Александр Масалов - Чертовщина. Истории о сверхъествественном и потустороннем
— То есть вы знаете, кто это сделал?
— Само собой.
— Это очень серьёзное заявление.
— Я в курсе.
— Предупреждаю вас об ответственности...
— Не страдайте фигнёй, молодой человек. Я его вам и так назову.
Внутри у следователя что-то ёкнуло.
— Фамилии я не знаю, а кликуха — Каббалист.
— Блатной?
— Нет, он из этих, из экстрасенсов... Человек очень известный — ну, вы понимаете, в узких кругах...
— Не ожидал. Спасибо за содействие ходу следствия.
Тут Сарафан улыбнулся.
— А кто вам сказал, что я содействовал следствию?
— Не понял. Вы сказали неправду?
— Как можно! Каббалист, точно он...
— Тогда в чём фишка?
— А когда с ним поговорите — сами поймёте... Прощайте!
4Кристина, сестра убитой, пришла на допрос в трауре.
— У Анжелы Гургеновны были от вас тайны? — спросил следователь.
— Нет, — не ответила, а вернее будет сказать, прошептала сестра.
— Вы были дружны?
— Очень...
— Были ли у неё враги?
— Конечно... Ей многие завидовали...
— А кого вы подозреваете?
— Не знаю даже...
— Назовите, пожалуйста, недругов Анжелы Гургеновны.
— Зачем?
— Поймите правильно, это не праздное любопытство. Мне надо понять расклады.
— Я понимаю...
Через час в списке было два десятка фамилий.
— Это всё? Вам добавить нечего?
— Нет...
— А как же Каббалист?
Приёмчик был дешёвый, банальный. Но свои плоды дал. Кристина Гургеновна аж вздрогнула.
— Откуда вы знаете? — спросила она, озираясь.
— Работа такая. Так почему вы не назвали его?
— Вы не понимаете... Это очень, очень страшный человек... Хотя Анжелочка как-то сказала, что он давно уже не человек...
— То есть?
— Не знаю.
— Ну а как зовут этого... нечеловека?
— Вася... Василий.
— А как его можно найти?
— У него офис есть на Лесопарковой улице. Салон называется «Белая магия»... Зачем вам?
— Придётся и его навестить.
Впервые за все время она вскинула глаза на следователя — большие, карие, очень печальные.
— Не надо, Сергей Алексеевич.
— Почему?
— Анжела говорила, что от него не возвращаются... А если человек и вернулся, он уже не он...
5— Салон «Белая магия» на Лесопарковой знаешь? — спросил следователь. Оперуполномоченный Леонид Мокриков пожал плечами.
— Что значит — знаешь? Шёл я как-то мимо, табличку видел...
— Ясно.
Следователь достал из сейфа комплект фотографий и положил на стол.
— Надо прощупать владельца. Придёшь к нему как бы для консультации...
Опер, рассматривавший фотографии, присвистнул.
— Если я правильно понял, все эти пентаграммы, руны и прочее нарисованы на стенах кровью?
— А ты что, в этом разбираешься?
— Дочь как-то об этом книжку читала... Что я должен узнать?
— Был ли Каббалист знаком с Анжелой Саакян. Кто мог её убить. Не угрожали ли ему...
— Он — главный подозреваемый? — спросил опер.
— Мы отрабатываем все версии.
— Какой вопрос, такой ответ... Я всё понял. Можно идти?
— Как только побеседуешь с владельцем, позвони мне.
6— На улице дождь, — сказал Каббалист. — Минут через семь закончится. Может, ещё кофе?
— Да нет, Василий Петрович, спасибо, — ответил Мокриков. — Мне пора.
— Ну, как скажете...
Шелестя длинным, до пят, чёрным балахоном, Каббалист проводил опера до двери.
— Спасибо за беседу, — произнёс Мокриков. — Было очень интересно. Досвидания.
Пожимая протянутую руку, Каббалист уточнил:
— Надеюсь, что больше мы не увидимся.
— Во всяком случае — по этому грустному поводу, — поддакнул опер.
Он поднял воротник и перебежал через дорогу. Укрывшись от дождя под козырьком автобусной остановки, достал мобильник.
— Алло, Сергей... Ну что, побывал я у Каббалиста. Человек он, конечно, странный. Крышу на почве эзотерики у него снесло капитально...
— Я в этом не сомневался, — ответил следователь. — Что тебе удалось узнать?
— Саакян он знал и очень ценил. Опечален её смертью. Предложил награду в сто тысяч тому, кто раскроет преступление... Кстати, правда, что за год это уже третье убийство экстрасенса в нашем городе?
— Правда.
