Корин Сомбрен - Дневник ученицы шаман
На нашем пути появляется деревня. Мирафло-рес. Огромное поле, окруженное джунглями. Разнотравье салатового и темно-зеленого цвета с красными, синими и желтыми пятнами, играющими на нем в футбол. Это мальчишки. Вокруг поля четыре деревянные постройки. С крышами и стенами. Короче, настоящие дома.
Одно из них оказывается школой. Встречаем учительницу. Встречаем детей. У них перемена. «Мы ищем Алехандрину, она у себя?» - «Да-да, идите!» Пятеро детей увязываются за нами. Два мальчика и три девочки с черными волосами и большими черными глазами.
Алехандрина живет в одиночестве. У нее строгий режим. Алехандрина - женщина-шаман, шаманка. Она местный деревенский доктор. Еще четверть часа пути. Снова через речку по бревну. Бесит. Дети потешаются. Полагаю, над моим ползающим стилем. Самолюбие уязвлено. Да и идти мне уже порядком надоело.
Бабушка Франциско тоже была шаманкой. Очень известной. Дожила до ста восьми лет. Сейчас она присоединилась к миру водяных духов. Франциско часто с ней разговаривает. Сейчас она работает в большой больнице. В реке. Не в океане...
Уф-ф, наконец-то поляна. И хижина. «Это здесь?» Лают собаки. Петух и курицы разбегаются кто куда. Но не я. Я уже не могу. Могу только пыхтеть в микрофон ВВС, ставший моим протезом. Нам навстречу выходит пожилая женщина. «Это Алехандрина», - представляет Франциско. Она небольшого роста, где-то метр пятьдесят. Держится прямо. Над короткими ножками нависает круп- | ный животик. Энергичная. Много морщин. Искрящийся игривый взгляд. Вспыхивающий под обвисшими веками. На затылке повязан белый платок. Как у пиратов. Из-под платка выбиваются седые кудрявые волосы, длинные, по плечи. Распущен- | ные. На ней белая футболка с короткими рукавами, усыпанная цветочками из розовых, блесток, и бледно-розовые джинсы с подвернутыми штанинами. Ноги босые. На обеих лодыжках - браслеты, сплетенные из белых ниток. Она встречает нас с улыбкой. Во все лицо. Обнажающей всего один зуб. Справа сверху.
Алехандрина приглашает нас в хижину. Стен нет. Поднимаемся по лестнице из четырех деревянных ступеней. Пол сделан из каким-то образом скрепленных бамбуковых стволов. Она закуривает мапачо. Похоже, она много курит.
В свои шестьдесят пять Алехандрина еще работает. У нее четверо детей. И пятеро ее внуков сейчас с нами. От девяти до тринадцати лет.
Она начала учиться шаманству в двадцать лет. Она не работает с аяхуаской, только с табаком. Замачивает его в воде, а потом пьет то, что получилось. Сначала приходит рвота, потом галлюцинации, с помощью которых шаманка входит в контакт с миром духов. По словам Франциско, физический эффект получается сильнее, чем от аяхуас-ки. Он говорит, что появляется спираль, засасывающая тебя, ты взлетаешь на самую вершину, приходят галлюцинации. Однако, оказавшись наверху, бывает трудно найти обратный путь, отыскать спираль, чтобы вернуться домой на матушку-землю. Для меня с моим пространственным кретинизмом все это слишком сложно...
Алехандрина поет нам икаро. Она поет и магические икаро, способные влюбить в вас любого, кому вы их споете. Одно для мальчиков, другое для девочек. Записываю. Не без задней мысли. Да-да, признаюсь...
Воскресенье, 22 октября
Снаружи: Светло. 11 утра. Напротив хижины-столовой.
Внутри (меня):«Связь установлена».
Я в ритме этого места. Наконец-то. Чувствую себя прекрасно. Даже голода больше нет. Должна сказать, рис с помидорами, рис с помидорами и рис с помидорами - не из тех блюд, что возбуждают у меня зверский аппетит! Кстати, нет вообще никакого возбуждения. Только покой. Безмятежность. Так странно.
Погода чудесная, ясная. Не слишком сыро. Я одна. Вырезаю трубку. У меня уже две здоровенные мозоли на правой руке. Одна у основания указательного пальца, другая на ладони. Это следы от ножа. Мне очень нравится вырезать. Скррррт, скррррт. Монотонная песня резчика по дереву. Время замедляет ход, когда я вытачиваю свою трубку. Единицей времени становится движение ножа. Звук этого ритма таит в себе форму трубки и постепенно открывает ее. Как песни Руперто или песни Африки. Эти ритмы кажутся однообразными лишь потому, что мы не слышим, не понимаем «формы», которая постепенно вырастает из монотонного повторения. Эта музыка не просто льется вдоль прямой временной оси, она трехмерна, и при каждом повторении проявляется эта форма, как нечто рождающееся из ритма...
