Тензин Гьяцо - Мудрость прощения. Доверительные беседы
— После его выступления в Дерри меня пригласили на ланч, где я сидел рядом с Далай Ламой, — ответил Мур. — Он ухаживал за мной: положил на тарелку говядину под соусом карри и рис, поинтересовался, достаточно ли. Дал мне вилку и нож. Показал, где апельсиновый сок. Я ощутил исходящее от него тепло и еще — мощный поток любви. Ничего такого, что можно определить на ощупь. Просто мне было спокойно и почти подомашнему уютно.
После завтрака Далай Лама беседовал с каким-то журналистом. А Мур направился к его машине, чтобы попрощаться.
— Когда я вышел на тротуар, — рассказывал Мур, — то услышал, что кто-то бежит за мной. Это был Далай Лама. Он торопился перехватить меня; дыхание его сбилось. И он кричал: «Подождите своего друга! Подождите своего друга!» Потом мы вместе подошли к машине. Там он крепко меня обнял и уехал.
После проходившей в Дерри встречи с жертвами вооруженных столкновений Далай Лама вернулся в Белфаст, где выступил с короткой речью о необходимости согласия в измученном противостоянием католико - протестантском обществе. Двенадцатилетний Колин Мак-Крори подарил Далай Ламе букет цветов. Далай Лама схватил мальчика за руки и энергично потряс их. После окончания церемонии, все еще возбужденный общением с Далай Ламой, Колин решил вернуться в школу, в протестантскую школу «Хазелтон Интегрейтед». И совершил огромную ошибку. Ему следовало бы сесть вместе со своими друзьями в автобус. По дороге он наткнулся на группу подростков, которые потребовали, чтобы Колин назвал свою школу. Добившись ответа, они повалили его на землю и стали бить ногами по голове. Мак-Крори избежал серьезных травм только потому, что какая-то проходившая мимо женщина прекратила избиение.
Услышав об избиении Мак-Крори, Тэндзин Гейче Тетхонг сразу же сообщил об этом Далай Ламе. Далай Лама прекрасно осведомлен об ирландских проблемах: ему многое порассказал отец Лоуренс, кроме того, в Дхарамсале Далай Лама ежедневно слушает новости международной редакции «Би-би-си».
И все же он не был готов к тому, что столкнется с межконфессиональной ненавистью в такой неприкрытой форме. Ведь всего несколько часов назад двенадцатилетний мальчик дарил ему цветы и они обменивались рукопожатием! Такая злонамеренная жестокость сама по себе ужасно огорчила Далай Ламу, кроме того, он беспокоился о здоровье ребенка. До Белфаста он побывал в Будапеште, Братиславе и Праге. Нападение на юного Мак-Крори оказалось самым страшным и печальным событием из тех, с которыми Далай Ламе пришлось столкнуться во время поездки. Это нападение продемонстрировало труднопреодолимую косность мыслей и поступков, которые препятствуют разрешению ирландской проблемы.
Глава 4
Огонь в центре тела
Его Святейшество встречался с архиепископом. Тибетский монах в темно-бордовом одеянии и англиканский священник в черном костюме сидели, почти соприкасаясь головами и крепко сжимая руки друг друга. Они пристально смотрели друг другу в глаза, и всему миру напоминали двух безумно влюбленных подростков. В нескольких метрах от них на специально отведенном пространстве за бархатными ограничительными канатами толпились журналисты из разных стран. Не часто случается, чтобы тридцать три нобелевских лауреата премии мира собрались вместе в великолепном банкетном зале гостиницы «Холмен-коллен» в Осло. В честь столетнего юбилея со дня учреждения Нобелевской премии мира в декабре 2001 года в Норвегии состоялся самый представительный за всю историю съезд лауреатов этой премии.
До начала первого утреннего заседания юбилейного Нобелевского симпозиума у Далай Ламы и архиепископа Десмонда Туту было еще несколько свободных минут. Я стоял за их спинами и, низко склонившись к ним, пытался среди грохота затворов фотокамер уловить нить беседы.
