Валентин Томберг - Медитации на Таро. Путешествие к истокам христианского герметизма
Страж порога, о котором говорится в герметической традиции, - это великий судия, облеченный ответственностью за сохранение равновесия между тем, что вверху и тем, что внизу. В традиционной церковной иконографии он изображается с мечом и весами. Меч - это его оживляющее и исцеляющее воздействие, которое, укрепляя в смирении, придает отвагу душе, алчущей и жаждущей глубин; весы же суть предъявление им точного счета того, что должно быть уплачено, дабы получить право идти дальше.
Насколько мне известно, наиболее глубокое понимание и совершенное знание практического применения весов, о которых шла речь, выказывал Филипп Лионский. Он неустанно повторял:
"Платите ваши долги! Платите долги ваших ближних! Ибо платить долги будут все, и неважно, будут ли они уплачены в этом мире или в ином, главное, чтобы они были уплачены" (cf. 56).
Вот почему, прежде чем взяться за исцеление недуга, он часто просил больного и близких ему людей уплатить "цену исцеления", которую устанавливал в виде воздержания в течение определенного времени (несколько часов, дней или недель) от злословия в чей-либо адрес - на словах или даже в мыслях.
Иной способ уплаты долгов - своих или чужих - это раздача денег бедным либо пожертвования на благотворительность. Наши предки поступали правильно, оставляя деньги бедным, церкви, больницам либо сопровождая свои молитвы об отпущении грехов и исцелении денежными пожертвованиями бедным либо на благотворительность. Они инстинктивно понимали, что долги следует платить и что лучше платить их здесь, чем после смерти. Для них еще была очевидна реальность весов у стража порога.
Таким образом, страж порога, о котором говорит традиция, является в отношении сознания вестником и мерилом справедливости и одновременно его учителем. Его весы означают негативный, а меч - позитивный аспект сознания, т. е. аспект откровения и исцеления. Встречи со стражем порога не миновать тому, кто хочет пройти через врата на границе "мира поверхностного" и "мира глубинного". Войти в "глубинный мир" можно лишь через дверь сознания. А открывающая его интуиция есть не что иное, как разум, подчиненный сознанию - подчиненный в том смысле, что составляет с ним одно целое.
Не существует, следовательно, никакого эзотерического или оккультного набора приемов, который был бы в состоянии помочь нам (не говоря уже о том, чтобы заставить) перейти из "мира поверхностного" в "глубинный", за исключением чисто нравственного акта "sacrificium intellectus", жертвоприношения разума сознанию. Это есть безусловное и окончательное признание примата "нравственной логики", ее превосходства над "формальной логикой" разума, что в конечном счете означает переход от умозаключений к интуиции. Никакие усилия концентрации внимания либо подавления умственной деятельности сами по себе не помогут обрести интуицию. Ни дыхательные упражнения, ни методы рассуждений не принесут здесь никакой пользы. Ибо для достижения цели высшей, нежели в пределах разума и тела, необходимо использовать и средства высшие, нежели разум и тело. Духовное достигается только духовными методами, а они сводятся исключительно к нравственному акту и соответствующему усилию.
Странное дело! Христианский Запад, до столь высокой степени развивший технику и технологию в материальной сфере, едва ли располагает какой-либо психо-спиритуальной техникой и технологией, тогда как буддистский и пантеистский Восток, почти совершенно игнорировавший материальную технику, разработал весьма успешный комплекс психо-спиритуальной "техники и технологии". По-видимому, "технологический гений" разума Востока обращен к сфере духовной жизни и, возможно, истощил себя в ней, тогда как тот же "гений" разума на Западе истощил либо продолжает истощать свой творческий потенциал в сфере внешней жизни. Следствием этого оказалось то, что духовная жизнь Запада - его мистицизм, гнозис и магия - развивалась прежде всего под знаком принципа благодати, а мистицизм, гнозис и магия Востока развивались прежде всего под знаком принципа технологии, т. е. научного, эмпирического принципа отслеживания и использования цепочки причин и следствий в плане усилий и их результатов. Так, например, классический труд по Йоге - "Йогасутры" Патанджали - рекомендует, как полезное для концентрации, поклонение своему лично му божеству - с тем, чтобы отрешиться от него, когда оно утратит свою полезность, т. е. когда йог приобретет способность концентрироваться на бесформенном и безликом.
"Йога есть прекращение колебаний ментальной субстанции", - гласит известный афоризм "Йогасутр", т. е., согласно закону каузальности - причинно-следственной связи, - подавление умственных движений является той причиной, результатом которой является йога, или единение с Абсолютной Сущностью.
Сан Хуан де ла Крус, который множество раз приходил в экстаз либо погружался в единение с Абсолютной Сущностью, также говорит в своих трудах о полном молчании разума, воображения и воли личности, а стало быть, о том состоянии, при котором умственные движения подавлены. Но он неустанно повторяет, что причиной этого молчания, этого подавления умственных движений, является Присутствие Бога, к которому душа преисполнена любовью, а отнюдь не человеческая воля. Состояние полного молчания разума - и даже воображения и воли - открывается как врожденное душе, воспылавшей любовью к Богу. Здесь нет никакой психо-спиритуальной технологии; все вершит взаимная любовь между душой и Богом.
Итак, налицо различие между наукой психо-спиритуальной технологии (Раджа-Йога) и "истинной благодатью любви" в "ночи чувств и духа" Сан Хуана де ла Крус. Термин "истинная благодать", долженствующий обозначать это различие, применяется и самим Сан Хуаном де ла Крус. В его "Песнопениях души" говорится (39: р. 295):
"Однажды темной ночью,
Воспламененный страстными томлениями любви,
- О истинная благодать! -
Я незаметно вышел
Из дома, погруженного в покой".
"En una noche obscura,
Con ansias en amores inflamada,
- Oh dichosa ventura! -
Sali sin sernotada, Estando ya mi casa sosegada".
"Когда мой дом погружается в покой... [душа] устремляется к божественному единению любви... а весь дом ее сил и желаний погрузился в сон и тишину...", - говорит Сан Хуан де ла Крус в своем комментарии к этим стихам. Или в другом месте:
"Истинной благодатью для души было то, что Господь привел ее в эту темную ночь, из которой снизошло на нее столь великое благо и в которую сама она никогда не смогла бы войти. К тому же никто не смог бы одними своими силами освободиться от всех своих склонностей ("всего дома сил и желаний") с тем, чтобы устремиться к Богу" (66:1, i, 5)
Здесь указано четкое различие между христианским путем, - путем очищения, озарения и прихода к единению, в котором нет ничего похожего на технологию, - и путем Йоги, содержащей широкий диапазон технологических приемов, - от физической подготовки (Хатха-йога) до психо-ментальных приемов (Раджа-Йога).
В христианском мистицизме, гнозисе и магии нет ничего от техники, здесь все - искусство и благодать. Но как же тогда быть с повторением молитв по четкам у католиков и молитвой сердца ("молитвой Христа") в Православной Церкви? (Молитва сердца - это не прерывающееся ни днем, ни ночью повторение в такт биению сердца молитвы: "Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного"). Или как быть с теми же ирландскими монахами, которые ежедневно наизусть повторяли всю Псалтирь? Разве здесь также не идет речь о технике?
Принцип ритма и принцип техники (или максимальный эффект при минимуме усилий) отличаются друг от друга так же, как биология отличается от механики, или как живой организм отличается от машины. Повторение веков и поколений, празднеств, религиозных обрядов, дыхание, биение сердца, молитва - когда речь идет о молитвах по четкам, о молитве сердца, о ежедневном повторении всех псалмов - все это проявления принципа ритма, тогда как, скажем, молитвенное колесо у тибетцев, вращающееся на ветру, есть проявление механического принципа, т. е. основополагающего принципа техники, согласно которому минимум усилий прилагается для достижения максимального эффекта.
Ритм в молитве заставляет ее перейти из психологической сферы в сферу жизни, из сферы личных склонностей и настроений в сферу основополагающих и всеохватывающих импульсов насущного бытия. Говоря языком оккультизма, речь здесь идет о перенесении молитвы от "астрального" (или "душевного") тела к телу "эфирному" (или "витальному"), т. е. о том, чтобы молитва заговорила языком жизни, а не языком личных чувств и желаний. И так же, как жизнь подобна беспрестанно текущей реке, так и молитва по четкам, например, течет непрестанно и неустанно, ибо живое является одновременно животворным. Покой и ритмичная молитва ("молитва-жизнь") не отнимает сил и не утомляет, а, наоборот, придает силы молящемуся. Вот почему анонимный автор сочинения "Откровенные рассказы странника духовному своему отцу", в котором повествуется о переживаниях простого русского верующего, предававшегося постоянной молитве сердца, говорит об ощущении расцвета и тихой радости, наполнявшем его денно и нощно и уже на земле дававшем ему предвкушение райского блаженства. Так же обстоит дело и с чтением молитв по четкам. Сто пятьдесят Ave Maria и пятнадцать Pater Noster, произнесенных по четкам, вводят человека во вселенскую реку духовной жизни - что является доказательством универсальности молитвы - и таким образом приводят его к исполненному радости покою. Странник отмечает в третьей главе своих "Откровенных рассказов...", что еще до испытания им ощущений, даваемых беспрерывной молитвой сердца, и даже до того, как он узнал о ее существовании, в нем самом и в его жене "охота к молитве была, и долгая наружная молитва не казалась трудною, но отправлялась с удовольствием. Видно, правду сказал мне один учитель, что бывает тайная{121} молитва внутри человека, о которой он и сам не знает, как она сама собою производится неведомо в душе, и возбуждает к молению, кто какое знает и как умеет" (10: с. 77).