— Тогда мне понятна его озабоченность... Ему никто не угрожал. Он ничего не знает и никого не подозревает. А надписи на стене нарисовал убийца. Это заклятие духа жертвы, чтобы он не мстил убийце из загробного мира... Если коротко, то всё.
— Письменный отчёт подашь мне завтра.
— Хорошо.
Сунув телефон в карман, опер вдруг заметил, что дождь прекратился.
«Надо же, — подумал он. — Как ОН и предсказал...»
Из-за угла показался автобус. Мокриков шагнул вперёд, к краю тротуара.
И в тот же момент ощутил, что наступил на что-то скользкое...
7«Я не верю в мистику, — твердил Сергей Алексеевич. — Я не верю, что между банановой кожурой, скользкой дорогой и гибелью моего человека под колёсами автобуса есть связь. Я не верю!..»
А сам всё поглядывал в сторону телефона. Зазвонит или не зазвонит?
Когда раздался звонок, схватился за трубку:
— Алло?
— Всё в порядке, Сергей, — донёсся до него голос Владимира Ильина, другого опера, посланного к Каббалисту. — Мы побеседовали. Сейчас едем в контору.
— Передай водителю, чтобы не гнал и соблюдал максимальную осторожность! А как только приедешь — сразу ко мне!
— Само собой!..
«От Лесопарковой до прокуратуры — десять минут, — подумал он. — Не больше пятнадцати. Двадцать минут — если тащиться черепахой...».
На двадцать первой минуте он не выдержал. Позвонил на проходную.
— Так точно, Ильин вошёл в здание минут десять назад, — доложил дежурный. — Я слышал, как он сказал водиле, что ему в туалет надо...
— Чёрт, — произнёс следователь, бросил трубку и выбежал из кабинета.
«На первом этаже туалета нет, — пронеслось в голове. — Значит, если Володю вдруг прижало, он на втором этаже...».
Он спешил, как мог, но всё равно опоздал.
А если б успел, что бы это изменило?
8Владимир Ильин, старший оперуполномоченный по тяжким и особо тяжким делам районного ОВД, привлечённый следователем для расследования убийства экстрасенса Анжелы Саакян, сидел на кафельном полу и дебильно улыбался, рассматривая полуобгоревшую спичку.
У Сергея Андреевича захолонуло сердце.
— Володя, ты что? — спросил он.
— Дядя, а почему она не горит? — пролепетал Ильин.
— Кто?
— Палочка, — ответил опер и вдруг заплакал, как маленький.
9Когда Ильина увезла психиатрическая неотложка, следователь поднялся в свой кабинет и достал из сейфа пистолет. Он загнал патрон в ствол, сунул «пушку» в карман и решительно направился к выходу.
«Сейчас я с вами лично познакомлюсь, Василий Петрович, — подумал он. — Только я не буду вас ни о чём расспрашивать. А потом — будь что будет!..».
УБИТЬ МЕРТВЕЦА. История одиннадцатая
— Здорово, пацаны, — сказал бритоголовый парень лет тридцати. — Шо вы как в гостях? Приземляйтесь...
На краю стола, за которым он восседал, лежал автомат Калашникова десантного образца. По тому, как «машинка» органично вписывалась в тарелки с объедками, грязные вилки и стаканы, я как-то сразу понял, что «калашник» здесь валяется давно. Это явно была не дешёвая рисовка, чтобы произвести впечатление на гостей...
Я поздоровался, выдвинул стул и сел за стол. Рядом то же самое сделал Лёшка.
Неделю назад я попросил его познакомить меня с кем-нибудь из лидеров криминальных группировок. А то неловко как-то получается: сколько лет пишу о них, а живьём никогда не видел.
И вот час назад Лёшка позвонил и сказал: «У меня тут встреча с одним кори фаном... Если есть время — поехали...». Я всё бросил и стал одеваться.
— А ты хто? — спросил бандит, глядя на меня исподлобья.
— Журналист, — ответил Лёшка.
Я поморщился и сказал:
— Давно уже этим не занимаюсь.
— А шо такое? — спросил бритоголовый.
— Журналистика у нас сдохла. Я теперь так — беллетрист.
— Погоди, — сказал он. — Я вчера киоск видел. Там этих газет и журналов — хоть жопой ешь.
Пришлось объяснить.
— Журналистика — это когда издание и журналист имеют свою точку зрения и могут её отстаивать. А сейчас есть только пиар, чёрный пиар и мелкотемье.
— И чем ты занимаешься?
— Книжки пишу.
— Много издал?
— Две. И ещё десяток рукописей, как говорится в столе.
— А что так?
— Дорого.
— Дорого — это сколько? — Я сказал, и он искренне удивился: — Всего-то?
— У нас разные доходы. Мне надо полгода не есть и не пить, чтобы издать книгу.
Он сунул руку в карман, проворчав:
