Автор неизвестен - Учение Великих Махатм
Почтительно предоставлено на рассмотрение м-ра Синнета.
Письмо 101 б
Почтительно представлено на рассмотрение м-ра Синнета, по непосредственному приказу Брата К. Х.
Дамодар К. Маваланкар.
За исключением взноса, который слишком преувеличен, его точка зрения совершенно правильна. Так восприняли это туземные умы. Я верю, мой дорогой друг, что вы прибавите пункт, показывающий Общество в его истинном свете. Прислушивайтесь к вашему внутреннему голосу и еще раз сделайте одолжение,
Искренне ваш К. Х.
Письмо 102
Получено 6 января 1883 г.
Мой дорогой друг!
Я подхожу к предмету, которого умышленно избегал многие месяцы, пока не собрал доказательства, которые даже на ваш взгляд покажутся убедительными. Как вы знаете, мы не всегда одинаково мыслим, также то, что для нас является фактом, не имеет в ваших глазах никакого веса, если оно никоим образом не нарушает западных методов суждения о нем. Но теперь настало время, когда мы должны пытаться заставить вас лучше понимать нас, чем до сих пор понимали даже некоторые из лучших и наиболее серьезных западных теософов, например К. К. Мэсси. И хотя я менее всех стремлюсь, чтобы вы следовали за мной как за вашим "пророком" и "вдохновителем", я все же был бы истинно огорчен, если бы вы дошли до того, что стали бы считать меня "моральным парадоксом", допуская, что я или виноват в том, что приписываю себе силы, которых никогда не имел, или злоупотребляю ими, чтобы скрыть недостойные цели так же, как и недостойных лиц. Письмо мистера Мэсси объясняет вам, что я хочу сказать; то, что ему кажется убедительным доказательством и безупречной уликой, для меня ни то, ни другое, так как я знаю всю истину. В последний день вашего 1882 г. его имя приходится третьим в списке неудачников (я спешу сказать, опасаясь нового недоразумения); это ничто по отношению к предполагаемому новому филиалу в Лондоне, но все – по отношению к его личному продвижению. Я глубоко об этом сожалею, но не имею права привязываться настолько крепко к какой-либо личности или личностям путем собственных симпатий или уважения, чтобы лишать свою работу поступательного движения, стать неспособным повести остальных к чему-то более великому и благородному, нежели их нынешняя вера. Поэтому я предпочитаю оставить их при нынешних заблуждениях. Вкратце значение этого заключается в следующем: м-р Мэсси находится во власти весьма странных, неправильных представлений и в последнее время "видит сны", хотя он и не медиум, как его друг С. Мозес. При всем том он благороднейший, чистейший, короче – один из лучших людей, которых я только знаю, хотя при случае слишком расположен верить по неправильным направлениям. Но у него совершенно отсутствует правильная интуиция. Она придет к нему позднее, когда не будет ни Е. П. Б., ни Олькотта. До этого времени – запомните и скажите ему это – мы не требуем ни преданности, ни признания нас (ни публичного, ни частного), а также не хотим ни сказать, ни иметь какие-либо дела с Британским филиалом, кроме как через вас. Четыре европейца начали проходить испытания 12 месяцев назад. Из этих четырех только вы один были найдены достойным доверия. В этом году вместо индивидуумов будут подвергнуты испытанию Общества. Результат будет зависеть от их коллективной работы, и м-р Мэсси ошибается, надеясь, что я готовлюсь присоединиться к пестрой толпе "вдохновителей" м-с К. Пусть они останутся под личинами Иоанна Крестителя и тому подобных библейских аристократов. Лишь бы последние учили наши доктрины, хотя и с примешанными чужими плевелами, и многое будет достигнуто. К. К. М. хочет света – таковой предполагается ему через вас. Так как это есть все, что он хочет, то какое значение имеет, рассматривает ли он "носителя света", передающего свой факел ему, как человека с руками чистыми или нечистыми до тех пор, пока это не отзывается на самом свете? Только разрешите дать вам предостережение. Дело это такое незначительное, что кажется невинным проявлением женского тщеславия, но если его сразу не выправить, оно может привести к очень плохим последствиям. В одном письме от м-с Кингсфорд к м-ру Мэсси, условно принимая доминирование Британского Т. О., она высказывает свою уверенность – нет, указывает, как неоспоримый факт, что до появления "Пути Совершенства" никто "не знал, как восточная школа понимает перевоплощение", и добавляет, что "видя, как много рассказано в этой книге, Адепты поспешили отпереть свои собственные сокровища, из которых они так неохотно выдавали до сих пор (как говорит Н. Х.). " М-р Мэсси на это в полном согласии с этой теорией и расцветает к этой леди ловким комплиментом, который сделал бы честь дипломату. "Вероятно, – говорит он, – Братья ощутили, что община, в которой мог появиться и быть принят такой труд, как "Путь Совершенства", подготовлена к принятию Света"! Ну а теперь, дай только этой идее ход, и все это обратится в секту школы высокоценимой авторши, которая, хотя и представительница пятого большого круга, все же несвободна от значительной дозы тщеславия и деспотизма, а отсюда и фанатизма. Таким образом, неправильное представление возвеличивается, ему придается недолжная важность. Этим наносится вред ее собственному духовному состоянию. Происходит питание ее спящего чувства мессианства; и вами будет создано препятствие делу свободного, обширного и независимого исследования, которое ее "инициаторы" так же, как и мы, желают продвинуть. Напишите поэтому м-ру Мэсси правду. Расскажите ему, что вы обладали Восточным Учением о перевоплощении за многие месяцы до появления сочинения, о котором идет речь, так как это было 18 месяцев тому назад, когда вас начали обучать разнице воплощений а ля Аллан Кардэк или перевоплощение личности и перевоплощение духовной монады. Разница была вам указана впервые 5 июля в Бомбее. И чтобы успокоить другое ее волнение, скажите ей, что никакой верности Братьям от нее не ожидают (она даже не будет принята, если будет предложена), поскольку у нас сейчас нет намерений продолжить попытки с европейцами и мы не будем употреблять другого канала, кроме вас самого, для передачи нашей философии Архатов. Намеченная попытка с м-ром Хьюмом в 1882 г. провалилась весьма печально. Более, чем ваш Врен, мы вправе прибегнуть к эпиграфу "festina lente"!
