За порогом жизни, или Человек живёт и в Мире Ином - Волошина Инна
— Ераст, тебе только надо быть внимательным и записывать всё, что он скажет. А ты, — Киприан обратился ко мне, — приляг на кровать. Постарайся расслабиться.
Я лёг, но чувствовал напряжение в теле.
— Закрой глаза и постарайся не думать о своих бедах. Вспомни что-нибудь красивое, что ты видел в дороге.
Я погрузился в воспоминания. А вспомнить было что. Не знаю, что делал Киприан, только меня окутал тёплый туман, лучистый, светящийся мелкими искорками, и я будто бы погрузился в «сон».
— Николай, — меня кто-то тряс за плечо.
Я открыл глаз. Увидел знакомую мне комнату. Киприан держал в руках лист бумаги и смотрел на меня, улыбаясь. Ераст стоял рядом.
— Скажи мне, Николай, — заговорил Киприан, — ты что-нибудь помнишь?
— О да! Я вспомнил Марту и Бена! Это мои хорошие друзья…
— Может они смогут при встрече чем-нибудь помочь тебе? Ты сможешь их найти?
— Да, конечно, я помню их дом и где он…
— Подожди, — Каприан взял меня за руку, — я иду с тобой.
И вот мы у того самого места, где был дом Марты и Бена. Однако… Дома нет, сад зарос… Каприан закрыл глаза, а через несколько мгновений сказал:
— Ни женщина, ни молодой человек нам не помогут. Они на Земле… Вернёмся ко мне домой. Думаю, ты со временем восстановишь своё прошлое… Скажи, Николай, кто такая Инна? Ты что-нибудь вспомнил о ней?
Я бормотал это имя, оно мелодией звучало в моём сердце, мне стало легко-легко. «Это моя мама!» — пронеслась мысль. И я сказал Киприану:
— Это моя мама.
— Да нет, не может быть этого, ты не связан с нею серебряною нитью астральных тел.
— Тогда я не понимаю ничего…
— Ну, Николай, разве можно отчаиваться в начале пути. Я обещал тебе помочь и сделаю всё, что в моих силах. А ты помогай мне. Старайся усилием воли пробить блок забытья. Ты — сильный и сможешь со многим справиться сам. А сейчас вернёмся домой.
Я остался в доме Киприана. Идти мне было некуда. С интервалом в несколько дней Киприан повторял со мной «погружения в сон». С каждым разом я вспоминал всё больше и больше. И мы с Киприаном восстанавливали последовательность событий. Я вспомнил то, что болью отозвалось в моём сердце, когда я смотрел из окна в первый свой приход к подвижникам: Я был здесь раньше с той, которую назвал своей мамой.
Что-то не укладывалось в общий порядок событий. А я не мог вспомнить что-то очень важное для меня.
— Пойми, Николай, — говорил мне Павел, — тебе не достаёт самой малости, чтобы вспомнить всё. Ты уже сделал очень многое, но твои воспоминания не последовательны и обрывчаты. Что-то главное от тебя ускользает. Постарайся уловить «это» …
— Но как, Павел? Я пытаюсь…
— Николай, хочешь пойти с нами в долину? — Обратился ко мне Ераст. — Отвлечёшься. Сердцем отойдёшь, может, легче станет…
— А что, это хорошее предложение. Иди, Николай, — подбодрил меня Киприан.
— А может нам всем вчетвером подняться на нашу вершину и вознести Гимн Всевышнему? — предложил Ераст, глядя на Киприана.
Павел тоже посмотрел на него. Киприан оглядел всех нас поочередно и сказал:
— Что ж, это не плохая мысль. Идёмте.
Взявшись за руки, мы перенеслись к подножию не то горы, не то холма. Это возвышенность среди равнины, которая сплошь изрезана речушками и время от времени взмывающими гейзерами. В гору шли пешком по тропке. И вот мы вышли к её вершине. Открылся живописный вид! Я некоторое время с восхищением смотрел вокруг. Мужчины ждали, пока утихнет мой восторг. Затем все по знаку Киприана опустились на колени. Я последовал их примеру.
— А теперь помолимся каждый о своём, — проговорил Киприан и, закрыв глаза, простёр руки вверх.
