Карлос Кастанеда - Сказка о силе
— Что он задумал? — спросил я. — что он собирается делать со мной?
Дон Хуан заверил меня, что мне не нужно беспокоиться. — Ты приближаешься к перекрестку, — сказал он. — определенный перекресток, к которому приходит каждый воин. У меня мелькнула мысль, что он говорит о моей смерти. Он, казалось, отбросил мой вопрос и сделал мне знак ничего не говорить.
— Мы не будем обсуждать этот предмет, — сказал он. — удовлетворись тем, что перекресток, о котором я говорю, является объяснением магов. Хенаро считает, что ты к нему готов.
— Когда ты собираешься рассказать мне о нем? — Я не знаю. Ты воспринимаешь, поэтому это зависит от тебя. Ты должен решить когда. — А чем плохо, если прямо сейчас?
— Решить — не значит выбрать время наугад. Решить означает, что ты отрегулируешь свой дух, чтобы он был неуязвимым и что ты сделал все возможное, чтобы быть достойным знания и силы.
Сегодня, однако, ты должен решить маленькую загадку для дона Хенаро. Он ушел перед нами, и он будет ожидать где-то в чапарале. Никто не знает места, где он будет находиться, или того времени, когда нужно идти к нему. Если ты способен определить правильное время для того, чтобы покинуть дом, то ты будешь способен также провести нас туда, где он находится.
Я сказал дону Хуану, что не могу даже вообразить, чтобы кто-нибудь был способен решить такую задачу.
— Как может уход из дома в определенное время привести меня туда, где находится дон Хенаро? — спросил я.
Дон Хуан улыбнулся и стал мурлыкать мелодию. Казалось, он наслаждался моим возбуждением.
— Это проблема, которую дон Хенаро поставил перед тобой, — сказал он. — если у тебя достаточно личной силы, то ты с абсолютной точностью определишь правильное время, чтобы выйти из дома. Каким образом точное время будет вести тебя куда-либо, не знает никто. И однако же, если у тебя личной силы достаточно, то ты сам установишь, что это так.
— Но каким образом меня будет что-то вести, дон Хуан? — Этого тоже никто не знает. — Мне кажется, дон Хенаро разыгрывает меня. — Тогда лучше поберегись, — сказал он. — если Хенаро тебя надувает, что вполне возможно, то ты лопнешь. Дон Хуан рассмеялся своей собственной шутке. Я не мог к нему присоединиться. Мой страх относительно той опасности, которая свойственна манипуляциям дона Хенаро, был слишком реален.
— Не можешь ли ты дать мне какие-нибудь намеки? — спросил я.
— Здесь нет намеков! — сказал он отрывисто. — Почему дон Хенаро хочет это сделать? — Он хочет испытать тебя, — ответил он. — скажем так, что ему очень важно узнать, можешь ли ты принять объяснение магов. Если ты решишь загадку, то выводом будет, что ты накопил достаточно личной силы, и что ты готов. Но если ты провалишься на ней, то это будет потому, что личной силы у тебя недостаточно, и в таком случае объяснение магов не будет иметь для тебя никакого смысла. Я думаю, что мы должны дать тебе объяснение вне зависимости от того, поймешь ты его или нет. Это моя мысль. Хенаро более консервативный воин. Он хочет, чтобы все было в должном порядке, и не хочет давать тебе его до тех пор, пока не посчитает, что ты готов.
— Почему ты просто сам не расскажешь мне объяснение магов?
— Потому что Хенаро должен быть тем, кто помогает тебе. — Почему это так, дон Хуан?
— Хенаро не хочет, чтобы я рассказывал тебе почему, пока что.
— Разве мне повредит, если я узнаю объяснение магов? — Я так не думаю. — Прошу тебя, дон Хуан, расскажи мне тогда.
— Ты должно быть шутишь. У Хенаро есть твердые мысли по этому поводу, и мы должны чтить и уважать их.
Он сделал повелительный жест, чтобы утихомирить меня. После долгой успокаивающей паузы я вставил вопрос: « ну как я смогу решить эту загадку, дон Хуан?»
— Я действительно не знаю этого, поэтому не могу дать тебе совет, что делать, — сказал он. — Хенаро бесконечно эффективен в своих поступках. Он разработал эту загадку специально для тебя. Поскольку он делает это для твоей пользы, то он настроен только на тебя одного. Поэтому только ты сможешь выбрать точное время, чтобы выйти из дому. Он сам позовет тебя и будет вести тебя посредством этого зова.
— Каким будет его зов? — Я не знаю, его зов для тебя, а не для меня. Он будет касаться твоей воли непосредственно. Иными словами, ты должен использовать свою волю, чтобы узнать зов.
