Родни Коллин - Теория небесных влияний. Человек, Вселенная и тайны космоса
Теперь мы видим, как соединяются Солнце, планеты и Земля, чтобы произвести природу, то есть органическую жизнь. Это значит, что материя в электронном, молекулярном и минеральном состояниях соединяется для того, чтобы создать материю в клеточном состоянии. Вся органическая жизнь на Земле, вся клеточная материя состоит, с одной стороны, из электронов, или материи в электронном состоянии, с другой – из молекул, или материи в молекулярном состоянии, а с третьей – из минеральных веществ, или материи в минеральном состоянии. В людях, животных, растениях эти три состояния материи как бы накладываются друг на друга, создавая четвертое, или «природное», состояние материи.
Это объясняет тот принцип, что все живые существа содержат в себе три или четыре несоизмеримых состояния и скорости материи. Благодаря электронной структуре они разделяют природу Солнца, благодаря молекулярной – природу планет, а благодаря минеральной – природу Земли.
Но разные формы органической жизни содержат различные пропорции материи в этих четырех состояниях. Очевидно, что черепаха с ее твердым тяжелым панцирем содержит намного бо́льшую долю минеральной материи – того же кремнезема или кальция, – чем, например, собака. И наоборот, собака, в жизни которой столь огромную роль играет запах, должна содержать бо́льшую, чем у черепахи, долю материи в молекулярном состоянии. И далее можно заключить, что человек, все способности которого основаны на получении и оценке впечатлений, созданных светом, должен содержать бо́льшую долю материи в электронном состоянии, чем любое другое существо.
Тот факт, что четыре возможных состояния материи так тесно связаны с различными скоростями, дает нам ключ к тому, какой вид жизни – если она вообще существует – можно встретить в различных частях Солнечной системы. Планеты и различные части их поверхностей, помимо их орбитального движения, происходящего, вероятно, от некого центрального творческого импульса, относящегося ко всей системе в целом, движутся с различной скоростью, зависящей от скорости их вращения на своей оси. Эта скорость вращения, в свою очередь, кажется тесно связанной со степенью «развития» данной планеты. Самые маленькие и плотные планеты, которые не имеют спутников или имеют лишь несколько, вращаются медленнее; самые большие и разреженные планеты, удерживающие больше спутников и близкие к тому, чтобы испускать собственное излучение, вращаются быстрее прочих.
На самом деле, вращение, как мы знаем из тысячи человеческих приборов, является универсальным методом разделения материи, отделения грубого от тонкого. Есть два способа вызвать это отделение вращением: один – приложить вращающую силу или давление к центру, так чтобы более плотные материи отлетали наружу под действием центробежной силы. Другой – создать в центре вакуум вращения, чтобы плотные материи летели внутрь под действием центростремительного притяжения. Поскольку на практике очень трудно состязаться с огромным центростремительным (гравитационным) притяжением Земли, почти все изобретенные человеком методы отделения – начиная с машинки для взбивания сливок – являются центробежными.
Один из нескольких известных примеров центростремительного отделения – это смерч, в котором временное образование участка низкого давления приводит к тому, что листья и ветки летят к центру, пыль закручивается в наружные кольца, тогда как за ее границей остается только движущийся воздух. В этом втором методе тяжелые материи притягиваются к центру, другие же располагаются в ряду концентрических слоев на различных расстояниях от центра соответственно их плотности. Чем выше скорость вращения, тем совершеннее отделение.
Аналогичным образом планеты действуют как вакуумы, или омуты низкого давления, на огромном поле солнечной силы. И вращение в них точно так же приводит к отделению материй друг от друга. Планета или спутник, которые вообще не вращаются, как Меркурий или Луна, – это не что иное, как твердая и однородная каменная сфера. С началом вращения молекулярная материя начинает отделяться от минеральной и отлетать к поверхности, давая начало атмосфере. А с течением времени между этими двумя материями может появиться еще один слой материи – в клеточном состоянии. Точно так же, как у человека разделение его различных сторон – физической, умственной, эмоциональной – и его постепенное различение как их самих, так и их отношения друг к другу является признаком растущего сознания и контроля, так и у планет возросшее под действием вращения отделение материй должно рассматриваться как критерий развития.
