Раймонд Моуди - Жизнь после жизни
Мы подошли к концу завершающего обзора тех стадий и событий, которые переживаются умирающими во время их опыта смерти. Я хочу в заключении этой главы привести отрывок из одного свидетельства, которое содержит большую часть тех эпизодов, которые обсуждались выше. Кроме того, в данном повествовании имеется один уникальный момент, о котором ранее ничего не говорилось: светящееся существо заранее говорит человеку о неминуемой смерти, но впоследствии решает сохранить ему жизнь.
«В то время, когда оно произошло, я страдал жестокими приступами бронхиальной астмы и эмфиземы; такие приступы у меня бывают сейчас. Однажды, во время сильного приступа кашля, я очевидно повредил позвонок в нижней части позвоночника. Через несколько месяцев я был на консультации у группы докторов в связи с мучительными болями, начавшимися у меня. Наконец, один из них направил меня к нейрохирургу, д-ру Уатту. Он осмотрел меня и сказал, что мне немедленно надо ложиться в больницу. Я согласился, и меня поместили в машину для перевозки.
Д-р Уатт знал, что у меня больные легкие, поэтому он пригласил специалиста по легочным заболеваниям, который сказал, что анестезиолог, д-р Колеман, будет присутствовать в качестве консультанта на случай, если придется давать наркоз. Таким образом, специалист-легочник готовил меня в течении двух недель, после чего передал меня в ведение д-ра Колемана. В понедельник д-р Колеман, наконец, согласился на операцию, хотя он был очень обеспокоен моим состоянием. Они назначили операцию на следующую пятницу. В понедельник вечером я заснул и спокойно проспал всю ночь. Но рано утром, во вторник, я проснулся от страшной боли. Я поворачивался с боку на бок, чтобы занять более удобное положение. Как раз в этот момент появился свет в углу комнаты, под потолком. Это был просто светящийся шар похожий на мяч, не слишком большой, не более 12–15 дюймов в диаметре, и как только он появился мной овладело странное чувство. Я не могу назвать его ощущением ужаса, нет, это было не так. Это было ощущение полного мира и невероятного облегчения. Я увидел руку, которую свет протянул мне. Как только он сделал это, я почувствовал, как меня что-то вытягивает и что я оставляю свое тело. Я оглянулся и увидел себя лежащим на кровати, в то время как я продолжал двигаться по потолку комнаты.
Теперь, когда я оставил свое тело, я принял ту же самую форму, что и свет. У меня было ощущение, — я буду употреблять свои собственные слова для описания всего этого, так как я никогда не слышал чтобы кто-нибудь говорил о чем-либо подобном, — что эта форма была, определенно, духовной природы. Это не было телом, скорее просто клуб дыма или пара. Это выглядело почти как облачко сигаретного дыма, каким мы его видим в тот момент, когда они плывут около лампы. Впрочем, эта форма была окрашена. Я различал оранжевый, желтый и еще не очень отчетливо, индиго и голубой.
Эта духовная сущность не имела формы, подобной форме тела. Она была более или менее округлой, но у нее имелось то, что я буду называть руками. Я помню это, потому что когда свет спустился ко мне, я мог взять его протянутую руку своей рукой. В то же время ладонь и рука, принадлежащие моему телу, оставались неподвижными, — я мог видеть их, когда поднимался к свету. Но тогда, когда я не пользовался этими духовными руками, мой дух опять принимал шарообразную форму.
Итак, я был привлечен в то же место, в котором находился свет и мы начали двигаться сквозь потолок и стену палаты в коридор, потом через коридор вниз, по этажам и так до нижнего этажа больницы. Мы безо всякого труда проходили двери и стены. Они как бы просто расступались перед нами, когда мы к ним приближались.
Все выглядело так, как будто мы путешествовали. Я знаю, что мы двигались, однако скорость была не слишком большой. В какой-то момент я вдруг понял, почти мгновенно, что мы достигли послеоперационной палаты. До этого я даже не знал, где находится эта палата в этой больнице, но мы были там и я опять находился под потолком комнаты, в углу. Я видел врачей и сестер, которые ходили в своих зеленых халатах, видел стоявшие там кровати.
