Лобсанг Рампа - Тибетский мудрец. (AVIVANDO LA LLAMA)
— Видишь, Лобсанг, — раздался голос Ламы, — даже Садоводы Земли не смогли избежать многих проблем. Их основной проблемой был секс. Здесь, на Земле, было слишком много мужчин и слишком мало женщин, и мужчины были долгое время отделены от женщин. Вот почему они стали похотливы и агрессивны. Но хватит об этом. К сожалению, ты видишь лишь один из многочисленных эпизодов массовых убийств и насилий. Спустя некоторое время летательные аппараты улетели. Очевидно, их принял на борт материнский корабль, кружащийся высоко над землей. Но на следующий день опять в небе появились новые летательные аппараты, и вскоре из них стали высаживаться до зубов вооруженные мужчины. Разбившись на группы, они стали прочесывать лес, охотясь на собственных собратьев. Кто бы ни встретился им по пути, оказывался тут же расстрелянным. При этом вооруженные люди не задавали никаких вопросов. Мужчин убивали, женщин ловили и отправляли на корабль.
На этом месте мы вынуждены были прерваться — голод и жажда стали заявлять о себе слишком настойчиво. Подкрепившись тсампой и запив ее водой, а также посетив специальное место, мы возвратились в комнату с шаром, который теперь казался мне целым миром. Лама Мингьяр Дондуп снова щелкнул выключателем, и снова перед моими глазами завертелся мир. Сейчас в этом мире появились новые существа — приблизительно четырехфутового роста и очень-очень согнутые. Существа были вооружены палками, на которых были укреплены наконечники из заостренных камней. Эти камни обрабатывали сами существа. Некоторые «люди» были заняты изготовлением подобного оружия, другие же делали оружие иного вида. Они смачивали куски кожи, чтобы те могли растягиваться. Затем клали на них камни и, натянув до предела, внезапно отпускали. Камень со свистом несся в сторону неприятеля.
Но нас больше интересовало развитие цивилизации, и потому Лама Мингьяр Дондуп вновь потянулся к переключателю. Шар завертелся с огромной скоростью и погрузился во тьму. Однако через минуту стало светлеть и перед нами выплыл город, залитый лучами солнца. Это был большой, красивый город, над которым поднимались шпили минаретов. От башни к башне были переброшены легчайшие мосты. Мне показалось странным то, что эти хрупкие сооружения могут выдержать движение транспорта, но я тут же заметил, что все передвижение транспорта осуществлялось по воздуху. Конечно, некоторые пешеходы сновали по мостам в разные стороны. Вдруг до наших ушей донесся страшный рев. Забыв, что мы всего лишь рассматриваем трехмерный глобус, мы с Ламой в испуге стали искать глазами источник шума. Наконец мы увидели его — рев исходил из крохотных сверкающих точек, несущихся по небу в направлении города. Приблизившись к городу, «точки» покружили над ним, а затем начали сбрасывать вниз какие-то предметы,
Громадный город рухнул. Башни упали, поднимая клубы пыли, а мосты, лопнув, словно нити, остались висеть там, где стены устояли.
Мы видели тела людей, вываливающиеся из окон рушащихся высотных зданий, По их одежде и по обстановке комнат мы догадались, что они принадлежали к высшему классу.
Мы изумленно смотрели на разворачивающуюся перед нами картину, Вскоре с другой стороны города в небо взмыли темные точечки и устремились к атакующим аппаратам. Это была свирепая атака. Летательные аппараты защитников города вначале выпускали снаряды в сторону… (как же их назвать?) бомбардировщиков. Если же снаряды не попадали в цель, истребители шли на таран.
День подошел к концу, и пала ночная тьма, озаряемая мощными вспышками и языками пламени, пожирающими город. Пожары были везде — можно было различить города, пылающие на другой стороне Земного шара. Наконец начало светать, и на горизонте появился кроваво-красный солнечный диск. Его лучи озарили лишь груды пыли и искореженные металлические конструкции.
Лама Мингьяр Дондуп сказал:
— Давай пропустим все это, Тебе незачем смотреть на картины войны сейчас, так как ты, Лобсанг, мой бедный друг, еще увидишь подобные картины, прежде чем жизнь твоя подойдет к концу.
Шар, в котором был заключен весь мир, продолжал вращаться. День сменялся ночью, ночь сменяла день. Я сбился со счета, пытаясь запомнить, сколько оборотов совершил глобус, но тут Лама Мингьяр Дондуп протянул руку вперед и шар вновь начал кружиться в своем обычном темпе. Мы пристально стали рассматривать картину, появившуюся перед нашими глазами, и увидели людей, идущих с деревянными плугами за лошадьми по Земному шару. Лошади натягивали постромки, плуги уходили глубоко в землю, и в образуемые борозды падали перевернутые строения.