— Хенаро считает, что он должен сейчас удостовериться в том, что ты накопил достаточно личной силы и что он может заставить тебя включить твою волю, обратив ее в действующую единицу.
«Воля» — была другой концепцией, которую дон Хуан очень тщательно обрисовал, но не сделал ее ясной. Я понял из его объяснений, что воля являлась силой, которая исходила из района живота через невидимое отверстие ниже пупка. Отверстие, которое он называл «просвет». Воля намеренно культивировалась только магами. Она приходила к практикующим, окруженная загадкой и предположительно давала им способность выполнять необычные поступки.
Я заметил дону Хуану, что нет ни малейшего шанса, чтобы нечто столь неясное могло стать действующей единицей в моей жизни.
— Здесь ты ошибаешься, — сказал он. — воля развивается в воине, несмотря на любое сопротивление разума.
— Разве не мог дон Хенаро, будучи магом, узнать, готов я или нет, не проверяя меня? — спросил я.
— Конечно, мог, — сказал он. — но такое знание не имело бы никакой ценности или последствий, потому что оно никак не связано с тобой. Ты — тот, кто учится. Поэтому ты сам должен провозгласить знание силой, а не Хенаро. Хенаро интересует не столько его знание, сколько твое знание. Ты должен обнаружить работает или нет твоя воля. Это очень трудно сделать. Несмотря на то, что Хенаро или я знаем о тебе, ты должен самому себе доказать, что находишься в том положении, когда можешь провозгласить знание силой. Другими словами, ты сам должен быть убежден, что можешь использовать свою волю. Если это не так, значит ты должен убедиться в этом сегодня. Если ты не сможешь выполнить эту задачу, тогда заключением дона Хенаро будет то, что, несмотря на все, что он видит относительно тебя, ты еще не готов.
Я испытывал переполняющее меня волнение. — Нужно ли все это? — спросил я.
— Это просьба Хенаро, и она должна быть выполнена, — сказал он твердым но дружелюбным тоном.
— Но какое отношение имеет ко мне дон Хенаро? — Может быть сегодня ты это обнаружишь.
Я упрашивал дона Хуана, чтобы он вывел меня из этого невыносимого положения и объяснил все эти загадочные слова. Он засмеялся, похлопал меня по груди и пошутил насчет мексиканского грузчика, у которого огромные грудные мускулы, но он не может выполнять тяжелой физической работы потому, что его спина слаба.
— Следи за теми мышцами, — сказал он. — они должны быть не просто для вида.
— Мои мышцы не имеют никакого отношения к тому, что ты говоришь, — сказал я в скверном настроении.
— Имеют, — ответил он. — тело должно быть совершенством до того, как воля станет действующей единицей.
Дон Хуан опять отклонил направление моих расспросов. Я чувствовал беспокойство и раздражение. Поднявшись, я пошел на кухню и попил воды. Дон Хуан последовал за мной и предложил мне попрактиковаться в воспроизведении крика животного, которому дон Хенаро обучил меня. Мы пошли за дом, я сел на поленницу дров и ушел в воспроизведение этого крика. Дон Хуан сделал несколько поправок и дал мне несколько указаний относительно моего дыхания. Конечным результатом было состояние полной физической релаксации.
Мы вернулись на веранду и сели опять. Я сказал ему, что иногда чувствую раздражение к самому себе из-за того, что я так беспомощен.
— Ничего нет неправильного в чувстве собственной беспомощности, — сказал он. — все мы больше всего знакомы с ним. Вспомни, что мы провели целую вечность как беспомощные младенцы. Я уже говорил тебе, что в этот самый момент ты похож на младенца, который не может вылезти сам из колыбели и уж тем более действовать самостоятельно. Хенаро вынимает тебя из твоей колыбели, скажем, беря тебя на руки. Но ребенок хочет действовать, а поскольку он не может, он жалуется на жизнь. В этом нет ничего плохого, но индульгировать, протестуя и жалуясь — это совсем другое дело.
Он потребовал,чтобы я держался расслабленно и чтобы я задавал ему некоторое время вопросы до тех пор, пока не буду в лучшем состоянии ума.
На мгновение я потерялся и не мог решить, что спросить. Дон Хуан развернул соломенную циновку и сказал, чтобы я сел на нее. Затем он наполнил водой большую тыквенную флягу и положил ее в переносную сетку. Казалось, он готовился к путешествию. Он уселся опять и движением бровей велел мне задавать вопросы.
Я попросил его еще раз рассказать о бабочке. Он бросил на меня изучающий взгляд и усмехнулся.
