Алексей Ксендзюк - Тайна Карлоса Кастанеды. Анализ магического знания дона Хуана: теория и практика
"Невозможно достигнуть фундаментально новой среды, не проходя внутренние муки метаморфозы. Разве не испытывает ужас ребенок, когда он впервые открывает глаза?.. Чтобы приспособиться к чрезмерно расширившимся горизонтам и линиям, наш рассудок должен отказаться от удобств привычной ограниченности. Он должен заново уравновесить все то, что мудро упорядочил в глубине своего маленького внутреннего мирка. При выходе из темноты наступает ослепление. При внезапном выходе на вершину высокой башни — волнение, головокружение или дезориентация… В этом психологическая основа нынешнего беспокойства, связанного с внезапным столкновением нашего рассудка с пространством-временем." (Феномен человека, сс. 180–181.)
Третье внимание — это и есть тот агрегат, что должен "заново уравновесить" открывшиеся перцептивные поля. Конечно, этот вид внимания никак не будет связан с привычными нам органами чувств (первые предвестия таких восприятий мы встречаем в режиме видения), а его "инвентаризационный описок" будет построен отнюдь не на принципах тоналя — ему придется быть всеобъемлющим, но лаконичным, что возможно лишь в случае решительного изменения роли языка. Тем не менее, новый процесс восприятия будет управляем не мистическими силами каких-нибудь раскрепощенных чакр, а некой разновидностью уже знакомого нам внимания. То есть, интенсивность осознания ни в коем случае не станет однородной: в центре внимания элементы будут вычленяться и усиливаться, на периферии — «смазываться» и тускнеть. Лишь такой способ проникновения впечатлений гарантирует связное восприятие, а значит и жизнь осознания. Объяснений такому порядку нет — все это область Непостижимого.
В этой главе мы вообще будем спотыкаться о Непостижимое на каждом шагу, поскольку добрались до цели и смысла дон-хуановской магии, т. е. до коренных вопросов бытия, к разрешению которых даже чувство подходит с опаской и смущением. Разум же туда и пути не знает.
Попробуем понять, каким именно образом третье внимание может обеспечить человеческое существо бессмертием и «текучестью» (т. е. предельной подвижностью и многообразием восприятия). Во-первых, сам факт сохранения исключительно тренированного внимания, как мы знаем, — достижение не столько психологическое, сколько энергетическое. Вся дон-хуановская дисциплина изначально направлена на совершенствование контроля над перцептуальным аппаратом в самых экзотических ситуациях восприятия. Внимание как главный предмет всех магических упражнений достигает идеального состояния, чем гарантирует четкую и бесперебойную работу осознания (т. к. последнее обусловлено вниманием, являющимся его основной и непосредственной функцией). Третье внимание делает энергетическую форму неразрушимой благодаря своей способности контролировать весь объем внезапно расширившегося до размеров локона осознания. Это однородное свечение, наделенное присущей произвольному вниманию подвижностью. Разрушение формы, которое всегда есть результат неосознаваемого и, следовательно, неуправляемого сопротивления энергоструктуры внешнему давлению полей (эманаций), в данном случае просто исключено. Кроме того, форма в момент достижения третьего внимания начинает естественное движение вдоль энергетических волокон вселенной, ибо в них-то и формируется восприятие тех масштабов, что соответствуют предельно расширенному полю осознания. Эта психическая «сверхпроводимость», или абсолютная гармония между внешними и внутренними эманациями, делает форму вечной. (Кстати, по той же причине воины, достигшие третьего внимания, оказываются недоступны любому локальному восприятию — будь то первое внимание или второе. Они исчезают для нашего взора, так как вступают в полный «резонанс» с тем движением, которое мы осознать не в силах.)
Изменчивость и стабильность в одинаковой степени свойственны осознанию; эта парадоксальная комбинация качеств естественно переходит на всю целостность энергетического существа. Произвольная изменчивость формы в согласии с законами больших эманаций и есть то, что дон Хуан называет «текучестью». Ну, а стабильность и неразрывность «свечения» осознания является подлинным (и, скорее всего, единственно возможным) видом бессмертия.
По тем же причинам сохраняется центр индивидуального восприятия. Ведь маг не отказывается от формы, какой бы изменчивой она ни была — напротив, он «привязывает» точку сборки к своей форме самым надежным средством — осознанием. Маг по-прежнему «противопоставлен» Реальности, но в этом поле «субъект-объект» отсутствует" конфликт, а ограничения перестают быть абсолютными благодаря вечному движению и изменению субъекта. В ситуации, когда все процессы энергетического тела сознательны, растворение индивидуального центра восприятия тоже может быть только сознательным. Однако здесь очень трудно найти повод для подобного самоубийства.
Как бы то ни было, однажды обретенная целостность либо сохраняется вечно, либо (по желанию субъекта) рассеивается вмиг благодаря своей однородности. Поэтому дон Хуан как-то сказал Кастанеде, что на этой земле не сыщешь костей воинов. Даже прекратив свое существование, они остаются вечным светом, невидимым для профанов.
Однако цель воина — не погибнуть, а сохранить свою уникальность в океане Реальности: "Ты должен заставить этот мир исчезнуть…. но при этом в каком-то смысле остаться самим собой. Это и есть последний бастион осознания, на который рассчитывают новые видящие. Они знают, что когда пламя осознают сожжет их, они сохранят самосознание, в определенном смысле оставаясь самими собой." (VII, 505)
Но почему "в определенном смысле"? Эта оговорка отнюдь не случайна. Третье внимание сильно изменяет человеческое существо. Наша сущность вообще во многом обусловлена спецификой нашего восприятия. Всякое прикосновение к прежде неведомому оставляет в нашей душе неизгладимый след. А мы, как вы помните, рассуждаем о Непостижимом. Особенности перцептуального аппарата человека и здесь играют решающую роль. Дон Хуан заставляет по-новому взглянуть даже на отношения таких чисто «гносеологических» категорий, как неизвестное и непознаваемое:
"Дон Хуан объяснил, что точка сборки излучает свечение, которое группирует внутренние эманации в пучки, которые затем настраиваются на соответствующие им большие эманации, тоже собранные в пучки. Формирование пучков происходит даже тогда, когда видящий имеет дело с никогда не использовавшимися эманациями. Как только эманации выделены и усилены, вступают в действие законы блочного восприятия, свойственного первому вниманию.
— Одним из величайших моментов в развитии традиции новых видящих, продолжал дон Хуан, — был момент, когда они обнаружили, что неизвестное суть всего лишь эманации, которые игнорирует первое внимание. Их множество, они составляют огромную область, однако, заметь, область, в которой возможна организация блоков. А непознаваемое — это область воистину бесконечная, и организовать в ней какие-либо блоки наша точка сборки не в состоянии. <…>
— А как насчет эманаций, которые находятся внутри кокона, однако лежат вне человеческой полосы? Их можно воспринять?
— Можно. Но то, как это происходит, описанию не поддается. Ведь они относятся не к человеческому неизвестному, как, скажем, незадействованные эманации человеческой полосы, а к почти неизмеримо огромной области неизвестного, где не просматривается ни одной человеческой черты. Эта область настолько ошеломляюще обширна, что описать ее вряд ли смог бы даже самый великий из видящих.
Тогда я в очередной раз выдвинул тезис, что тайна находится внутри нас.
— Тайна — вне нас, — сказал он. — Внутри — только эманации, которые стараются разрушить кокон. И этот факт сбивает нас с толку независимо оттого, воины мы или обычные люди. И только новые видящие могут в этом разобраться. Они стремятся видеть. И, перемещая точку сборки, приходят к пониманию того, что тайна заключена в восприятии. Причем не столько в том, что именно мы воспринимаем, сколько в том, что заставляет нас воспринимать." (VII, 368–369)
Третье внимание интегрирует все: человеческое неизвестное, нечеловеческое и даже непознаваемое. Каким же становится субъект, наделенный бесконечным диапазоном восприятия и объемом внимания, во много крат превышающим обычные человеческие возможности? Он сам становится воплощением Непостижимого в этой непостижимой Реальности. Свободный воин изменяется, как всякое живое существо, которое занято не внутренней игрой иллюзий, а направлено вовне, в Реальность. Жизнь Реальности изменяет его.
"В действительности неизвестное не лежит внутри кокона человека — там, где находятся эманации, не задействованные осознанием — и в то же время, образно говоря, оно скрыто именно там. Это момент, который остался тебе непонятен. Когда я рассказывал тебе о семи мирах, которые ты можешь собрать помимо известного мира обычной жизни, ты думал, что речь идет о вещах сугубо внутреннего характера… Годами я множество раз, указывая рукой на окружающий мир, говорил тебе: там — неизвестное. Но ты никогда не улавливал связи." (VII, 433)
