Сатсварупа Даса Госвами - Жизнь с совершенным учителем
“Да, — ответил я, — если у обычного человека появляется слишком много дел, то для него это проблема.” Прабхупада рассмеялся: “А Кришна, тем не менее, в одно и то же время и с Радхарани, и с гопи, и со своими царицами в Двараке. Таков Бог.” Ранее я сказал, что двухмесячная остановка Прабхупады в Бомбее не была насыщена событиями, но это касается лишь внешних проявлений. Жизнь Прабхупады была все время, каждую минуту, наполнена экстазом чистого сознания Кришны. Даже недалекий слуга мог ухватить частичку такового, подобно тому, как солнечный свет отражается даже в грязно луже.
Все же порой меня снова посещали мысли о том, что другое служение, предполагавшее более активную проповедь, могло бы быть полезнее и приятнее для меня.
Я все раздумывал, одобрит ли эти мысли Прабхупада. Он довольно легко согласился с моей заменой, когда Нанда-кумара высказал свое пожелание в Майапуре, так что, может, это была и неплохая идея. Но, если бы Прабхупада хотел, чтобы я оставался его личным слугой, то просить его о перемене было бы нехорошо. Я не знал, спросить мне его или даже думать перестать об этом. Однажды в Калькутте я был свидетелем того, как один преданный, живший там уже три года, спросил Шрилу Прабхупаду, нельзя ли ему поехать проповедовать на Запад. Прабхупада ответил положительно, сказав, что в том, чтобы сменить поле проповеднической деятельности нет ничего дурного, “при условии, что это не сопровождается скандалом”. Итак, в этом была суть. Служить ачаръе нужно в соответствие с его пожеланиями и нуждами его миссии. Перемена была возможной и иногда полезной. Но, если бы я захотел перемены, а Прабхупада был бы недоволен ею, тогда это было бы скандалом.
В попытке оценить вещи должным образом, я принялся записывать свои мысли в дневник. Седьмого апреля я сделал следующую запись:
Саннъяси, будучи паривраджакачарьями, не жалеют сил, чтобы найти наилучшую проповедническую программу. В соответствии с тем, до какой степени они предаются, занимаясь странствующей санкиртанои, и всегда наилучшим образом используя свое время для того, что бы встречаться с людьми и давать им сознание Кришны, Кришна награждает их разумом.
В этом состоит величайший вкус, и человек чувствует, что удовлетворяет духовного* учителя и Кришну, занимаясь деятельностью такого рода. Но главное — быть привязанным к лотосным стопам гуру. И такая проповедь помогает развить очень крепкую привязанность к наставлениям гуру. Это не просто проповедь ради проповеди, но проповедь езязанная с духовным учителем. Благословениями гуру проповедь очищается, и санньяси со все возрастающим воодушевлением исполняет указания гуру.
Таким образом, я лелеял мысль о том, чтобы отправиться проповедовать и в то же время осторожничал, отчетливо понимая свою ответственность, как слуги секретаря, за важные виды служения Прабхупаде.
Как-то раз утром в Бомбее, в то время, как я сидел, бесшумно повторяя джапу в задней комнате Прабхупады, а Шрила Прабхупада был занят чтением одной из своих книг в передней комнате, его пришел навестить Панчадравида Свами. Панчадравида Махараджа проповедовал в Южной Индии, и встречаясь в течение нескольких дней с Прабхупадой, он был теперь готов снова пуститься в очередной тур. Прабхупада сказал ему слова ободрения и дал свои благословения. Он сказал ему, что миссия движения сознания Кришны — превратить часть населения в идеальных людей. Прабхупада сказал, что мы не можем ожидать, что присоеди 11и гея каждый.
жп;ип> с coBEiMiiKiiiiым УЧИТК/ПОМ
“Если тем или иным образом, — сказал Прабхупада,— тебе удается привести одного человека к Кришне, то Он очень доволен тем, что один из его сыновей вернулся.” Панчадравида Махараджа спросил, как ему лучше подготовиться к проповеди против южно-индийских пандитов, которые были весьма искушены в шастрах. Прабхупада ответил, что ему будет достаточно заучить тридцать ключевых стихов Бхагавад-гиты, чтобы суметь победить Майавади в споре. Прабхупада также сделал ударение на том, что Панчадравиде Махарадже следует проповедовать на основе варна-ашрета-дхармы, объясняя, что для построения здорового общества, его необходимо разделить на четыре уклада, или класса.
Слушая, как Шрила Прабхупада побуждает своего ученика саннъяси идти и проповедовать, я снова испытал желание оставить свои секретарские обязанности и уехать проповедовать в американских колледжах. Я вспомнил о том, как я занимался этим служением прежде, и поклялся, что, если мне представится возможность заниматься им снова, я буду стараться изо всех сил. Но потом я остановил себя. Почему я должен думать о каком-то ином служении, кроме того, которое мне было поручено? Когда Панчадравида Махараджа ушел, я вернулся к повторению Харе Кришна, прося Кришну обращаться со мной так, как он считал нужным для моего блага. Настаивать на занятии определенного положения в преданном служении было бы удовлетворением чувств, а не бхакти.