А теперь, пожалуйста, последуйте за мною в более глубокие воды. Неустойчивый, колеблющийся, подозрительный кандидат на одном конце линии; объявленный беспринципным (я говорю и удерживаю это слово), мстительный враг на другом конце; и вы согласитесь, что между Лондоном и Симлой мы не будем казаться очень привлекательными, и также нас не увидят в истинном свете. Что касается нас лично, такое состояние едва ли может рассчитывать лишить нас сна. Что же касается будущего прогресса Британского Теос. Общества и некоторых других теософов, то ток враждебности, пробегающий между этими двумя местностями, непременно заденет всех, находящихся на его пути, даже вас самого, возможно, в конце концов. Кто из вас мог не поверить подробным сообщениям двух "джентльменов", отмеченных за свои выдающиеся умы, причем один из них, по крайней мере, столь же не способен произносить ложь, как летать по воздуху. Таким образом, несмотря на конец цикла, налицо большая персональная опасность для Брит. Теос. Общества и для вас самого. Сейчас Обществу никакой вред не может произойти; но много интриг впереди для предполагаемого филиала и его поддерживателей, если не снабдить вас самого и м-ра Мэсси некоторыми фактами и ключом к истинному положению вещей. Теперь, если по некоторым и весьма основательным причинам мне приходится оставить К. К. М. в его заблуждении по поводу вины Е. П. Б. и по поводу моей собственной моральной шаткости, настало время показать вам м-ра Хьюма в его истинном свете, убирая таким образом с дороги одного фальшивого свидетеля против нас. В то же время я глубоко сожалею о том факте, что я обязан по нашим правилам и по моему собственному чувству чести (как бы ни мало это значило в глазах европейцев) молчать в настоящее время о некоторых фактах, которые сразу открыли бы К. К. М., как глубоко он ошибается. Это будет не новость, если я вам скажу, что когда "Эклектик" формировался, это была занятая к нему позиция Хьюма, что заставило наших Глав свести Ферна и Хьюма вместе. Последний с жаром упрекал нас за отказ принять в ученики его самого и этого приятного, красивого, стремящегося к духовности и истине парня Ферна. Ежедневно нам диктовались законы и выговаривалось за неспособность понимать наши собственные интересы. И это не будет новостью, хотя может шокировать и вызвать отвращение, что эти двое были сведены в самые тесные отношения, чтобы взаимно выявить их обоюдные недостатки и добродетели, чтобы каждый засиял своим истинным светом. Таковы законы восточного испытания. Ферн был более замечательным психическим субъектом, по своей природе весьма склонным к духовности, но испорчен иезуитскими учителями, и притом шестой и седьмой принципы в нем находились в совершенно спящем состоянии, были парализованы. Никакого понятия о том, что правильно и что нет. Короче – безответственный за что-либо, кроме прямых добровольных деяний животного человека. Я бы не стал обременять себя таким субъектом, зная заранее, что он непременно провалится. М. согласился потому, что Главы так хотели. И он считал, что будет хорошо и полезно показать вам моральную силу и цену того, кого вы назвали своим другом. М-р Х., вы думаете, хотя не обладает тончайшими лучшими чувствами джентльмена, все же является таковым по своим инстинктам так же, как и по рождению. Я не претендую на весьма основательное знание западного кодекса чести. Все же я сомневаюсь, является ли человек, который во время отсутствия владельцев неких частных писем пользуется ключом, добытым из кармана беззаботно брошенной на веранде во время работы жилетки, открывает этим ключом ящик письменного стола, читает частные письма этого лица, делает выписки из них и затем превращает содержимое выписок в орудие своей ненависти и мстительности против написавшего, я сомневаюсь, стали бы даже на Западе рассматривать такого человека как идеал среднего джентльмена. И это, и гораздо больше, я утверждаю, было проделано м-ром Хьюмом. Если бы я вам это сказал в прошлом августе, вы бы никогда мне не поверили. А теперь я в состоянии доказать вам под его собственной подписью. Дважды поймав X. за тем же нечестным занятием, мой Брат М. умышленно написал (или умышленно заставил Дамодара написать) некое письмо Ферну, вложив туда копию письма м-ра X. мне. Знание их содержания должно было выявить, когда настанет время, истинные джентльменские инстинкты и честность того, кто ставит себя так высоко над человечеством. Теперь он попался в собственные сети. Ненависть и неодолимая жажда к оскорблению и очернению в одном письме Олькотту человека, который выше всех своих умалителей, привели м-ра Хьюма к неблагоразумному признанию. Будучи пойман и загнан в угол, он прибегает к голой, наглой лжи.