Павел сложил руки ладонь к ладони и поднёс их к губам, он тоже молился, закрыв глаза. Ераст стоял, опустив руки, и, глядя куда-то вдаль, что-то шептал…
Слова молитвы, обращённой к Богу, приходили сами по себе. Мне становилось легко и радостно, даже сам не знаю, отчего. Может, потому что я ощутил рядом с собой Его присутствие! Тепло облаком объяло меня. И ещё долго после молитвы я чувствовал на лице, руках — словно прикосновение, ощущение тепла…
Мы пешком спустились к подножию горы, а оттуда перенеслись домой. Я испытывал облегчение…
Со мной по возвращении с горы начало происходить нечто странное: меня знобило, слегка кружилась голова, подташнивало.
— Киприан, — позвал я друга, — мне что-то не по себе. Я себя плохо чувствую.
— У тебя озноб, — проговорил Киприан, подойдя ко мне, — сейчас я приготовлю тебе тонизирующий напиток.
И он вышел. А у меня потемнело в глазах. Всё стало чёрно-белым с серебристым отливом. Я дошёл до кровати и лёг. Я чувствовал неимоверную слабость. Вошёл Киприан, держа в руках высокий бокал. По комнате расплылся терпкий запах. Он подошёл ко мне и предложил:
— На-ка, выпей всё сразу, только мелкими глотками, а я побуду с тобой.
— Я выпью остальное после, — протянул я бокал Киприану.
— Нет, нет. Всё! Сейчас, при мне выпей.
— Очень приторный вкус… — пытался я возразить.
Но Киприан настоял на своём, а мне особо сопротивляться не было сил. Я допил напиток, и меня поглотил «сон», словно я окунулся в прохладу тумана. Я и спал, и не спал. Это очень странное состояние, когда находишься между сном и бодрствованием. Внезапно меня начало трясти. Я чувствовал, как сильные руки Киприана прижимали меня к кровати. Потом подошёл Павел. Я слышал, как они переговаривались меж собой, но смысл слов не улавливал. У меня в голове образовалось некое пространство, оттеснив все мысли, и в этом пространстве развернулся экран. А на экране стало появляться изображение чего-то, что я ещё не мог вспомнить. Это изображение пульсировало, становилось то ярче, то бледнее, и так до тех пор, пока я не вспомнил что это и где. Потом были события, которые я отчасти вспоминал при помощи Киприана, под влиянием его воздействий. Каждый раз, когда я не помнил имён и места действия, изображение на экране начинало пульсировать. Память восстанавливала события, и лента моего прошлого вновь вертелась.
Меня уже не трясло, прошли озноб и тошнота. Я находился в смятении от такого изобилия информации, восстановленной мозгом. Чувствовал я себя обессиленным. Мне хотелось спать… Но теперь меня одолевал здоровый сон. Мои друзья моё молчание истолковали иначе: они решили, что я потерял сознание. И Киприан стал трясти меня за плечо:
— Николай… Николай Ты слышишь меня?
— Да, да… я слышу…
— Что с тобой? Что ты пережил?
— Я всё расскажу потом… Сейчас хочу спать…
— Николай, — заговорил Павел, — ты как себя чувствуешь?
— Всё хорошо. Да не волнуйтесь вы так. Я устал и очень хочу спать…
— Пусть отдохнёт, — вставил своё слово Киприан. — Мы с тобой, Павел, вернёмся в гору, а Ераст побудет с Николаем на случай… — голос Киприана звучал всё глуше и глуше. Конца фразы я уже не слышал, потому что уснул.
Пробуждения моего мои друзья-подвижники ждали трепетно, с нетерпением. Я проспал трое суток, а проснувшись, онемел от осознания всего происшедшего со мной. Я понимал, что они ждут моего рассказа обо всём случившемся, но… я не мог тратить время на разговоры.
Теперь я всё вспомнил: я знал, что мне надо делать. Принеся слова извинения моим друзьям, я покинул их, пообещав вернуться несколько позднее и всё объяснить.
— Поступай, как считаешь наиболее важным для тебя, Николай, — сказал мне Павел, — а мы уж никуда не спешим.
— Киприан огорчится, узнав, что ты покинул так спешно нас в его отсутствие, — добавил Ераст и продолжил, улыбаясь: — Я рад за тебя, и до встречи, Николай.
— До встречи. Я обязательно вернусь ещё к вам!..
Теперь мой путь лежал в дом Учителя. Я только и думал: «Лишь бы он был дома… лишь бы он был дома» … Ещё миг и я у порога дома Учителя. Моё сердце радостно затрепетало: Учитель дома!
Когда я вошёл в дом, Учитель сидел за столом, сложив голову на согнутые руки. Видимо, он читал и задремал. Рядом лежала большая книга, раскрытая почти на середине.
