Гностицизм - Хёллер Стефан
«Брачный чертог и образ через образ, — следует, чтобы они вошли в истину, которая — восстановление. Это следует тем, которые не только приобретают имя Отца, и Сына, и Духа свя того, но приобретают их для самих себя. Если не кто не приобрел их для себя, имя также будет отнято у него»
Таинства и их воздействие
Цель гностических таинств — не просто временное освящение, как в Римско-Католической доктрине священной благодати, но скорее тотальная трансформация, преобразование в Божественную сущность. Совершенный Гностик не есть последователь Христа, но человек обожествленный; он — другой Христос:
«Итак, их получают в помазании полноты силы [креста], что апостолы назвали правым и левым. Ибо сей более не христианин, но он — Христос»
Как в католической традиции, так и в гностицизме, утверждается, что таинства были установлены Иисусом:
«Господь [создал] все в тайне: крещение, помазание, евхаристию, выкуп и чертог брачный»
Стих 68 относится к пяти таинствам, или мистериям. Однако, немецкий ученый Шенке в своей реконструкции стиха 60-го этого того же самого Евангелия показывает, что Евангелие от Филиппа также говорит о семи таинствах, и, таким образом, проводит параллель с ортодоксальным католическим христианством. Более того, сходства гностического причастия со своим католическим аналогом отнюдь не ограничиваются числом таинств. Евангелие от Филиппа также намекает на другие общие детали — к примеру, Character indelibilis, неизгладимое влияние определенных таинств на душу, связанное с водой крещения:
«Бог — красильщик. Как хорошие краски, которые называют истинными, умирают вместе с тем, что окрашено ими, так и то, что окрасил Бог. Ибо бессмертны краски его, они становятся бессмертными благодаря его цветам. Итак, Бог крестит тех, кого он крестит, в воде»
Разумеется, также существуют отличия между нынешними католическими таинствами и их гностическими эквивалентами. Однако, широкий контекст и дух гностицизма наводят на мысль, что эти различия в большей степени касаются внутренней реализации, нежели внешней формы. Для гностиков, особенно Валентиниан, отличительным признаком гнозиса была способность переживания таинств в своей пневматической (духовной) природе, тогда как для не-гностических христиан эта возможность ограничена лишь психической (душевной) природой. Хотя таинства других гностических групп, возможно, радикально отличались от католических, валентинианские гностические источники, ныне нам доступные, показывают, что и гностики, и католики часто использовали идентичные ритуалы, но воспринимали их совершенно по-разному. Те сторонники гностиков, которые по причине своих предрассудков в отношении католических форм, не могут представить себе гностическое происхождение таинств, и те, кто примыкают к римской католической и восточной православной традиции, называющие гностиков первейшими еретиками, одинаково смущены этими доказательствами, связанными с последними открытиями гностических документов.
То, что для обычных католиков представляется как чудесное вливание сверхъестественной благодати в мирскую жизнь, представляется гностикам как интрапсихическая мистерия, берущая начало в pneuma, «искре божественности, пребывающей в индивидуальном бессознательном». Тогда как католики спасены, гностики посвящены, но священный инструментарий идентичен или почти идентичен в обеих традициях. Таким образом, в Евангелии от Филиппа мы находим предварительное посвящение под названием Крещение; последующее посвящение называется Хризма (помазание); ритуал преображения с хлебом и вином называется Евхаристия; тогда обряд Искупления, возможно, связан с финальным очищением и освобождением от земных пороков; и венчает всю последовательность таинств ритуал Брачного Чертога.
Брачный Чертог: Тайна Тайн
Из всех гностических таинств самое загадочное и наименее известное — мистерия Брачного Чертога. Современные интерпретаторы старались свести её к форме брака, что не только маловероятно, но и абсурдно. Этот ритуал, имеющий различные имена, такие как Таинство Сизигий, Единение в Плероме, и чаще всего Брачный Чертог, может, опять же, быть понят скорее интрапсихически, нежели теологически. Этот способ интерпретации наполняет смыслом следующие утверждения Евангелия от Филиппа, которые показывают мифы о зарождении в терминах трансцендентного установления Брачного Чертога:
«Если дозволено говорить тайну, Отец всего соединился с девой, которая снизошла, и свет осветил его в тот день. Он явился в великом чертоге брачном. Поэтому его тело, которое появилось в тот день, вышло из чертога брачного, как то, которое появилось от жениха и невесты. Подобным образом Иисус воздвиг все в нем благодаря этому. И следует, чтобы каждый ученик вошел в его покой»
Можно предложить следующее толкование с точки зрения глубинной психологии: Иисус, парадигма индивидуального эго, архетип целостности, показал в своем существе союз двух в одном. Как архетип и прототип, он является примером идеального андрогина, в котором достигнуто объединение сизигий. Его последователи должны следовать его примеру и также обретать целостность посредством поглощения в себя образа сексуальной противоположности. Мужчины должны объединяться с их женской частью, и, пока не сделали это, смогут переживать противоположный сексуальный образ только опосредовано в женщине; женщина же должна обвенчаться с «небесным женихом», своей мужской внутренней противоположностью таким же образом. Поэтому таинство Брачного Чертога, по факту, означает индивидуацию; великий символ восстановления Плеромы (или целостности); heiros gamos, или «священный брак» внутренних противоположностей; и, таким образом, достижение истинного и окончательного гнозиса. Архетипический символизм Спасителя как жениха; София, заблудшая душа, как невеста; и состояние целостности, Плерома, как Брачный Чертог, в своем личном аналоге — процесс индивидуации.
Многие высказывания Евангелия от Филиппа поддерживают психологическое понимание таинства Брачного Чертога. Автор этого евангелия показывает нам длинную последовательность мистических и мифологических намеков на Брачный Чертог, все из которых указывают на то, что следствием первичного разделения противоположностей (изображаемого извлечением ребра Адама в Книге Бытия) стало начало смерти, и что бессмертие может быть достигнуто воссоединением, что может быть уподобить Адаму, поглощающему Еву. Это сильно напоминает символизм алхимии, в Западной и Китайской формах, где объединение противоположностей в одном случае приводит эликсир жизни, а в другом — божественный эмбрион бессмертия. Что до гностических таинств, а также других форм гностического учения и практики, глубинная психология, в особенности, представленная Карлом Юнгом, предлагает особенно полезные точки соприкосновения с гностическими мистериями. Можно быть уверенным, что сам Юнг, видимо, имел реальное восприятие трансцендентного, что подтверждают его многочисленный прозрения. К примеру, он проводит различие между архетипическими образами в психике и архетипами как они есть, находящимися за её пределами. Но психологическая модель имеет свои ограничения. Одним из них является представление о том, что психологическая сфера ограничивается человеческой психикой, и поэтому не обращается к слоям реальности, лежащим за её пределами.
Однако, было бы фатально предположить, что опыт гнозиса, а также различные практики и учения, связанные с ним, это только психология, ибо они нечто много большее. Психологическое толкование гностических вопросов может довести только до этих пределов — что не так уж далеко. Дж. Филорамо в своей работе «История гностицизма», безошибочно утверждает: «Гностическое Я, онтологическое эго, реальность, делающую его божественным, не следует воспринимать как лесть ныне доминирующему субъективизму». Онтологическое Я гностиков не обнаруживается простыми актами внутренней рефлексии или интроверсией сознания. Филорамо (40) заключает:
