Елена Блаватская - Разоблаченная Изида. Том I
Не только одна древность полна свидетельств о том, что статуи и идолы богов временами проявляли разумность и способность передвигаться. Полностью в девятнадцатом веке мы видим, как в газетах пишут о шалостях, совершаемых статуей Лурдской Мадонны. Эта милостивая леди, французская Нотр Дам, убегает несколько раз в леса, примыкающие к ее обычной резиденции, приходской церкви. Церковный сторож обязан выслеживать беглянку и водворять ее на прежнее место неоднократно.[431] После этого начинается серия «чудес» – исцелений, пророчествований, падений писем с неба и всякая всячина. Эти «чудеса» безоговорочно воспринимаются миллионами и миллионами римских католиков, причем, значительное количество их принадлежит к наиболее умным и образованным классам. И почему мы тогда не должны верить свидетельству точно такого же рода, данному современником такого же феномена, наиболее признанным и ценимым историком – Титом Ливием, например? «Юнона, не угодно ли будет вам покинуть стены Вейи и сменить эту обитель на обитель в Риме?» – осведомляется римский солдат у богини после взятия этого города. Юнона соглашается, выражая согласие кивком головы, ее статуя отвечает: «Да, такова моя воля». Далее, когда статую уносили, казалось, добавляет историк, что «она потеряла свой огромный вес», и создавалось впечатление, что она сама как бы следует за ними.[432]
С наивностью и верой, граничащей с возвышенностью, де Мюссе храбро пускается в опасные аналогии и приводит ряд примеров как христианских, так и «языческих» чудес такого рода. Он печатает список таких ходячих статуй святых и мадонн, которые теряют вес и передвигаются, как все живые мужчины и женщины; он приводит достоверные свидетельства классических авторов о том же самом, которые описывали свои чудеса.[433] У него только одна мысль, одно всепобеждающее желание – доказать своим читателям, что магия, в самом деле, существует, и что христианство побивает ее по всем статьям. Не то что чудеса последних были бы многочисленней или более выдающимися или внушительными, чем чудеса языческие. Совсем нет; и он, как историк, честно обращается с фактами и свидетельствами. Но, его аргументы и рассуждения весьма забавны: одни чудеса совершаются Богом, а другие – Дьяволом. Он стаскивает Бога, и, поставив его лицом к лицу с Сатаной, позволяет заклятому врагу решительно побивать Творца. И ни одного солидного убедительного доказательства по поводу различия этих двух родов чудес.
Если бы мы захотели узнать причину, почему он в одном случае усматривает руку Бога, а в другом – рога и копыта Дьявола; то ответ дается следующий:
«Святая римско-католическая и равноапостольная церковь объявляет божьими чудесами только те, которые совершены ее верными сыновьями, а все остальные чудеса – сотворениями духов Ада».
Очень хорошо, но на каком основании? Нам был показан бесконечный список святых писателей; святых, которые всю жизнь сражались с бесами, и святых отцов, чьи слова и авторитет принимались как «Слово Божие» тою же самою церковью.
«Ваши идолы, ваши освященные статуи являются обиталищами демонов», – восклицает святой Киприан. – «Да, именно они являются теми духами, которые вдохновляют ваших пророков, кто оживляет внутренности ваших жертв, кто направляют полет птиц и кто, постоянно смешивая ложь с истиной, создают изречения оракулов и… совершают чудеса, так как цель их заключается в том, чтобы вы им поклонялись» [391, кн. i, с. 452].
Фанатизм в религии, фанатизм в науке или фанатизм в каком угодно вопросе становится страстью и может только ослеплять наш разум. Всегда бесполезно спорить с фанатиком. И здесь мы не можем не восхититься еще раз глубоким знанием человеческой натуры, которое продиктовало мистеру Сэрдженту Коксу следующие слова, сказанные им в речи, о которой мы уже упоминали:
«Нет более фатальной ошибки, чем считать, что истина восторжествует своею собственною силою, что стоит ее только увидеть, как ее встретят с распростертыми объятиями. Фактически устремление к истине существует у очень маленького количества людей, а способность различить истину – у еще меньшего количества. Когда люди говорят, что они ищут истину, то это значит, что они ищут доказательств, чтобы подтвердить какой-либо предрассудок или предубеждение. Их верования сформированы так, чтобы они соответствовали их желаниям. Они видят все и больше, чем все, что кажется соответствующим их желанию, и они слепы как летучие мыши, ко всему, что идет против желаний. Ученые ничуть не более свободны от этого недостатка, чем другие».
