Хольгер Керстен - Иисус жил в Индии
Уже в доисторические времена Великий шелковый путь представлял собой дорогу с Дальнего Востока до Средиземного моря. По этой дороге перевозили и товары, и идеи.
Распространение буддийского закона являлось одним из обязательств, которые Будда Сакьямуни лично возложил на своих последователей: «Отправляйтесь, о монахи, и ходите по свету, во имя блага и счастья многих, неся любовь и сострадание ко всему миру и даря благоденствие богам и людям. Пусть дороги ваши не совпадают. Проповедуйте учения, несущие благо… проповедуйте и дух, и букву; несите правду религиозной жизни во всей ее полноте и чистоте».
И монахи, и иные последователи учения приходили и снова уходили, и все они оказались связаны между собой, ощущая зависимость друг от друга. Монахи вели странническую, нищенскую жизнь и всецело надеялись на щедрость подаяний своих мирских последователей. Они не обладали никакой собственностью, кроме той одежды, которую носили. Главной определяющей их жизни оставался отказ от всех земных благ, однако отречение это не имело ничего общего с аскетической строгостью других религиозных движений. Основным занятием буддийских монахов являлась медитация, основанная на учении Будды, и постепенное освобождение от мирских страстей. Сам акт ухода «в никуда, в пространство» (правраджья) считался необходимым условием вступления в братство. Здесь подразумевается символическое действие — покинуть дом, воплощающий жизнь светского человека, и вступить в орден странствующих монахов, что также обозначается словом «правраджья»). Монахи жили, не имея крыши над головой.
Для вступления на монашеский путь требовалось выполнить лишь три условия: надеть желтое одеяние, обрить голову и трижды произнести соответствующую формулу посвящения. Монахом можно было стать уже в возрасте семи лет; именно столько было Рахуле, «сыну возвышенного», когда он вступил в братство.
Во время рукоположения новичка знакомили с четырьмя основными правилами монастырской жизни:
— питаться исключительно подаянием;
— одеваться в одежду, поднятую из праха;
— довольствоваться жизнью под кронами деревьев;
— залечивать раны коровьей мочой.
Все без исключения монахи вели скитальческую жизнь. Канонические тексты сообщают о том, что Будда и его последователи исходили из конца в конец всю долину Ганга, медитируя и проповедуя. Иногда они путешествовали поодиночке, но чаще переходили от города к городу и из деревни в деревню группами.
Невозможно не заметить замечательной параллели между последователями Будды и Иисуса; Иисус тоже послал своих учеников странствовать из селения в селение и проповедовать слово Божие; в этом заключалась его последняя, отчаянная попытка убедить народ Израиля в истинности своего учения: «И, призвав двенадцать, начал посылать их по два, и дал им власть над нечистыми духами. И заповедал им ничего не брать в дорогу, кроме одного посоха, ни сумы, ни хлеба, ни меди в поясе, Но обуваться в простую обувь, и не носить двух одежд. И сказал им: если где войдете в дом; оставайтесь в нем, доколе не выйдете из того места. И если кто не примет вас, и не будет слушать вас; выходя оттуда, отрясите прах от ног ваших, во свидетельство на них. Истинно говорю вам: отраднее будет Содому и Гоморру в день суда, нежели тому городу. Они пошли, и проповедывали покаяние; Изгоняли многих бесов, и многих больных мазали маслом, и исцеляли» (Мк. 6:7–13).
Религия буддизма категорически не приемлет обращения силой. Спасение многих может быть достигнуто лишь путем проповеди, как это описано в Книге пророка Исаии, глава 53. Существуют свидетельства того, что после Совета в Харране (сейчас это Харвон, недалеко от Шринагара), состоявшегося во времена Канишки, миссионеры вновь направились в Кашмир, Ганганагар, Махендранагар, Варанаси, Йонараттху («землю греков») и на Цейлон.
Судя по всему, буддизм, являясь значительно менее политизированным и гораздо более гибким, чем браманизм, оказался лучше приспособлен к установлению контактов с различными пришлыми этническими группами, селившимися в бассейне Инда, в верховьях Ганга и на плато Декан. Подобные завоевания местного масштаба во II в. до н. э. осуществляли бактрийские греки, а в I в. до н. э. — скифы и парфяне. В «Милиндапандхе» рассказывается о том, как великий завоеватель Менандр вступил в мирные переговоры с буддийским монахом по имени Нагасена. Скифские правители, родоначальники Кушанской династии, обратившись в буддизм, оказались особенно щедрыми его покровителями. Самый знаменитый правитель этой династии, Канишка, своим религиозным рвением соперничал с великим Ашокой.
