Бхагаван Раджниш - Проблески золотого детства
Видя страх на лицах охранников, видя страх у борца, я просто начал удивляться: «Возможно, я упускаю перемены, возможно, они должны быть, потому что это защита». Но когда я начал подрастать а я рос, а не становился старше. С самого своего рождения я рос, рос, рос. Никогда не думайте, что я становился старше. Только идиоты становятся старше, все остальные растут.
Когда я начал расти, я начал осознавать свою прошлую жизнь и смерть, и я вспомнил, как легко я умер не только легко, но и с энтузиазмом. Мой интерес заключался больше в знании непознанного, что было впереди, чем в познании того, что я видел.
Я никогда не оглядывался. И это был принцип всей моей жизни не оглядываться. В этом нет смысла. Вы не можете вернуться назад, так зачем же терять время? Я всегда смотрю вперед. Даже в момент смерти я смотрел вперед.
***
Один из моих учителей обычно так начинал занятия каждый день: «Сначала выслушайте мои условия. Я не принимаю головную боль, я не принимаю боль в животе. То, что я не могу обнаружить, я не принимаю. Да, если у вас жар, я принимаю это, потому что я могу померить пашу температуру и узнать, что она высокая. Так что помните, никто не может отпроситься по причинам, которые нельзя доказать. Даже доктор не может доказать, есть ли головная боль или нет». Он не давал уйти почти всем, потому что вы должны были изобразить видимую болезнь, только тогда вы могли уйти, но мне нужно было найти какой-нибудь обходной путь, потому что его условие было неприемлемо.
Он был старым человеком, так что все, что я делал, происходило ночью… Он был стар, но очень силен и очень заботился об упражнениях, о прогулках, так что он обычно вставал рано, в пять часов утра, и в темноте совершал длинную прогулку. Я просто положил несколько банановых шкурок перед его дверью. Утром он упал, и у него заболела спина. Я немедленно пришел, потому что знал об этом.
Он сказал: «У меня так болит спина».
Я сказал: «Не говорите ничего, что не можете доказать».
Он сказал: «Но, могу ли я доказать это или нет, я не могу сегодня пойти в школу».
«Тогда, сказал я, нам с завтрашнего дня надо будет отменить свои условия, потому что я собираюсь рассказать все в школе, что если боль в спине принимается… Какие у вас есть доказательства? Тогда почему не головная боль? Почему не боль в животе?»
Он сказал: «Я думаю, что ты имеешь какое-то отношение к этой банановой кожуре».
Я сказал: «Возможно, вы правы, но вы не можете доказать это, а я верю только в то, что можно доказать».
Он сказал: «Ты можешь оказать мне хотя бы одну услугу: отнеси мое заявление директору».
Я сказал: «Я отнесу ваше заявление, но, помните, с завтрашнего дня вы прекратите ставить эти условия, потому что иногда у меня болит голова, иногда болит живот, потому что я привык есть всевозможные незрелые фрукты — когда вы крадете их из чужих садов, то не можете просить, чтобы они были зрелые. И только до того, как они созрели, вы можете их достать, как только они созревают, люди их собирают. Так что я страдаю от болей в животе». И, конечно, с того дня он прекратил ставить свои условия. Он просто смотрел на меня и начинал урок
Ученики были просто потрясены «Что с ним произошло? Как же его условия?» Я встал и сказал: «У меня очень болит живот».
Он сказал: «Ты можешь идти». Это было впервые… Вечером, когда он пришел к моему отцу, то сказал мне: «Это в первый раз, когда я кого-то отпустил из-за того, что у него болит живот… потому что эти люди так сообразительны и изобретательны». И он сказал моему отцу: «Ваш мальчик опасен».
Я сказал: «Снова вы пытаетесь сделать то, что не можете доказать, вы просто предполагаете. Я просто шел на утреннюю прогулку и увидел, как вы упали, и я просто подошел, чтобы помочь вам встать. Вы думаете, что это плохо — помогать кому-нибудь?»
Он сказал: «Нет, помогать кому-то это не плохо, но кто положил туда эти банановые корки?»
Я сказал: «Это вы должны выяснить - это ваш дом. Это было просто совпадением, что я вышел на утреннюю прогулку, а мой отец знает, что я гуляю каждое утро».
Мой отец сказал: «Это правда, он гуляет каждое утро. Но, возможно, что именно он это сделал. Но пока вы это не докажете, это не имеет значения: нам приходится все ему доказывать. Если в споре он выигрывает, тогда, даже хотя мы правы, он победитель, а мы проигравшие. Он рассказал мне всю историю о вашей больной спине, и что с тех пор вы оставили два своих условия».
