Макс Гендель - КОСМОКОНЦЕПЦИЯ РОЗЕНКРЕЙЦЕРОВ или МИСТИЧЕСКОЕ ХРИСТИАНСТВО
Если бы мы сказали, что жизненное тело состоит из призм вместо точек, это было бы ближе к истине, так как именно после отражения через эти крошечные призмы солнечный бесцветный флюид обретает розоватый оттенок, который наблюдали и другие, не только автор.
Были сделаны и иные ценные открытия. Например, теперь известно, что Серебряная Цепочка снова выстраивается в каждой жизни. Причем одна ее часть исходит из атома-семени тела желаний в большом вихре в месте печени, другая ее часть исходит из атома-семени плотного тела в сердце, и обе части соединяются в атоме-семени жизненного тела в солнечном сплетении. Это соединение высшего и низшего проводников вызывает пробуждение зародыша. Формирование Цепочки между сердцем и солнечным сплетением в течение первых семи лет определяет мистерию детства, тогда как дальнейшее протяжение ее от печени до солнечного сплетения во второй семилетний период является важным фактором отрочества. Завершение выстраивания Серебряной Цепочки знаменует конец детства, и с этого момента солнечная энергия, поступающая через селезенку и окрашивающаяся в результате отражения через призматический атом-семя жизненного тела в солнечном сплетении, придает характерный индивидуальный цвет той ауре, которую мы наблюдаем у взрослого.
Часть I - НЫНЕШНИЙ СОСТАВ И МЕТОД РАЗВИТИЯ ЧЕЛОВЕКА
ВВЕДЕНИЕ
Западный мир, без всякого сомнения, является авангардом человеческой расы, и по причинам, изложенным ниже, розенкрейцеры утверждают, что не иудаизм, не «популярное христианство», а истинное эзотерическое христианство станет мировой религией.
Будда, великий, возвышенный, высокий, может быть «Светом Азии», но «Светом миру» будет все же признан Христос. Как солнце затмевает самую яркую звезду на небе, разгоняет любые следы тьмы и приносит свет и жизнь всем существам, так и истинная религия Христа в недалеком будущем вытеснит и затмит все остальные религии на вечное благо рода человеческого.
В нашей цивилизации пропасть, разделяющая ум и сердце, глубока и широка, и по мере того, как ум порхает от одного научного открытия к другому, этот разрыв все углубляется и расширяется, а сердце все дальше оттесняется на задний план. Ум громко заявляет о себе, не удовлетворяясь ничем, кроме как материально доказуемым объяснением феномена человека и прочих созданий, населяющих мир явлений. Сердце инстинктивно чувствует, что есть нечто большее, и тоскует по тому, что оно ощущает как истину, превышающую ту, что ум в состоянии постичь. Человеческая душа охотно парила бы на эфирных крыльях интуиции, омываясь в вечном источнике духовного света и любви, но современные научные представления подрезали ей крылья. Она стала скована и нема, и неудовлетворенные стремления терзают ее, словно стервятник, который клюет печень Прометея.
Необходимо ли это? Разве нет общей почвы, на которой голова и сердце могли бы встречаться, помогая друг другу, укрепляя друг друга в поисках универсальной истины и получая при этом равное удовлетворение?
Как несомненно, что предвечный свет создал глаза, которые видят этот свет; как несомненно, что изначальное желание роста создало пищеварительную систему для достижения этой цели; как несомненно, что мысль существовала раньше мозга, формировала и все еще формирует его для своего выражения; как несомненно, что ум сейчас рвется вперед, своим натиском дерзко вырывая у природы ее тайны, — так же несомненно, что сердце найдет средство разорвать свои узы и удовлетворить свои стремления. В настоящее время оно сковано господствующим умом. В один прекрасный день оно соберет силы, чтобы сломать решетки темницы и обрести могущество, превышающее могущество ума.
Верно и то, что в природе не может быть противоречий, а потому сердце и ум должны соединиться. Показать эту общую почву и есть цель данной книги. Показать, как ум при помощи интуиции сердца может проникнуть в тайны бытия глубже, чем это возможно для каждого в отдельности; как сердце, соединившись с умом, может быть охранено от заблуждения; как каждый может иметь полную свободу действий, не насилуя другого; как и ум, и сердце могут получить удовлетворение.
Лишь после того, как будет достигнуто и усовершенствуется такое взаимодействие, человек придет к более высокому и верному пониманию себя и мира, частью которого он является; только оно может дать ему широкий ум и большое сердце.
При рождении любого существа среди нас появляется новая жизнь. Мы видим, как маленькая форма живет и растет, становясь частью нашей жизни на дни, месяцы или годы. Наконец настает день, когда форма умирает и распадается. Жизнь, пришедшая к нам неизвестно откуда, ушла в то, что незримо и находится по ту сторону, и мы скорбно вопрошаем себя: «Откуда она пришла? Почему была здесь? И куда ушла?»
На каждый порог отбрасывает свою жуткую тень костлявый призрак смерти. Старым и молодым, здоровым и больным, богатым и бедным, — всем, всем одинаково предстоит кануть в эту тень, и сквозь века звучит жалобный вопль, молящий разрешить загадку жизни — загадку смерти.
Для огромного большинства людей три великих вопроса: «Откуда мы пришли?», «Почему мы здесь?» и «Куда мы идем?» — остаются по сей день без ответа. Стало, к сожалению, общепринятым считать, что на эти вопросы, представляющие глубочайший интерес для человечества, не может быть конкретного ответа. Нет ничего ошибочней подобного представления. Все без исключения могут обрести способность к получению определенной, из первых рук, информации на эту тему непосредственно из первоисточника; могут лично исследовать состояние Человеческого Духа как до рождения человека, так и после его смерти. Здесь не нужны ни фаворитизм, ни особые таланты. Каждому из нас присуща способность знать все об этих вещах, но... Да, есть одно «но», «НО» с большой буквы. Такая способность есть у всех, но у большинства она в скрытом состоянии. Требуется настойчивое усилие, чтобы ее пробудить, и это оказывается сильным препятствием. Если бы такая способность, пробужденная и осознанная, могла быть получена за деньги, даже за очень большие, многие бы их заплатили, чтобы получить огромное преимущество над своими собратьями. Между тем лишь немногие готовы вести образ жизни, требуемый для ее пробуждения, которое приходит лишь в результате терпеливого, настойчивого усилия. Ее нельзя купить; к ней нет проторенного пути.
Известно, что для того чтобы научиться играть на фортепиано, необходима практика и что нельзя стать часовщиком, отказываясь поработать подмастерьем. Когда же обсуждаются вопросы души, смерти и потустороннего, великих причин существования, многие полагают, что знают не меньше других и имеют такое же право на выражение собственного мнения, хотя они, может, и часа в своей жизни не уделили их изучению.
На самом же деле никто не вправе рассчитывать на то, что к его мнению серьезно прислушаются, если он не имеет соответствующей квалификации. В юридической практике, когда приглашаются эксперты, прежде всего проверяется их компетентность. Ценность их суждений равна нулю, если не подтверждается, что они являются глубокими знатоками в той области знания, в которой им требуется высказаться.
Если же они признаются квалифицированными благодаря своей учебе и практике, то их мнение выслушивается с глубочайшим уважением и почтением; если же суждение одного эксперта подтверждается другими, столь же знающими, то суждение каждого невероятно сильно подкрепляет предыдущее свидетельство.
Неопровержимое мнение одного такого человека легко перевешивает мнение одного, или дюжины, или миллиона людей, не имеющих никакого представления о том, о чем они говорят, ибо ничто, даже умноженное на миллион, все равно остается ничем. Это так же относится к любому другому предмету, как и к математике.
Как уже упоминалось, мы охотно признаем эти факты в делах материальных, но, когда обсуждаются вопросы, выходящие за рамки чувств, вопросы сверхфизического мира, когда исследуются отношения между Богом и человеком, сокровеннейшие тайны бессмертной божественной искры, неопределенно называемой душой, тогда каждый считает себя вправе требовать, чтобы к его суждениям и представлениям о духовных предметах прислушивались так же, как к суждениям мудреца, своей жизнью терпеливых и тяжелых поисков стяжавшего мудрость в этих высоких материях.
Более того, многие не только требуют, чтобы к их мнению прислушивались ничуть не меньше, но даже глумятся, насмехаются над словами мудреца, пытаются оспаривать его свидетельство как лживое и с самоуверенностью глубочайшего невежества категорически утверждают, что если они ничего не знают об этих вещах, то абсолютно невозможно, чтобы кто-нибудь другой о них знал.
