Александр Афанасьев - Волхвы, колдуны упыри в религии древних славян
Повальные болезни, от которых гибнут целые поколения людей и животных, отождествлялись в языке и верованиях с представлением смерти: измереть - в областном словаре: исхудать, исчахнуть, подмереть - завянуть, засохнуть, отощать, замирать -захворать, морный - тощий (заморенный), морная корова - падеж рогатого скота, помора - отрава; пропадать - болеть, чахнуть, пропади на или пропасти на - мертвечина, стерво, пропасть - адская бездна, погибель, смерть и гниющий труп.
Германцы эпидемиям давали названия: der grosse töd, сканд. svarti daudhi, дат. sorte död = der schwarze tod, а славяне: черная смерть или немочь. Когда туманные испарения и гнетущая духота зноя отравляют воздух, внезапно появляется зараза и, направляя путь свой чрез населенные местности, похищает жертвы за жертвами. В качестве богини смерти и согласно с грамматическим родом присвоенных ей названий зараза олицетворяется в образе мифической жены: лат. pestis, lues, нем. die pest, серб. куга (сравни нижне- и верхненем. koghe, koge) и Mopnja, рус. чума (dzuma), язва, свирепица (Черниговская губерния) - женского рода, и хотя рядом с этими названиями у нас, чехов и поляков употребляется еще слово «мор» (литов, moras, летт. mehris), но в поэтических сказаниях оно уступает женским формам. Завися от воздушных перемен и климатических условий, моровая язва, как и другие болезни, признавалась существом стихийным, шествующим в вихрях («поветрие») и владеющим огненными, молниеносными стрелами. По указанию народного поверья, приведенного Якобом Гриммом, она несется как синеватый пар в виде облака - «als blauer dunst in gestalt einer wolke».
Свидетельство Гомера о моровых стрелах Аполлона совпадает с славянскими преданиями: общепринятые в русском языке названия «зараза» (от разить) и «язва» указывают на раны, наносимые острым оружием болезни: кроаты представляют чуму (гиргу) злою фурией, легкою, как молния; по рассказам болгар, она - вечно озлобленная, черная жена, посылающая на людей и животных огненные ядовитые стрелы. Создавши ее, Христос сказал: «Иди и мори человеческий род; а чтобы ты не страшилась никого - даю тебе лук и стрелы». Болгары видят в ней существо, родственное с облачными девами, и называют ее «чума-самодива» или «юда-самовила»; самодивы и самовилы соответствуют немецким эльфам и подобно им различаются на добрых и злых (светлых и темных). Приближаясь к городу или деревне, Чума точит свои стрелы, и кому случится на ту пору выйти в поле - в того и стреляет, а затем уже входит в самое село или город. Оттого первые заболевающие страшным недугом бывают приезжие и странники. Наравне с эльфами и ведьмами Чума может оборачиваться кошкою, лошадью, коровою, птицею и клубком пряжи; где она покажется - там начинают выть собаки, туда прилетает ворон или филин и, садясь на кровлю, криком своим предвещает беду. Чехи и малорусы рассказывают, что Смерть, принимая вид кошек, царапается в окно, и тот, кто увидит ее и впустит в избу, должен умереть в самое короткое время. Южные славяне уверяют, что во время чумы петухи хрипнут и замолкают, а собаки теряют способность лаять и только ворчат и с визгом бросаются на ужасную гостью.
Один крестьянин спал на стогу сена; пробужденный шумом, он увидел огромную женщину в белой одежде (в саване), с растрепанными волосами, которая бежала от стаи собак; она вскочила на лестницу, приставленную к стогу, и стала дразнить собак ногою. Крестьянин узнал Чуму, подкрался сзади и столкнул ее с лестницы; Чума погрозила ему пальцем и исчезла, и хотя он остался в живых, но с той самой минуты беспрестанно дергал ногою. Громовые раскаты уподобляются крику петуха и колокольному звону, и вследствие этих метафор петух возгласом своим прогоняет нечистую силу, а от звона колоколов рассеиваются темные тучи [56 - В 1576 г. звонили на Мораве «proti mracnüw»; дьявол схватил звонаря и три дня носил его в вихре.], и устрашенные демоны, эльфы и ведьмы спешат сокрыться в дальние страны.
Вместе с этим петуший крик и колокольный звон признаны были за целебное средство против болезней, особенно против лома в руках, падучей, холеры и вообще всякого поветрия; «я слышу (читаем в чешском заговоре), звучат колокола, поют святые ангелы, и ты, rüze, должна удалиться!». Сверх того, в завывании грозовой бури арийские племена слышали лай небесных псов, сопутствующих богу громов и вихрей в его дикой охоте; по народному убеждению, собака одарена чрезвычайно тонким чутьем и острым зрением: она узнает присутствие нечистых духов, чует приближение Чумы и Смерти и кидается на них, как верный страж домохозяина и его семьи.