Слушать песню можно также, как разглядывать какой-нибудь предмет. Под разным углом. Мне хочется вырезать и вырезать. Исследовать структуру, обнаружить послание, услышать музыку дерева. Не хочу останавливаться.
Снаружи: Светло. Джунгли. 15-00.
Внутри (меня): Музыка.
Очередной поход в джунгли. На этот раз в поисках загадочных листьев, из которых я долж-на буду сотворить собственный музыкальный инструмент, мою шакапу. Инструмент будет поглощать отрицательные энергии, если таковые объявятся, и превращать их в положительные, а еще - создавать ритм, приковывающий к земле.
Мы быстро добираемся до места. Мне не терпится увидеть дерево, на котором растут музыкальные инструменты! Я представляю себе скрипки, свисающие с ветвей, мечтаю о сборе урожая флейт... Франциско останавливается у зарослей, напоминающих папоротниковые. Это что, и есть «шакапное» дерево? Франциско улыбается. Замечаю, как его тонкие усики снисходительно изгибаются. А что тут такого? Я же выросла в саванне, а не в джунглях!
Он запускает руку в заросли. Находит нужные листья, ощупывает, гладит их. Прежде чем срезать. Потом он слушает звук листьев, как слушают дерево, из которого вскоре сделают скрипку! Возникает ощущение, что я присутствую при рождении жестов, порождающих музыку. Этих осторожных движений, которые сегодня проделывают тысячи мастеров музыкальных дел, но ведь все они однажды были кем-то «придуманы», тем человеком, что первым услышал звучание древесного листка, звук деревяшки, человеком, который наверняка просто забавлялся тем, что сочетал эти звуки то так, то этак. Какое удивление, какое чувство он испытывал при этом? Может быть, то же, что и я, держа листок, поющий в моих руках?
Франциско показывает мне ажурный лист, формой напоминающий меха аккордеона. Темно-зеленый. Около двадцати сантиметров в длину и три-четыре в ширину. Франциско отбирает семь веток. Одну на каждый уровень вселенной.
Возвращаемся в хижину-столовую, чтобы соединить ветки друг с другом. Лентой из коры, похожей на рафию. Милый букет свежих листьев. Франциско опробует мою первую шакапу. Звучит хорошо! Вручает мне. Это ценный подарок. Я уношу его в свой радостно шелестящий мир.
А сейчас Франциско будет учить меня петь мое первое икаро, икаро ахосачи. Надеюсь, что этот новый язык станет для меня паролем в мир духов. А когда я думаю о том, что этот язык - музыка... Восторг! Франциско объясняет, что у всякого растения свои икаро и придется выучить все, чтобы войти в контакт с каждым из духов.
Он начинает насвистывать мелодию. Очень простую. Не знаю почему, но я ожидала чего-то более сложного. Потом он принимается петь. Слушаю. Пою вместе с ним. Волнуюсь. Один голос поддерживает другой, ведя его за собой в новое измерение...
Франциско показывает ритм, которым должно сопровождаться пение. Использую свою шакапу. Мы поем. Кажется, он доволен. Прыгаю от радости. Надо только потренироваться. Спрашиваю Франциско, важно ли, чтобы я пела в том же темпе, что и он...
- В том же темпе, что и я? - переспрашивает он сквозь зубы. - Так ты ничего не поняла! Когда ты разговариваешь с кем-то, в каком темпе ты произносишь слова? В том же, что и твой сосед?
- Нет, конечно! - обиженно отвечаю я. - Я говорю со своей скоростью!
- Тогда почему с растениями ты решила общаться в том же темпе, что и я?! Музыка - это твой собственный способ выразить себя, она твой язык, и ты должна говорить на нем в ТВОЕМ темпе...
Молчу. Думаю. Он прав. Улыбается. И правда ведь, в некоторых африканских племенах каждая семья, каждый член племени играют свой собственный ритмический рисунок, а скорость исполнения зависит от возраста играющего! Значит, один и тот же ритм молодые должны играть быстро, демонстрируя свою силу, тогда как старики должны играть медленно! Представляю себе «Марсельезу», исполняемую одновременно в быстром темпе молодыми и в медленном - стариками. Forget it!(17)
17) Не обращайте внимания (англ.).
Но, что ни говори, мне стоит поучиться петь икаро, потому что завтра у меня «тест на общение». Это значит, что я должна буду пойти в джунгли, найти растение ахосачу и спеть ему его песню...
Понедельник, 23 октября
Снаружи: Светло. Джунгли. 7утра.
Внутри (меня): Страх.
Ну вот, я здесь. Стою перед ахосачей. Микрофон готов к записи. Странное ощущение. Не знаю, какую принять позу. Верчу головой. Очень хочется посвистеть. Никто не видит. Хорошо. Поехали.