Поэтому вполне естественно, что скорость движения поверхности, происходящая из вращения, близко связана с состоянием материи и формой жизни, которые можно встретить на разных планетах. Говоря о «жизни» мы подразумеваем, в точном смысле этого слова, материю в клеточном состоянии. Существование такого состояния материи, вероятно, возможно лишь в определенных рамках скорости планетной поверхности – так же как чубук курительной трубки, потертый о рукав с определенной скоростью, будет магнетически поднимать маленькие кусочки бумаги и располагать их в какую-то модель, но потертый с иной скоростью такого действия не произведет.
Представим себе положение на Земле, которая имеет в диаметре 12 800 км и обращается вокруг своей оси за один день. У экватора ее поверхность движется вокруг центра со скоростью около 28 км/мин, на тропике Рака и Козерога – со скоростью 25 км/мин, на широте Европы – около 23 км/мин, а у полярного круга – со скоростью лишь 11 км/мин. Части Земли, движущиеся со скоростью меньше 10 км/мин, близкие к полюсам или в ее внутренних областях, практически не обнаруживают клеточной жизни, но лишь материю в минеральном состоянии. Тогда как часть Земли, вращающаяся со скоростью больше 28 км/мин, – то есть верхние слои атмосферы над экватором – вновь не обнаруживает клеточной жизни, но лишь материю в молекулярном состоянии. Таким образом, по отношению к Земле клеточная, или органическая, жизнь встречается только в тех регионах, где скорость вращения находится в промежутке между 28 и 10 км/мин. При этом чем быстрее окажется вращательное движение в пределах данных границ, тем богаче, развитее, плотнее и разнообразнее будут формы органической жизни, а чем медленнее вращательное движение, тем такие формы будут беднее и реже.
Конечно, угол падения солнечных лучей, распределение влаги и теплые морские течения также являются факторами огромной важности. Но вместе с тем трудно не согласиться, что первичной причиной такого громадного отличия живых форм на различных широтах являются именно эти различия в скорости движения поверхности. И если мы применим этот принцип к другим планетам и их частям в поисках ключа к определению возможной на них жизни, то в результате очень многое выйдет на свет и станет понятным.
На тех телах, которые не вращаются вообще, – из которых Меркурий и Луна лучшие примеры, – мы не видим признаков ни органической жизни, ни атмосферы. Они состоят только из материи в минеральном состоянии.
Период вращения Марса очень близок к 24 часам Земли, такой же, вероятно, имеет и Венера. Венера, приблизительно равная по размеру Земле и поэтому, видимо, имеющая те же скорости вращения поверхностей, в самом деле имеет плотную облачную атмосферу, показывающую большое количество материи в молекулярном состоянии, но сам этот факт мешает нам узнать о наличии под ней клеточной жизни. На Марсе, который меньше Земли, скорости поверхностей значительно меньше. На марсианском экваторе скорость поверхности примерно равна скорости поверхности Земли на широте 60 градусов, то есть в Гудзонском заливе и на севере Сибири; тогда как скорости по обеим сторонам его тропиков подобны скоростям внутри земного полярного круга.
Поэтому неудивительно (вспомним наш общий принцип), что атмосфера Марса пребывает в зачаточном состоянии и очень разреженна, а знаменитые зеленые отметки, изменяющиеся в зависимости от времен года и, вполне возможно, образованные мхом или лишайником, ограничены его экватором. Лишайник и мох на самом деле представляют растительность, характерную для земного региона с аналогичной скоростью вращения поверхности.
С другой стороны, на экваторе Юпитера скорость поверхности составляет около 700 км/мин, то есть в 25 раз выше самой высокой скорости на поверхности Земли. Если на нашей планете небольшая разница в скорости приводит к увеличению с приближением к экватору многообразия, богатства и размножения жизни, тогда очевидно, что на такой скорости калейдоскопическое разнообразие и взаимная изменчивость форм были бы такими, что они никак не могли бы ограничиться рамками клеточных процессов. Они скорее соответствовали бы тому, что на Земле нам известно о скорости, разнообразии и возможности молекулярных явлений.