Совет в Харвоне оказался чрезвычайно показательным для своего времени. Различные источники свидетельствуют о том, что он происходил в Кашмире во второй половине I в. до н. э., во время правления Канишки. Как и на совете в Паталипутре во времена Ашоки, на нем присутствовали представители лишь части буддийских монастырей, возможно, на этот раз относящихся к группе Саравастивадин, особенно многочисленной на северо-западе Индии. Независимо от личного вклада Канишки, кашмирские члены группы сочли необходимым подвергнуть собственную Трипитаку (то есть, «тройную корзину» учений) тщательному анализу, чтобы выявить и обсудить те реформистские тенденции, которые возникли в недрах сообщества. К сожалению, из-за противоречивости источников невозможно установить результат совета.
Был ли Иисус ортодоксальным евреем?
Тот факт, что Иисуса можно считать совершенным воплощением идеала, возникшего в Индии в глубине зарождающегося, современного Христу религиозного учения буддизма Махаяны, имеет особое значение. Его образ в мельчайших деталях воплощает характеристики идеала Бодхисатвы, сложившегося в III в. до н. э., когда буддизм претерпел определенные изменения и из более эгоистически настроенной монашеской религии Хинаяны превратился в религию универсальную и популярную. Миссия Спасителя, которому предстояло вести все души по пути истины, с тем чтобы даровать им спасение от земных страданий, всецело определяла земное существование Бодхисатвы.
Несмотря на все попытки затемнить истинное происхождение учения Христа и вопреки строжайшей канонизации Евангелий, мы до сих пор обнаруживаем в Библии более сотни стихов, основанных на древней буддийской традиции.
Прежде чем непосредственно заняться рассмотрением этого вопроса, необходимо подчеркнуть, что Иисус никогда не был тем ортодоксальным евреем, каким его так часто изображают. Отношение к смерти, семье, женщинам, детям — вот четыре примера, четыре реальности, которые могут служить надежными критериями того, насколько радикально отличался предполагаемый «идеал древнего христианства» от позднейшей практики этой религии по нескольким решающим факторам.
Считается, что Иисус лишил мифологического налета все, что было священного в еврейской культуре. Прежде всего, это справедливо по отношению к смерти и семье. В четырех последовательных стихах Евангелия от Луки говорится о том, что Иисус предпочел свободу и любовь безукоризненным похоронным обрядам и обычаям: «А другому сказал: следуй за Мною. Тот сказал: Господи! позволь мне прежде пойти, и похоронить отца моего. Но Иисус сказал ему: предоставь мертвым погребать своих мертвецов; а ты иди, благовествуй царствие Божие» (Лк. 9: 59–60).
На втором плане оказываются и семейные связи: «Еще другой сказал: я пойду за Тобою, Господи! но прежде позволь мне проститься с домашними моими. Но Иисус сказал ему: никто, возложивший руку свою на плуг, и озирающийся назад, не благонадежен для царствия Божия» (Лк. 9:61–62). Стоит только учениям и деяниям Иисуса затронуть дела семейные, как чувства евреев оказываются оскорбленными. «Если кто приходит ко Мне, и не возненавидит отца своего, и матери, и жены, и детей, и братьев, и сестер, а притом и самой жизни своей; тот не может быть Моим учеником» (Лк. 14:26). «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, недостоин Меня» (Мф. 10:37). «Когда же Он еще говорил к народу; матерь и братья Его стояли вне дома, желая говорить с Ним. И некто сказал Ему: вот, матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою. Он же сказал в ответ говорившему: кто матерь Моя[45]? и кто братья Мои? И указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот, матерь Моя и братья Мои» (Мф. 12:46–49). Мы видим, что тот самый Иисус, чьим именем объявлялось столько «крестовых походов во имя семьи», вынужден был отстраняться от собственного семейства, пытавшегося удержать его в своем кругу.
Именно Матфей, еврейский евангелист, приводит изречение Иисуса, остающееся поистине уникальным для всей древней истории и откровенно скандальным с точки зрения еврейского мировоззрения: «Ибо я пришел разделить человека с отцем его, и дочь с матерью ея, и невестку с свекровью ея». И далее, словно предвосхищая откровения Фрейда, Спаситель добавляет: «И враги человеку домашние его». (Мф. 10:35–36). В наши дни широкое распространение получило мнение, что отношение Иисуса к семейным связям, отрицание их непреложности и безупречности оказалось совершенно уникальным явлением в рамках современной ему культуры. Но разве не это учение прокладывает прямой путь к полному отрицанию эгоизма и самодовольства как в помыслах, так и в поступках? Для того чтобы обрести спасение, человек должен суметь освободиться от всех личных и индивидуалистических настроений и разрушить все препоны эгоизма. До тех самых пор, пока человек не в состоянии освободиться от земной алчности и суетных желаний, он остается прикованным к замкнутому циклу последовательных рождений. Иисус же позволяет себе не заботиться о выполнении бессмысленных, бесполезных и пустых законов и даже нередко нарушает еврейское законодательство. Ведь именно демонстративное пренебрежение законами шабата в конце концов и привело его к распятию.
