно реального существования Махатм не рассеялись, как это выяснилось из последующих обстоятельств его жизни. Олькотту суждено было еще раз увидеть Представителя Белого Братства, и не в астрале, а в его физическом теле. На этот раз Учителем, давшим полковнику еще одно доказательство реального существования Махатм, стал Кут-Хуми. Как отмечает Дж. Барборка в своей книге «Махатмы и их письма», во время путешествий по Индии Олькотту несколько раз приходилось видеть Учителей. Но благодаря их способности материализоваться в любом месте Земли, а затем мгновенно исчезать из поля зрения людей, Олькотт не мог сказать, появлялись ли Учителя в своих физических телах, или эти явления имели астральную природу. Событие, произошедшее с полковником близ города Лахора, и письмо Кут-Хуми, полученное им самым необычным способом, свидетельствуют о том, что в душе Олькотта, несмотря на его преданность теософскому движению, все же довольно долго происходила скрытая борьба.
Случай, окончательно рассеявший сомнения Олькотта в реальном существовании Учителей (именно в качестве живых людей, а не в качестве существ иного плана бытия), произошел в присутствии еще двух участников теософского движения, поневоле ставших свидетелями встречи с Махатмой в Его физическом теле. Эта встреча состоялась в ноябре 1883 года, когда полковник Олькотт, Дамодар и У. Т. Браун совершали поездку по северу Индии в целях формирования местных организаций (называемых ложами) теософского общества. В то время они остановились в городе Лахоре, находящемся недалеко от Тибета. На севере Лахора путешественниками был разбит палаточный лагерь, в котором они остановились и куда приходили для беседы местные жители, желающие участвовать в организации теософского общества в их городе. Вот как рассказывает полковник Олькотт о самом происшествии в своем дневнике:
«В ночь на 19-е (ноября) я спал в своей палатке и был внезапно разбужен ощущением чьей-то руки, прикоснувшейся ко мне. Лагерь был расположен на открытой местности, и, хотя он и находился под охраной лахорской полиции, моим первым инстинктивным импульсом была готовность к самообороне от возможного нападения какого-нибудь религиозного фанатика-головореза. Поэтому, как человек, приготовившийся к самообороне, я схватил визитера за предплечье и спросил его на индустани, кто он такой и что ему нужно. Но в следующее мгновение мягкий, нежный голос произнес: «Вы меня не узнали? Вы не помните меня?» Это был голос Махатмы Кут-Хуми! Совсем другое чувство нахлынуло на меня, я отпустил его руки, сложил ладони в почтительном приветствии и собирался вскочить с кровати, чтобы выразить ему свое почтение. Но его рука и голос остановили меня, и после того, как мы обменялись несколькими предложениями, он взял мою левую руку, вложив мне в ладонь пальцы своей правой руки, и какое-то время постоял молча возле моей кровати, с которой я мог видеть в свете лампы, светившей за его спиной, его лицо, излучающее божественную доброту. Вскоре я почувствовал какое-то мягкое вещество, формирующееся в моей ладони, и в следующую минуту Учитель положил свою руку на мой лоб, прошептал слова благословения и покинул ту часть просторной палатки, которую я занимал, чтобы посетить м-ра Брауна, спавшего по другую сторону ширмы, разделявшей палатку на два помещения. Когда я, наконец, пришел в себя, то обнаружил, что сжимаю в своей левой руке сложенную бумагу, завернутую в шелковую ткань. Моим первым побуждением было подойти к лампе, развернуть послание и прочитать его. Как выяснилось, письмо имело личный характер. (…)»
