Алекс Гонсалес - Бессмертие. Как его достичь и как избежать
Другим стал мир вокруг[42]. Он воспринимался необыкновенно объемным и цветным, все казалось загадочным, одновременно оставаясь знакомым. Такое бывает при употреблении психоделических средств, но проходит довольно быстро. Впрочем, в лесной глуши я не обратил на это должного внимания. Но стоило мне вернуться в город — и изменения стали очевидны. Причем не только в моем восприятии, но и в восприятии меня.
Встречая на улице знакомых, приятелей и даже бывших подружек, я обнаруживал, что они не реагируют на меня. Все они вели себя так, словно вовсе меня не знают и никогда не знали. Я даже пару раз посмотрел на свое отражение в стеклах витрин, но не заметил в своем облике никаких разительных перемен... Еще более я был поражен, когда двоюродный брат, с которым я провел детство в Сан-Диего, проигнорировал меня при встрече. Я вошел к нему в офис, приблизился к его столу — но брат с безучастным и холодным видом отвернулся к экрану монитора! С самого детства я имел опыт паранормальных происшествий, поэтому удержал себя в руках и даже не попытался выяснить, что происходит, а просто ушел. Уже в который раз за свою жизнь я оказался втянутым в неведомую мне игру — но сохранил холоднокровие и не поддался эмоциям.
В конце дня меня ожидало еще одно неприятное открытие. В доме, где я снимал квартиру, за эти несколько месяцев сменились все жильцы, охрана, консьержи и прочий персонал. Здесь жили совершенно незнакомые мне люди. Сначала я даже подумал, что ошибся домом, но все оказалось куда хуже. В который раз я серьезно усомнился в своей психике — но не прекратил анализировать факты, хлынувшие на меня со всех сторон. Я упорно искал разумного объяснения происходящим событиям, и вскоре оно было обнаружено.
Пару ночей я, выехав из города, провел в машине. На третий день стало очевидно, что дело не во мне, а в окружающем меня пространстве. Да, я оказался на другой планете. Далеко не сразу мой ум согласился с этим объяснением — невероятным, но единственно возможным. Той планеты Земля, на которой я жил прежде, больше не существовало. Впрочем, это произошло не впервые. Информация в виде воспоминаний хранилась в моей памяти, но упрямый ум не желал ее замечать. Поэтому в первый момент я подумал, что судьба вновь взялась за меня, нашла нужные кнопки и пытается окончательно доломать мою душу. Но многократно читанные и виденные в кино фантастические сюжеты о параллельных мирах и телепортации вдруг оказались востребованы и стали той спасительной нитью, на которую мой мозг начал нанизывать собираемые факты и ощущения. Накапливающаяся информация стала упорядочиваться в моей голове, и в конце концов я принял этот новый, совсем другой, но очень похожий на старую Землю мир.
Немного успокоившись, я заметил, что и мир смотрит на меня — и явно воспринимает как некое инородное тело. Похоже, миру тоже было не по себе: я не вписывался в текущий ход событий. Огромный, неведомый, но в то же время знакомый, мир сразу отвлекся от постоянных забот — как человек, в глаз которому попала мушка. Однако планетарная система управления быстро стабилизировалась и начала деловито за мной наблюдать. Планета отслеживала каждый мой шаг тысячами глаз, слушала мой голос, пыталась проникнуть в мои мысли. Казалось, собаки, кошки и люди по-свойски обмениваются только им понятными знаками и провожают меня долгими изучающими взглядами. Было совершенно очевидно, что мир не свободен и управляется глобальной системой. Пчелы и стрекозы, зависая прямо перед моим лицом, старались через глаза заглянуть мне в душу. Ноосфера и биосфера пронизывали мое тело высокочастотными электромагнитными полями, посылали в разведку своих биороботов, чтобы узнать, кто я, откуда пришел, почему моя психика и физиология плохо реагируют на команды. Они пытались взять на анализ мою кровь и ДНК; они хотели внедрить в меня легионы различных вирусов-нанороботов и управляющие микрочипы с помощью летающих шприцев-москитов. У меня было постоянное ощущение, что я голый или нахожусь на предметном стекле микроскопа.
Теперь-то я знаю: когда вдруг начинает казаться, что все за тобой следят, не надо торопиться к психоаналитику или психиатру. Там, в его кабинете, уже поздно что-либо менять. Мозгоправ, сверкая искусственной улыбкой, поигрывая, словно фокусник, блестящим молоточком, убедит тебя, что ты сходишь с ума, накормит таблетками и упрячет в комнату с мягкими стенами. Прежде чем отдаться в руки одному из жрецов одного из богов этого мира, нужно подумать, что ты сделал хорошего или запрещенного — а может, только хочешь сделать? Может, ты выбиваешься из стада, ищешь истину или просто слишком самостоятелен? Так или иначе, но ты чем-то привлек к себе внимание, и теперь за тобой наблюдает множество глаз.