Поскольку эти раздумья не покидали меня, я часто находил места в книгах, где затрагивалась эта тема, и это позволило мне лучше разобраться в сложившейся ситуации. По утрам, например, во
время прогулки Прабхупада просил различных преданных читать вслух из “Источника вечного наслаждения”, и одно из мест врезалось мне в память. Мы читали о том, как Кришна украл одежды у незамужних гсти% и Шрила Прабхупада объяснял, что они были готовы делать все, о чем бы ни попросил Кришна. “Это любовь, — говорил Шрила Прабхупада, — Ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится, я все равно буду любить тебя. Так молился и Господь Чайтанья. Иначе все превращается в бизнес.” Прежде всего я выписывал места, в которых говорилось о беспримесной преданности гуру. Часто я вел диалог сам с собой, то высказываясь в пользу желания уехать проповедовать, то укоряя себя за саму мысль о том, чтобы оставить обязанности слуги. Но говорить с самим собой то за, то против не приводило ни к какому результату. Поскольку я не мог забыть о желании выполнять другое служение, я понял, что рано или поздно мне придется заговорить о своих сомнениях со Шрилой Прабхупадой.
На этот раз к Прабхупаде пришел Тамала Кришна Госвами и попросил освободить его от обязанностей Джи-Би-Си по Индии, которые он выполнял уже четыре года, чтобы он смог отправиться проповедовать в Америку. Его друг, Вишнуджана Свами, живя в Бомбее вместе с ним, рассказал ему, как мощно проповедь развивалась в Америке. Вишнуджана предложил ему вместе путешествовать на автобусе, организуя фестивали, распространяя книги и привлекая новых преданных. Поначалу Прабхупада, казалось, не соглашался, но затем передумал и дал разрешение. Он даже сказал: “Да, чтобы управлять, мы всегда можем и нанять кого-нибудь за плату, проповедь же зависит от реа-
лизации.” Когда я увидел, что Тамала Кришна получил разрешение, это дало новый импульс моим мыслям в этом направлении. Несколько раз я присутствовал при обсуждении планов проповеди в Америке.
“Без проповеди, — говорил Прабхупада, — ИСККОН потеряет всякий смысл. Вопросы управления не будут представлять никакой сложности, если все преданные станут просто следовать принципам, воспевать Святое Имя п принимать прасадам. Проповедь прежде всего. Да, хорошо, если президенты и Джи-Би-Си переключаются время от времени на проповедническую деятельность.” Другой раз Прабхупада рассказывал нам с Тамалой Кришной историю о том, как оп покинул свой дом с тем, чтобы проповедовать.
“Я все время размышлял о том, — рассказывал Прабхупада, — как я могу принести благо каждому. Как говориться в Бхагавад-гите, сарва-бхутапсш. Если человек не осознал этого, то как он может быть представителем Бога? У меня никогда не было националистических или гуманистических интересов, меня заботила судьба всех живых существ. Еще будучи домохозяином, я проповедовал, и люди приходили. Но члены моей семьи в этот момент пили чай наверху. Я очень сердился на них. Я сказал моей жене - ‘Ты или бросай свой чай, или потеряешь мужа’. Она думала, что я шучу. Но я был полон решимости и принял сшшьясу. Семья восприняла эго как глубокий шок. Но теперь я совершенно доволен.” ”Это наша удача, — сказал Тамала Кришна, — что у вас были разногласия с женой и что она предпочла вам чай. Потому что теперь мы все спасены.” Казалось, Прабхупада хотел сказать что-то еще о своей семье, но затем произнес: “Я не собираюсь больше о них говорить.” “Поезжайте, проповедуйте и оставайтесь активными,— сказал нам Прабхупада, — а когда вы состаритесь, можете приехать в Майапур и просто воспевать Харе Кришна.” “Но Шрила Прабхупада,— спросил Тамала Кришна, — Что означает ’состаритесь’?” Прабхупада ответил: “Об этом нужно судить индивидуально. Что касается меня, я не такой старый.” “Тогда мы тоже, Шрила Прабхупада,— сказал я, — будем следовать вашему примеру и никогда не скажем, что состарились для проповеди.” Однажды, когда Тамала Кришна уже ушел, и я был один с Прабхупадой, он продолжил говорить о своей проповеди. “Когда я поехал в Ныо-Йорк, — говорил он, — я просто сидел с барабаном. Многие танцевали. Тьитам был? В то время мне приходилось прикладывать много усилий. То были счастливые дни. Три часа пения в парке, потом назад в храм, там еще программа на два часа. На кухне там была такая скамейка, и я частенько сидел на ней и глядел на ночную Вторую Авеню. Я не мог спать.” Прабхупада продолжал, описывая различных преданных со Вторую Авеню 26, и он вспомнил пиры и, как много людей приходило на них. Он вспоминал также, как субботними вечерами преданные помогали готовить пир. “То были счастливые дни.” — повторил он.