День за днем продолжалась работа, и наконец вся Земля была перепахана — на поверхности не осталось ни малейшего следа цивилизации. Лама Мингьяр Дондуп, повернув ко мне свое лицо, произнес:
— Я думаю, на сегодня хватит, Лобсанг. Наши глаза могут слишком устать, и мы ничего не сможем делать завтра. Такое происходило постоянно и будет происходить в будущем — сражающиеся воины всегда уничтожали цивилизации и самую жизнь на Земле. Давай же сейчас перекусим перед ночным сном.
Я изумленно уставился на Ламу.
— Вы говорите, что уже ночь, Учитель? Но откуда нам известно, который час сейчас?
Рука учителя указала куда-то вдаль, где находились темные и светлые квадраты и указатель.
— Видишь, Лобсанг, стрелка находится между самым светлым и самым темным квадратом. Значит, скоро должен начаться новый день. Но у нас еще есть достаточно времени для отдыха. Я же пока схожу к «фонтану молодости» и окуну в него свои ноги. А то они снова начали болеть. Наверное, я повредил не только мягкие ткани, но и кость.
— Учитель, Учитель, позвольте я помогу вам!
И я тут же понесся в комнату, где находился бассейн, забрался в него и, подобрав повыше свои одежды, стал манипулировать с краном, пока не добился, что в бассейн хлынула ровная струя воды. Затем я начал крутить другой кран, и из него полилась какая-то медицинская паста, которая тут же растворялась в воде.
Лама Мингьяр Дондуп уселся на край бассейна и, обнажив ноги, свесил их вниз. Когда они погрузились в воду, на его лице отразилось удовольствие и он сказал: — О, сейчас намного лучше. Вскоре мои ноги окончательно придут в порядок. Это чудесное исцеление окажется благодатной темой для разговоров.
Я начал тереть его ноги, отделяя от них ороговевшие ткани. Когда последняя корка была снята с кожи, ноги Ламы Мингьяра Дондупа снова приобрели здоровый вид.
— Сейчас ваши ноги выглядят намного лучше, — сказал я. — Может быть, на этом закончить сеанс?
— Я думаю, ты прав, — ответил Учитель, — не буду же я всю ночь киснуть в воде! Пора отправляться на поиски пищи и подумать о сне.
С этими словами он выбрался из бассейна и повернул какое-то колесо, после чего вся вода вышла из бассейна. Я обождал, пока вода полностью не исчезнет, а затем открыл кран лишь затем, чтобы смыть корки с ран Ламы, оказавшиеся на дне бассейна.
— Сегодня у нас была насыщенная программа, Лобсанг, — произнес Лама Мингьяр Дондуп. — Мне кажется, что сейчас пора подкрепиться тсампой и водой и поспать до утра.
Итак, мы (сели на пол, как всегда, приняв позу лотоса, и начали есть ложками тсампу из своих мисок. Мы почувствовали себя сверхцивилизованными людьми, так как не выгребали тсампу пальцами, а пользовались специальными приборами, которые назывались «ложки» (как мне объяснил Лама, вычитав это в книге). Но прежде чем я увидел дно своей миски, мне страшно захотелось спать. Я упал навзничь там же, где сидел, и заснул.
Глава шестая
Я проснулся и сел, уставившись в темноту, «Куда я попал?» — пронеслось у меня в голове. Свет стал возникать постепенно. Это было совсем не похоже на огонь свечи, внезапно разгоняющий мрак. Скорее это походило на медленный рассвет, так что глаза успевали привыкнуть к свету. Я услышал, как Лама Мингьяр Дондуп возился на кухне. Затем раздался его голос:
— Я готовлю для тебя завтрак, Лобсанг. Тебе придется есть подобную пищу, когда ты окажешься в западной части мира. Почему бы тебе не начать привыкать к ней прямо сейчас?
И он тут же расхохотался, веселясь от собственных мыслей,
Я поднялся и отправился на кухню, но тут же почувствовал, что определенные естественные потребности оказались сильнее зова желудка. Потому я изменил направление и отправился туда, куда позвало меня естество.
Потом я отправился на кухню, где Лама накладывал на тарелки какую-то пищу. Она была красновато-коричневого цвета, а рядом находились жареные яйца. (То, что они были жареными, понял гораздо позже. До этого момента я еще не пробовал поджаренной пищи.) Итак, он усадил меня за стол и, став позади меня, начал давать мне наставления:
— Запомни, Лобсанг, эта штука называется вилкой. Ты должен придерживать вилкой кусочек бекона, пока разрезаешь его ножом, который держишь в правой руке. Затем, разрезав его пополам, отправляешь половинку в рот при помощи вилки.