Знания, полученные из дневника отца и из собственных озарений и исследований, распирали меня изнутри. Планета, на которой я оказался, компенсировала это давлением снаружи.
Жизнь под постоянным давлением была бы невозможна, если бы у меня не оформилось окончательно восприятие того, что ранее я упоминал как «третью реальность», хотя правильнее было бы говорить о «реальностях» во множественном числе.
Первые друзья в новом мире
В свою квартиру я больше не возвращался. Я ездил по стране и жил в гостиницах — благо небольшое наследство, оставшееся от родителей, и средства, заработанные в свое время на продаже психоделиков, позволяли мне вести подобный образ жизни. Я знакомился с людьми, которые, как мне казалось, чем-то отличались от остальных, обдумывал стратегию и постепенно вырабатывал тактику своих будущих действий.
Однажды, сидя в кафе со стаканом минеральной воды (в этот период я почти ничего не ел, а пить мог только воду), я привычно разглядывал немногочисленных посетителей. Компания юнцов, шумно обсуждающая концерт какой-то группы. Скучающая девица в мини-юбке и со слегка одутловатым лицом, в выражении которого явно отпечатались следы ее древней профессии. Мое внимание привлек господин лет пятидесяти — в очках, слегка лысоватый, с небольшими усами, одетый в светлый костюм. Было что-то располагающее в его внешности и выражении лица. Он явно был погружен в какие-то глубокие размышления и уже минут пять не притрагивался к стоявшей перед ним едва отпитой чашке кофе. Пальцы его правой руки слегка шевелились в воздухе, словно он играл на невидимом пианино, а глаза были устремлены куда-то вглубь его внутреннего мира.
Глядя на него, я ощутил нечто вроде духовной связи и предопределенности этой встречи. Но нужен был повод для того, чтобы познакомиться и подтвердить либо опровергнуть свое предчувствие.
Господин, похоже, впал в некое подобие транса. Движения его правой руки стали более плавными, а глаза как будто даже осмысленно, но с каким-то нездешним сосредоточением смотрели на стоявшую сантиметрах в тридцати от него чашку кофе.
И тут я увидел то, чего никак не ожидал увидеть...
Чашка, словно повинуясь его взгляду и движениям пальцев, начала двигаться к нему, но, проехав по поверхности стола сантиметров десять, ощутимо завибрировала и приподнялась в воздух. В воздухе она, перестав вибрировать, стала медленно вращаться, оставаясь на высоте десяти-пятнадцати сантиметров над столом.
Никто из посетителей не замечал в происходящем ничего необычного; бармен лениво опирался о стойку, отвернувшись к окну. Да и сам чудотворец, видимо, действовал бессознательно, погруженный в свое внутреннее созерцание. Я с интересом наблюдал, что же случится дальше.
А дальше в дверях кафе появились две неотличимые друг от друга серые фигуры.
В течение нескольких мгновений пространство в зале стало густым, а краски обесцветились. Один из юнцов поднес бутылку кока-колы ко рту и уже запрокинул голову — да так и остался в этой нелепой позе. Девица открыла рот, словно хотела что-то сказать или крикнуть, — и замерла с разинутым ртом, словно на приеме у стоматолога.
Фигуры приблизились к столику Кена (так звали загадочного господина, как я узнал впоследствии) и встали по обе стороны от него. Похоже, он почувствовал их присутствие и с некоторым испугом начал озираться по сторонам. Я не стал дожидаться продолжения. Мне было ясно, что сейчас произойдет, и допускать этого я не собирался.
Оттолкнувшись от пола, я с предельно возможной скоростью поплыл в их сторону Пространство и время тянулись мучительно медленно, но я был уверен, что успею. Недаром еще в университетской бейсбольной команде меня прозвали «быстрым Гонсалесом». И мгновения, пока я преодолевал разделявшее нас пространство, я не потратил впустую: мои руки удлинились и образовали защитную оболочку вокруг Кена, а губы уже произносили магическую формулу из тринадцати слов: «Шибальба-Мастема-Ияима-...»
Фигуры съежились, стали похожи на два серых теннисных мячика и зигзагами вылетели из кафе. К сожалению, произошло это слишком быстро: я по инерции продолжил свой полет и всей массой тела врезался в Кена, сбив его на пол вместе со стулом, а рядом вдребезги разбилась об стол чашка, обдав нас обоих, барахтающихся на полу брызгами кофе. Хорошо еще, что кофе был холодный!
