Анни Безант - В преддверии Храма
«Прежде чем очи увидят, они должны быть недоступны слезам».
«Прежде, чем ухо услышит, оно должно утратить свою чувствительность».
«Прежде, чем голос может заговорить в присутствии Учителя, он должен утратить способность наносить боль».
«Прежде, чем душа может предстать перед Учителем, стопы ее должны быть омыты кровью сердца».
Автор «Света на Пути» дал к своей книге ценные комментарии, помогающие раскрыть глубокий внутренний смысл этих первых истин. В них объясняется, что фраза: «Прежде, чем очи увидят, они должны быть недоступны слезам» – означает, что душа должна перейти от жизни ощущений к жизни познания, из места, где она постоянно потрясается страстными вибрациями чувств – в область знания, где царят определенность, тишина и покой. Глаза – окна души; окна эти затуманиваются «влагой жизни», т. е. сильные ощущения радости или страдания набрасывают покров на окна души, и она не в состоянии через него ясно видеть. Эта пелена набрасывается не изнутри, а извне; не душа, а личность рождает ее, ибо она является не вследствие понимания жизни, а в силу страстных ощущений. Потому она выражена словом «слезы», которые являются подходящим символом страстных эмоций радости и скорби. Очи души не могут настоящим образом видеть, пока они не стали недоступны слезам, пока окна души не утеряли способность затуманиваться извне осаживающейся влагой, пока они не прояснились и не стали пропускать Света Знания. Это искусство должно быть обретено. Это не значит, что ученик утеряет свою чувствительность, но что ничто, извне приходящее, не может нарушить его равновесия; он не теряет способности страдать или наслаждаться – он будет более остро и страдать, и радоваться, чем другие, – но ни скорбь, ни радость не будут в состоянии отвлечь его от его цели и лишить того равновесия, которое приходит с истинным знанием. Знание дает понимание вечного, непреходящего, и потому у человека является спокойное убеждение, что нереальное не может затуманить зрения души.
То же и со второй истиной: «Прежде, чем ухо услышит, оно должно утратить свою чувствительность». Душа должна достигнуть места безмолвия; ибо, хотя голос Учителя постоянно звучит в мире, но уши людей не слышат его, потому что они оглушены звуками внешней жизни. Учитель не безмолвствует, Он всегда говорит, голос Его постоянно раздается. Но окружающие звуки так громки, что эти грубые выражения низших эмоций не пропускают более нежных и тонких мелодий. Поэтому должно настать безмолвие и ученик в Преддверии должен обрести то безмолвное место, где он может услышать истинный звук. Это место безмолвия вызывает вначале впечатление отсутствия всякой чувствительности, такая глубокая нерушимая тишина встречает здесь душу.
Автор сильно говорит о трудной борьбе при наступающем безмолвии. Мы так привыкли к окружающим нас звукам, что наступающая тишина поражает душу, как будто человек очутился в бездне, где нет звука, во мраке полного одиночества, и душе кажется, что почва ушла из-под ног, что все изменило, как будто с исчезновением живых звуков исчезла и сама жизнь. Если даже Сам Учитель держит руку ученика, ученику кажется, что рука его пуста; он не видит больше ни Учителя, ни того, кто шел перед ним, и он чувствует себя висящим в пространстве: ничего нет ни над ним, ни под ним, ни по сторонам. В эту минуту безмолвия наступает как бы пауза в его жизни, все как будто приостановилось, даже сама жизнь души. Среди этой тишины, с другого берега слышится впервые тот голос, который, раз он прозвучал, слышится уме затем всегда среди всех звуков земли; уловившее его ухо уже будет всегда воспринимать его: никакие земные звуки не в силах заглушить прозвучавшей в душе музыки. Эти две истины должны быть прочувствованы и пережиты до приближения к Златым Вратам: ученик должен их понять до того, как подойдет к порогу и начнет ждать разрешения вступить в самый Храм.