Это существо сказало, вернее, показало мне: „Вот где ты будешь, когда тебя привезут после операции. Тебя положат вон на ту кровать, но ты не проснешься. Ты не будешь ничего знать, что происходит с тобой с того момента, когда тебя поместят в операционную и до тех пор, пока я не приду за тобой некоторое время спустя“. Я не хочу сказать, что все это было сказано словами. Это не был слышимый голос, потому что в таком случае находившиеся в комнате слышали бы его, но этого не было. Это было нечто большее, чем просто мое собственное представление. Все это было так живо, что я не могу сказать, что не слышал этого или не чувствовал. Это было нечто совершенно определенное, переданное мне. В то время, когда я был в этой духовной форме, я гораздо быстрее воспринимал все, что я видел, по сравнению с обычным состоянием. Я был весьма удивлен: „Вот то, что он хочет показать мне“. Я мгновенно понимал все, что он имел ввиду. Это несомненно было именно так. Я видел кровать, которая была сразу справа, как войдешь в палату, я понимал, что это именно та кровать, на которой я буду лежать и что он показывает мне все это с определенной целью. Потом он сказал мне зачем. Он показал мне все это потому, что не хотел, чтобы я боялся того момента, когда мой дух выйдет из тела, но он хочет, чтобы я знал, что ждет меня. Он хотел убедить меня, чтобы я не боялся, потому что он придет ко мне не сразу, что вначале я должен буду пройти через другие ощущения, но что он будет охранять меня и в конце концов будет со мной. Сразу же после того, как я присоединился к нему для этого путешествия в послеоперационную и сам стал духом, мы, в некотором смысле, слились в одно целое, но в то же время мы были и отдельны. Но, насколько я мог судить, он полностью главенствовал. Даже тогда, когда мы проходили сквозь стены и потолки, казалось, что мы так едины, что никакая сила не могла бы отделить меня от него. В то же время сохранилось ощущение мира, спокойствия и ясности, которого я никогда не испытывал раньше. Итак, после того как он сказал мне все это, он вернул меня обратно в мою палату. Я увидел мое тело, все еще лежавшее в том положении, в каком я его оставил, и то же мгновение вошел в него. Я полагаю, что был вне моего тела минут пять или десять, но обычное протекание времени не имеет ничего общего с тем состоянием. Я даже не помню, — думал ли я об этом в то время. Сейчас все это для меня так удивительно. Все это было так живо и реально, более реально, чем в обычной жизни. На следующее утро я уже совсем не болел. Когда я брился, я заметил, что мои руки не дрожат, как это было на протяжении шести или восьми недель до этого. Я знал, что умру, но это не огорчало меня и не пугало. Я не думал, скажем, „что бы мне такого сделать, чтобы избежать этого?“ Я был готов.
В четверг днем, то есть за день до операции, я был в своей палате, когда мной овладело беспокойство. У нас с женой был сын, и мы еще взяли на воспитание племянника, с которым у нас было довольно много хлопот. Так что я решил написать одно письмо жене и другое племяннику и изложить в них то, что меня беспокоило и спрятать письма так, чтобы они могли быть найдены только после операции. После того, как я исписал две страницы письма к жене, получилось так, как будто у меня открылось …………………. залился слезами. Впервые я рыдал так сильно. Я боялся, что своими рыданиями я привлеку внимание сестер и они прибегут узнать, что случилось. Но я не слышал, чтобы открывалась дверь. В этот раз я снова ощутил его присутствие, но на этот раз я не видел никакого света. До меня только доходили мысли или слова, как раньше. Он говорил мне: „Джек, почему ты плачешь? Я думаю, что тебе будет хорошо со мной“. Я ответил: „Да, я плачу. Я очень хочу идти к тебе“. Голос спросил: „Тогда почему же ты плачешь?“ Я ответил: „У нас довольно сложные отношения с племянником, вы знаете, и я боюсь, что моя жена не будет знать, как его воспитывать“. Я старался передать словами то, что я чувствовал, и как мне хотелось помочь жене воспитывать его. Я также говорил о том, что мое присутствие могло бы все поставить на место.
После этого ко мне пришли мысли от этого существа: „Поскольку ты просишь за другого и думаешь о других, Джек, я помогу тебе в этом. Ты будешь жить до тех пор, пока твой племянник не станет взрослым мужчиной“.
Я перестал плакать и порвал написанное письмо, чтобы жена случайно не нашла его. В тот вечер ко мне приходил д-р Колеман и говорил мне, что предстоит немало трудностей с наркотизацией, чтобы я не удивлялся, если во время операции я проснусь и увижу себя в окружении шлангов, труб, машин и т. п. Я не говорил ему ничего о моем опыте, поэтому я просто кивнул и сказал, что приму к сведению все сказанное им. На следующее утро меня оперировали. Операция заняла много времени, но прошла успешно. Когда я очнулся, возле меня был д-р Колеман. Я сказал ему: „Я точно знаю, где я сейчас нахожусь“. Он спросил: „На какой вы кровати?“ Я сказал: „На той, которая первая справа, как выйти из холла.“ Он рассмеялся, но, конечно, подумал, что я разговариваю, будучи в состоянии наркоза.