Когда собака воет - это считается знаком, что она видит Смерть. Отсюда возникли поверья, что Чума боится собак, что у петухов она отымает голос и вырывает хвосты и что там, где владычествует нечистая сила смерти (зараза), уже не раздаются ни петушиный крик, ни собачий лай; согласно с этим вышеприведенные малорусские заговоры отсылают сестер-лихора-док и другие болезни в те пустынные страны, где не слышится ни пения петухов, ни лая собак, ни церковного звона, то есть, собственно, в царство туч, оцепененных холодным дыханием зимы (в вертепы северного ада). Рассказывают также, что Чума не любит кошек и при удобном случае убивает их: эта враждебность объясняется страхом перед богиней Фреею, которая выезжала на кошках, участвовала в дикой охоте и поборола демонов. В давнее время, по словам болгар, кошка была старшею сестрою Чумы и часто била ее; теперь же при появлении моровой язвы кошки прячутся от нее в печах.
Любопытно, что чехи для излечения детей от сухотки купают их в ключевой воде, вместе с собакою или кошкою. В большей части земель, заселенных славяно-литовским племенем, моровая язва олицетворяется женщиною огромного роста (иногда на ходулях), с распущенными косами и в белой одежде; она разъезжает по свету в повозке или заставляет какого-нибудь человека носить себя по городам и селам; своею костлявою рукою она веет на все на четыре стороны красным (кровавым) или огненным платком - и вслед за взмахом ее платка все кругом вымирает.
Был жаркий день, русин сидел под деревом. Приблизилась к нему высокая женщина, закутанная в белое покрывало. «Слыхал ли ты про Моровую язву? - сказала она. - Это - я сама. Возьми меня на плечи и обнеси по всей Руси, не минуй ни одного села, ни города; я должна везде заглянуть. Кругом тебя будут падать мертвые, но ты останешься невредим». Затем она обвилась длинными, исхудалыми руками вокруг шеи русина, и бедняк пошел со своею страшною ношею, не чувствуя ни малейшей тяжести. На пути лежало местечко, где раздавалась музыка и весело, беззаботно пировал народ; но Чума повеяла своею хусткою - и веселье исчезло: стали рыть могилы, носить гробы, кладбище и улицы наполнились трупами. Где ни проходил русин, всюду богатые города и деревни превращались в пустыни; бледные, дрожащие от страха жители разбегались из домов и в мучительных страданиях умирали в лесах, полях и по дорогам. Наконец добрался он до своего родного села; здесь проживали его старушка мать, любимая жена и малые дети.
Отчаяние и жалость овладели душою несчастного; он решился утопить и себя, и Чуму, ухватил ее за руки и, обойдя село, бросился вместе с нею с крутого берега в волны Прута; сам он утонул, но Моровая язва не могла погибнуть: с легкостью стихийного существа она поднялась из воды и, напуганная отважною смелостью человека, убежала в лесистые горы.
На Украине существует клятва: «А щоб на вас чума насила!». Лужицкая Smertnica (богиня смерти) ходит по деревням в белом платье и куда бы ни направила свои стопы -там непременно кто-нибудь умирает; чехи называют ее Smrtnice, Smrtna zena: она облекается в белую или черную одежду, голову покрывает шляпою с белым пером и бродит под окнами дома, где в скором времени должен быть покойник.
По сказаниям сербов, Куга- «жива жена зав]ешена б]елом марамом»; есть предание, что у ней козьи ноги. Блуждая по вечерам от одной избы к другой, она останавливается под окнами и пускает внутрь жилья свой злочестивый дух, отчего и погибает все семейство. Многие видели ее собственными очами, а некоторым случалось носить ее. Встретив человека на дороге или в поле, а иногда являясь к нему в избу, она говорит: «Ja сам Куга, вей xajle да ме носиш тамо и тамо» За такую услугу она обещается пощадить как его самого, так и всех близких ему родичей. Тот, кто носит Кугу, или вовсе не чувствует усталости, или изнемогает под тяжелым, сильно гнетущим бременем.
Та же басня известна и в Бретани: в одной песне рассказывается о мельнике, который перевез на коне через реку белую женщину, а по другому варианту - он перенес ее на собственных плечах. «Знаешь ли ты, кого перевез? - спросила она. - Я - Чума. Мой обход по Бретани оканчивается; теперь я пойду в церковь, и кого только коснется мой посох -тот немедленно должен умереть, но ты не бойся - тебе и твоей матери я не сделаю никакого вреда». Слова эти оправдались на деле: все обыватели померли, исключая двоих - старой вдовы и ее сына. Духи болезней ездят на своей жертве, и Бог осудил некогда солдата носить на плечах голодную Смерть.