(Olcott Н. S. «0ld Diary Leaves», III, p. 35–36.)Анализируя этот случай из жизни Олькотта, Дж. Барборка в своей книге пишет, что письмо, переданное Учителем полковнику, хранится в архиве теософского общества в Адьяре. Оно написано хорошо известным почерком Махатмы Кут-Хуми. К нему приложен отдельный листок бумаги, на котором почерком Олькотта написано: «Письмо Г. С. О[лькотту]г материализованное в его собственной руке Махатмой К. X. во время ночного визита к нему в лагере, расположенном в Майдане, за Лахором». Как отмечает Барборка, в самом письме дается объяснение того, почему оно было передано Олькотту столь необычным образом. Это было сделано для того, чтобы предоставить ему последнее вещественное доказательство реального существования Махатм. «Вы не только видели меня и разговаривали со мной, но и прикасались ко мне; моя рука пожала Вашу руку, и Кут-Хуми воображаемый превратился в Кут-Хуми реального, — писал Махатма Олькотту. — Ваш скептицизм, часто выливающийся в крайний консерватизм, мешал Вашему внутреннему раскрытию. Он заставлял Вас быть подозрительным в отношении Упасики,[29] Борга, Джул-Кула, даже Дамодара и Натха, к которым Вы питали отеческую любовь. Нынешняя наша встреча призвана радикально изменить Ваш внутренний настрой. Если этого не произойдет — тем хуже для Вас. Истина не может врываться, подобно взломщику, в наглухо запертые окна и двери. Я пришел к Вам не только по собственному желанию, но и по распоряжению Маха Чохана, перед духовным взором которого будущее лежит, как открытая страница. В Нью-Йорке Вы попросили у М. объективных доказательств того, что его визит к Вам не был иллюзией. Меня Вы не просили об этом, но я даю Вам подобное же свидетельство: то, что я передал Вам на Ваших глазах, будет Вам напоминанием о нашей встрече.
Сейчас я иду к молодому мистеру Брауну, чтобы проверить его интуицию. Завтра ночью, когда в лагере станет спокойно и худшие эманации, излучаемые Вашей аудиторией, рассеются, я навещу Вас опять, для более долгой беседы, т. к. Вы должны быть предупреждены о некоторых событиях, которые произойдут в будущем. (…)». (Цит. по: Barborka G. «The Mahatmas and Their Letters». Adyar, 1973, p. 237–239.)
Как справедливо отмечает Джеффри Барборка в своей книге, «хотя полковник Олькотт характеризует письмо, возникшее у него на ладони, как личное (и та часть письма, которая таковой является, здесь не приводится), основное его содержание подчеркивает тот факт, что главной целью визита Кут-Хуми к Олькотту было предоставление ему зримых доказательств того, что Махатмы реально существуют и являются живыми людьми, их письма действительно были написаны ими самими. Получение Олькоттом материализованного послания Учителя доказывало также и тот факт, что письма Махатм могли быть созданы и переданы без посредничества Е. П. Блаватской, которая в тот момент находилась далеко в Адьяре». (Там же, с. 239.)
Способность к материализации подчас помогала ее обладателям не только создать наилучшие условия для мгновенных перемещений в пространстве, — с какими бы то ни было целями, — но и сохранить жизнь, о чем свидетельствуют исторические хроники. Так, знаменитый философ и духовный учитель Аполлоний Тианский, дерзнувший открыто бросить вызов порочному и жестокому римскому императору — тирану Домициану, был вызван в суд, где в присутствии сотен римских граждан, заполнивших трибуны, ему было предъявлено обвинение в антиримской деятельности и святотатстве. Наказание, которым каралось подобное преступление, было традиционно — казнь, в лучшем случае — тюрьма. Но, стоя перед римским императором, 85-летний мудрец гордо бросил тирану: «Ты можешь бросить в тюрьму мое тело, но не душу. И я добавлю, что и тело мое ты заключить не сможешь». При этих словах на месте, где стоял Аполлоний, блеснула ослепительная вспышка света — и знаменитый мудрец буквально растворился в воздухе на глазах огромной толпы.
Способностью к дематериализации обладали не только Махатмы, но и их ученики и сотрудники. В частности, полковник Олькотт в своих дневниковых записях сохранил интересные воспоминания о необычных явлениях, происходивших с Е. П. Блаватской.