Мой отец гоже был ею учеником. Он сказал: «Это странно, потому что вы никогда не начинали урок без этих двух условий».
Мой учитель сказал: «Никогда до этого у меня не было подобного ученика. Я должен изменить весь свой план, потому что конфликтовать с ним опасно, он мог убить меня».
***
Я был очень молод, возможно, мне было двенадцать лет, когда очень странный человек посетил наш дом. Мой отец привел его, потому что он был ученым и не только ученым, у нею был какой-то тонкий опыт. Возможно, в то мгновение он не был просветленным, я не могу точно вспомнить. Я не могу даже вспомнить его лицо. Я только знаю, что он был суфи, мусульманским мистиком, и мои отец слушал его.
Он думал, что мистик сможет сделать что-нибудь, предложить что-нибудь, убедить меня в чем-то, потому что все беспокоились обо мне. Хотя я жил в их доме, все чувствовали, что я чужак. И они не ошибались. И, наконец, в моем присутствии не чувствовалось, как будто бы кто-то был.
Мой отец привел этого суфийского мистика, думая, возможно, что он сможет помочь. И мой отец был озадачен, моя семья была озадачена тем, что сделал этот старик… Они дали мне отдельную комнату, чтобы я не был постоянной помехой для них, потому что сидеть, ничего не делая, было достаточно, чтобы раздражать их - все они что-то делают, все работают, а я сижу с закрытыми глазами, медитирую.
Так что мне дали отдельную комнату с отдельным входом. Суфи пришел с моим отцом и обошел все, нюхая стены, этот угол, тот угол. Мой отец сказал: «Боже мой, я привел его, чтобы привести тебя в чувство. Кажется, он далеко продвинулся».
Моя комната была абсолютно пустой. Я всегда любил пустоту, потому что только пустота может быть совершенно чистой. Что бы вы ни собирали в своей комнате, рано или поздно это становится мусором. Так что у меня в комнате ничего не было.
Мой отец посмотрел на него, посмотрел на меня и сказал: «Я пригласил его, так что я должен видеть, что он будет делать».
Тогда ют подошел и начал обнюхивать меня. Это было слишком. Мой отец сказал: «Я объяснил вам, что мой мальчик немного эксцентричен а вы только усугубляете его эксцентричность!»
«Нет, - сказал тот. Я могу понюхать его и могу понюхать его комнату. Это запах молчания, аромат молчания. Вы должны чувствовать себя благословленными, что у вас есть такой сын. Я обнюхал все, чтобы выяснить, принадлежит ли его аромат его существованию. Его аромат принадлежит его существованию, эта комната полна им. Не тревожьте его». И он попросил моею прошения, говоря: «Прости меня, я потревожил тебя, войдя в твою комнату»
Мой отец вывел его, потом вернулся и сказал: «Я думал, что только ты сумасшедший. Есть люди еще ненормальнее - нюхающие комнату!»
Но я сказал ему: «Твой дом - это твое продолжение: скрыто, он представляет тебя. А человек, которого ты привел, на самом деле, великий человек, человек озарения и понимания».
***
В детстве, в моей деревне… Каждый раз, когда мусульмане отмечают свои праздники Мухаррама, некоторые люди становятся «одержимыми святым духом. Святой дух называется вали. Есть несколько людей, которые считаются очень священными они одержимы вали — и они танцуют, они кричат, и вы можете задавать им вопросы.
И они не должны убегать, так что их руки связаны веревками, и два человека следят за ними. Есть много вали, и у каждого вали есть своя собственная толпа, и люди приходят с конфетами и фруктами — кто-то в прошлом году получил благословение, и у него родился мальчик, кто-то женился, а кто-то пришел получить благословение на будущее.
Только мусульмане принимают в этом участие. Но я всегда наслаждаюсь любыми развлечениями. Мои родители говорили мне: «Слушай, это мусульманский праздник, ты не должен быть там».
Я сказал: «Я ни индус, ни мусульманин, ни джайн, никто. Что вы имеете в виду - что я ничем не могу наслаждаться? Все праздники относятся к какой-то религии. На самом деле, я не принадлежу ни к какой религии, так что я могу принимать участие во всех праздниках». Так что я ходил туда.
Однажды я смог подержать веревку одного вали, который был обыкновенным человеком и мошенником. До этого я сказал ему «Я разоблачу тебя, если ты не позволишь мне подержать твою веревку».
Мы оба ходили в гимназию так мы стали друзьями, и он сам сказал мне, что все это подделка. Так что я сказал: «Это значит, что я приду, если это подделка, ты должен поделиться ею».
Я пошел туда с длинной иглой, так, что я мог заставить его подпрыгивать. Он стал самым известным вали, потому что никто больше не прыгал так высоко!