Мы знаем, что со времени отдаленнейших веков существует таинственная, страшная наука по имени Теопея. Эта наука учит искусству, как наделить различные символы богов временной жизнью и разумом. Статуи и глыбы инертной материи становятся живыми под могучей волей иерофанта. Огонь, похищенный Прометеем, во время борьбы упал на землю; он охватил все низшие области небес и вселился в волны вселенского эфира как потенциальная Акаша индусских обрядов. Мы дышим и насыщаем им нашу органическую систему с каждым глотком свежего воздуха. Наш организм полон им с момента нашего рождения. Но он становится потенциальным только под приливом ВОЛИ и ДУХА.
Предоставленный самому себе этот жизненный принцип будет слепо следовать законам природы и, в соответствии с условиями, создаст здоровье, избыток жизнеспособности, или же причинит смерть и разложение. Но, будучи руководим волею адепта, он становится послушным; его токи восстанавливают равновесие в органических телах, восстанавливают израсходованное и производят физические и психологические чудеса, хорошо известные месмеризаторам. Будучи введены в неорганическою инертную материю, они создают видимость жизни, следовательно, движение. Если эта жизнь нуждается в индивидуальном разуме, личности, то адепт должен или послать собственное сцин-лекка, собственную астральную душу, чтобы оживлять ее или же воспользоваться своею властью в области духов природы, чтобы заставить одного из них влить свою сущность в мрамор, дерево или металл; или же ему должны помогать человеческие духи. Но последние – за исключением порочных, класса привязанных к земле духов[434] – не будут вливать свою сущность в эти неоживленные предметы. Создавать подобие жизни и оживания они предоставляют низшим сущностям и только посылают свое воздействие через промежуточные сферы, подобно лучу божественного света, когда требуется для доброй цели так называемое «чудо». Условия следующие – и они являются законом в духовной природе – чистота побуждения, чистота окружающей магнетической атмосферы, персональная чистота оператора. Таким образом, может получиться, что языческое «чудо» может быть намного более святым, чем христианское.
Кто из видевших представления факиров Южной Индии может сомневаться в существовании Теопейи в древние времена? Матерый скептик, хотя и более чем заинтересованный в том, чтобы каждый феномен приписать к фокусничеству, все же оказывается вынуждаемым засвидетельствовать факты, при том такие, которые по желанию можно видеть каждый день.
«Я не осмеливаюсь», – говорит он, рассказывая о Чибх-Чондоре, факире из Джафнапатнам, – «описывать все то, что он совершал на моих глазах. Существуют вещи, о которых нельзя рассказывать даже несмотря на то, что вы видели их собственными глазами, из опасения, что вас обвинят в галлюцинациях! А все же десять, нет, двадцать раз я снова и снова видел, как факир получал подобные же результаты от инертной материи… Для нашего «чародея» было детской игрой заставить пламя свечей, которые по его указанию были помещены в самых дальних углах зала, бледнеть и погасать по желанию; заставить мебель двигаться, даже тот диван, на котором мы сидели; приказать дверям открываться и закрываться повторно, – и пока все это происходило, он сам не покидал разостланной на полу циновки.
Возможно, что мне скажут, что я не разглядел, как следует. Возможно; но я хочу сказать, что сотни и тысячи людей видели и видят то, что я видел, и еще более удивительные вещи. Открыл ли кто-нибудь из этих видевших секрет или смог повторить, дублировать эти феномены? И я не в состоянии достаточно часто указывать на то, что все это происходило не на театральной сцене, снабженной различными приспособлениями для оператора. Нет, это всего нищий, согнувшийся голый, на полу, который так играет с вашим разумом, с вашими чувствами и со всем тем, что мы условились между собой называть нерушимыми законами природы, но которые он, по-видимому, изменяет по своему желанию!
Изменяет ли он естественный ход вещей? «Нет, но он заставляет природу действовать, применяя силы, которые пока что нам неизвестны», – говорят верящие. Как бы то ни было, но я сам раз двадцать присутствовал на подобных представлениях в компании наиболее выдающихся людей британской Индии – профессоров, врачей, офицеров. Но только один из них покидая гостиную, так суммировал свои впечатления: «Это что-то потрясающее человеческий разум». Всякий раз, когда я видел, как факир повторяет эксперимент приведения змей в каталептическое состояние, в каковом эти животные обладают твердостью высохшей древесной ветки, мои мысли обращались к библейской басне(?), которая наделяет Моисея и священнослужителей фараона подобною же способностью» [377].
