Бодхи - Происхождение видов
- Какие это еще могут быть качества? Не слишком ли ограничено их количество, ведь не сможешь же ты произвести впечатление на политиканов тем, что испытываешь чувство красоты например?
- Я бы не сказал. Могу привести в пример президента Франции середины двадцатого века – Жискар д’Эстен. Почитайте его книгу воспоминаний «Власть и жизнь». Странное от нее впечатление…, да президент ли ее писал?? Президент. Причем весьма успешный. Никто, кажется, после него не пользовался во Франции такой поддержкой и уважением, как он – вплоть до конца старого мира. Да и до него. И если задаться вопросом – чем же так очаровал своих граждан, равно как и множество других политиков во всем мире, этот человек, то я бы сказал так: он казался им глубоко чувствующим человеком. И представьте себе – это находило отклик. Люди словно находили в нем то, чего не хватало в них самих.
- Ну уж искренностью-то точно их не увлечешь:)
- И опять неверно!
- ??
- Да, неверно. Можно увлечь людей искренностью и стать великим политиком. Нет, ну конечно одной искренности будет недостаточно, так же как и быть лишь глубоко чувствующим или честным человеком недостаточно, чтобы стать влиятельным политиком, но тем не менее искренность может стать той силой, что скрепляет остальные действия политика.
- И тоже есть пример?
- Конечно. Как вы думаете – почему случилось такое странное явление в двадцатом веке, когда десятки миллионов немцев – одной из самых образованных наций, съевшей собаку на философии, политике, истории, прочих науках, музыке, считающейся одной из столпов мировой культуры – вдруг все как один посходили с ума и пошли за Гитлером завоевывать, грабить и убивать? Это же великая загадка, да даже больше того - это великая трагедия! Неужели вся культура не стоит совсем ничего? Неужели культура – лишь фантик, под которым скалит зубы ощерившийся динозавр? Нет, не фантик. Первые практикующие выросли из этой же самой культуры, которая создавала творения в виде музыки, книг, наук и прочего и прочего, что резонировало с озаренными восприятиями, пробуждало их первые всплески. Так почему? Достаточно посмотреть видеозаписи выступлений Гитлера, и все становится ясно. Да, очень выгодный исторический момент – алчная Европа разорила Германию, навязала ей такие варварские условия, которые привели в итоге к катастрофе, коллапсу, и люди просто больше так жить не могли. Да, был указан общий враг – это всегда удобно – сплотить народ вокруг реального или выдуманного врага – мы не будем сейчас обсуждать – выдуман был тот враг или нет, хотя книгу Исраэля Шахака «Еврейская история, еврейская религия: тяжесть трех тысяч лет» прочесть в этой связи было бы небезынтересно. Да, было и то и сё, но на мой взгляд главным, системообразующим, цементирующим в образе Гитлера было то, что он казался людям ОЧЕНЬ искренним, и в силу этого – очень убедительным. Посмотрите записи его выступлений и составьте свое мнение. Позже говорили о «гипнотизме» и прочей мистике. Это ерунда. Гитлер производил впечатление – подчеркиваю – именно «производил впечатление» очень искреннего и серьезного человека – и именно это качество, которое было бы оставлено без внимания где-нибудь в Камбодже, сыграло свою фатальную роль в культурной, развитой стране. И это несомненно. И это реабилитирует отчасти западную культуру. А вот был ли он в самом деле искренним, в какой степени и в чем и в какой период – это уже вопрос для историков, хотя в двадцатом веке за такое исследование – почти независимо от его выводов – можно было угодить в тюрьму. Корпорация BBC, существовавшая в то время, сняла в конце двадцатого века огромный документальный фильм про нацизм, и среди прочего в этом фильме представлены интервью с немцами – как простыми людьми, так и интеллектуалами, слышавшими речи Гитлера. Они уже старые, но прекрасно помнят свои впечатления – посмотрите, послушайте – что они говорят.
- Если потребуется, мы снабдим наших политиков сколь угодно подробной информацией о политиках прошлого, - улыбнулся Менгес, и тогда наконец-то уважаемый Совет станет с бОльшим вниманием относиться к нашим исследованиям.
- Ну, Менгес, когда мы в чем отказывали конкретным историкам?
- Отказывали, отказывали:)
- У нас все равно нет политиков. – Джеффри был серьезен и не собирался переводить разговор в дружественный перепизд. – А политики формируются в политической борьбе, они вырастают в самой гуще народной жизни, политик должен ощущаться народом как «свой».
- Неверно, Джеффри…, - почти устало возразил Трайланг.
- Похоже, у тебя запасены примеры на любой вкус и цвет:)
- Не исключено. Вспомните Екатерину Вторую – царицу русскую. Уж более чужеродное и трудно было вообразить – немка! Немецкая принцесса, русского языка-то поначалу не знавшая – самодержавная царица российская!! Да еще и трахала все, что движется, и почти не скрывала этого. А кого в итоге почитал русский народ так же, как ее – и при жизни, и сотни лет спустя? Ну Петра Первого (который, кстати, тоже перетрахал сотни, если не тысячи девушек и женщин, и тоже не скрывал этого), да в общем и все. Но я согласен – конечно, намного проще стать политиком тому, кто уже поварился в этой каше интриг, заговоров, шпионов, врунов, лоббистов и так далее. Начните с малого – начните с того, что у вас есть.
- Пока у нас ничего нет.
- Нет есть. У вас есть прирожденный политик, который поварился в каше почище той, что на Нижних Территориях.
- ??
- Спросите у нее, - Трайланг ткнул пальцем в Тору.
- У меня?? – Тора едва проговорила пересохшим языком, – просидеть два часа, а потом еще час, не сказав ни слова, тут не только язык пересохнет.
- Гости-то твои…
- Гости? Вайу? Откуда ты зна… а… ну да, теперь я понимаю, почему он сказал «или»…
- какое или?
- какой вайу?
- где гости?
Тора оказалась в центре внимания, и нельзя сказать, что не испытала неловкости в связи с этим.
- Пригласите этих людей, - продолжал Трайланг, - расскажите о нашем мире, предложите пойти работать в Нижние Территории и проводить там политику, соответствующую нашим интересам – после того, как они были выкинуты из их мира при довольно трагических обстоятельствах, скорее всего это их заинтересует. Вайу так точно захочет – он вообще прирожденный политик, да и поучиться было у кого… А Майя…
- Майя – я так понимаю, это та девушка, я даже рассмотреть-то ее толком не успела…
- Да.
- Майя… - Тора задумалась.
- Майя, - пробормотал Хельдстрём, - неужели та самая??
- Та самая, Томас, та самая. Они оба – она и Вайу, приходят сейчас в себя в хижине Торы, и я думаю, вам всем будет о чем поговорить и о чем договориться.