Остальные две истины принадлежат скорей жизни в самом Храме, хотя они начертаны уже в Притворе; многое, что здесь начертано, вырабатывается по другую сторону. Оно дается здесь неофиту лишь для его руководства, чтобы он знал, в каком направлении ему идти и как подготовить себя к работе в самом Храме. В Преддверии душа делает усилие постигнуть эти великие истины. Способность говорить в присутствии Учителей и стоять перед Ними лицом к лицу может явиться как предчувствие в Преддверии, но вполне понятной она может стать только в самом Храме. По эту сторону Златых Врат может только забрезжить сознание тот, что значит «способность говорить». Речь в присутствии Учителя есть призыв к Великой Сущности, представительнице того Луча, к которому принадлежит ученик. Призыв возносится вверх и затем возвращается к ученику, а от него идет в мир. Это – мольба о знании, и ответ дается как способность передавать, выражать воспринимаемое знание. Единственным условием права говорить в присутствии Учителей есть стремление передавать другим обретенное знание и стать звеном той Цепи, которая соединяет Величайшего с самым ничтожным. Тот, кто хочет стать учеником, должен сейчас же стать и слугой; он не будет получать, если не будет делиться. Эта способность речи, не внешней речи, принадлежащей скорей к низшим планам, но истинной речи, говорящей от души к душе, указывает путь не словами, а скрытой в них истиной. Эта способность речи дается ученику лишь иногда, когда он готов отданным служению и стать одним из тех огненных языков живого пламени, которые являются в мире человеческом, чтобы поведать ему скрытую тайну жизни.
Наконец последняя истина: «Ученик не может стоять в присутствии Учителя, пока стопы его не омыты кровью сердца». Подобно тому, как слезы обозначают влагу жизни, так и кровь сердца обозначает самую жизнь: кровь сердца, омывающая стопы ученика, это – жизнь ученика, от которой он отказывается, чтобы отдать ее всему миру. Жизнь – самое ценное достояние человека, и потому он должен отказаться от нее, чтобы иметь право стоять перед лицом Тех, Кто все отдали. Перед Их лицом он может предстать лишь тогда, когда он погасил желание жизни для себя, желание рождения и каких-нибудь личных переживаний: он омыл стопы свои кровью собственного сердца и отдал свою жизнь на благо человечества, на служение. Эту истину можно вполне постигнуть лишь в Храме, ибо такое полное отречение от жизни, такое освобождение от всех желаний, это есть совершенство тех, кто стоят на пороге последнего посвящения, это торжество архата,[9] познавшего все, что можно познать, но важно знать, что такова истина, и потому она начертана уже в Притворе.
Разобрав эти ступени и стадии, ведущие к порогу Храма, мы начинаем понимать, чем станут те, кто стоит перед Вратами, готовясь переступить через порог; многое и в них есть еще несовершенного, много остается им проработать и осуществить, чтобы достигнуть высот Посвященных. Но стоящие здесь – люди убежденные, с определенным характером, с очищенной жизнью, с потухшими или угасающими страстями, с самообладанием, с стремлением к служению, к чистоте, к высочайшему благородству жизни. Стоя на пороге, дерзнем ли мы на мгновение взглянуть вперед, чтобы понять ожидающее нас грядущее, понять, почему в Преддверии так много требуется от ученика? Четыре Тропы, или четыре Ступени, виднеются в самом Храме, и каждая имеет свои собственные Врата, Врата великих Посвящений. В «Голосе Безмолвия» и в некоторых других книгах получающий первое Посвящение именуется «вступивши в Поток». Так называется тот, кто перешагнул пороги вошел в Храм, из которого никто уже не выходит.
«Вступление в Поток» есть определенный шаг. Перед вступившими лежит еще семь жизней. Редко человек, вступивший в поток, достигает цели во время одной и той же жизни; обыкновенно ему остается прожить семь жизней раньше, чем он может сделать последний шаг. Но все эти выражения не надо понимать буквально, ибо жизни суть результаты, их нельзя всегда измерять земными рождениями и смертями: они не столько жизни, сколько известные этапы на пути эволюции, которые не всегда измеряются промежутком между колыбелью и могилой. Эти стадии следуют друг за другом непрерывно и без перерыва самосознания.
За этими первыми Вратами стоят вторые, иными словами, второе Посвящение, в котором последние слабости человеческой природы отпадают одна за другой, ибо все должно отныне осуществляться в совершенстве. По мере того как ученик подвигается, оковы его, последние слабости, падают, и он близится к совершенству, к полному проявлению божественного в человеке.
Сказано, что после второго Посвящения человек принимает только еще одно рождение. Только раз должен он еще вернуться, а затем его принудительный круг рождений и смертей закончен. Он может снова вернуться к воплощению, но это будет по свободному желанию служения, а не в силу вращения колеса рождений и смертей. Достигнув этой стадии, он подходит к третьим Вратам. После третьего Посвящения он становится тем, кому не суждено больше принимать рождений; в течение своего воплощения он пройдет четвертую стадию, которая приведет его к порогу нирваны, где нет больше принудительного для души закона. Четвертая стадия – ступень архата, на которой сбрасываются последние оставшиеся оковы.