— Я только что вернулся с севера Норвегии — университет Тромсо присвоил мне почетную степень, — рассказывал Далай Лама. — Впечатление необычное. Как-то я получал степень университета Болоньи в Италии, старейшего университета Европы. Там есть такая традиция: во время церемонии принято надевать не только красивую мантию, но и специальное кольцо. И вот, стоя перед собравшимися, я сказал: «Как буддийский монах, я не имею права носить кольца, но сегодня я это сделаю, поскольку кольцо — часть церемонии». И надел кольцо, ненадолго.
— Замечательно, — сказал архиепископ Туту. — Думаю, вы могли бы продать это кольцо и получить за него приличную сумму.
И оба захихикали. Сначала тихонько, но за секунду это хихиканье переросло в громкое уханье и всхлипывание. Глубокий баритон тибетца и высокий надтреснутый голос Туту. И будто от их несдерживаемого заразительного хохота распахнулись широкие створчатые двери большого зала. Мгновение — и взгляды всех присутствующих прикованы к смеющимся.
И тут меня осенило. Несмотря на различия в цвете кожи и возрасте (Туту старше на четыре года), эти двое показались мне однояйцовыми близнецами по характеру. У обоих была сверхъестественная способность полностью погружаться в ситуацию и легко, без стеснения отдаваться внезапно нахлынувшему веселью. Оба умели разглядеть в самых прозаических вещах нечто смешное.
Какая-то журналистка переступила через бархатный канат и подошла к ним; за ней, как привязанный, семенил оператор.
Она обратилась к Далай Ламе:
— Могу ли я задать вам вопрос?
— Откуда вы? — поинтересовался он, разглядывая ее.
— Норвежское телевидение. Ваше Святейшество, что было самым значимым для вас в 2001 году?
— Думаю, та страшная новость, тот шок, — ответил Далай Лама, — когда 11 сентября сообщили... и, главным образом, когда я увидел по телевидению гражданский самолет с невинными пассажирами на борту, который использовали как бомбу. Немыслимо. Когда я услышал о планах террористов, пусть не на годы, но по крайней мере на месяцы... Я осознал, каким бедствием может стать человеческий разум, руководимый человеческой же ненавистью. Архиепископ Туту энергично закивал.
— Так что на нас лежит особая ответственность — мы должны поощрять и поддерживать положительные человеческие эмоции, не правда ли? — спросил Далай Лама.
— Очень, очень правильно. Я полностью согласен с вами, — ответил Туту, похлопывая Далай Ламу по руке.
После утреннего заседания в центральном ресторане отеля «Холменколлен» намечался закрытый ланч для лауреатов и гостей симпозиума. В роскошный зал ресторана я вошел вместе с архиепископом Туту. Он знал, что я сопровождаю Далай Ламу, и любезно предложил мне присоединиться к нему за ланчем. Мы заняли ближайший от входа столик. Почти сразу к нам подсел Колм О'Кваначейн — председатель движения «Международная амнистия»[9], который был удостоен Премии мира в 1977 году. Его сопровождала Кора Вейсс — нынешняя глава Международного бюро мира, отмеченного этой премией в 1910 году. Подошел официант и спросил, какие напитки мы желаем заказать.
— Спасибо, большое спасибо, — ответил ему архиепископ Туту, — но я очень голоден.
Достаточное ли это основание для того, чтобы поскорее получить что-нибудь съестное?
— Я постараюсь обслужить вас как можно быстрее, — пообещал норвежский официант.
— Спасибо, спасибо, — у архиепископа Туту вырвался его характерный смешок.
Я немного нервничал в компании таких знаменитостей, однако все же вознамерился поговорить с архиепископом о его отношениях с главой Тибета.
— Какое впечатление произвел на вас Далай Лама? — начал я, и мой голос прозвучал неестественно громко. О'Кваначейн и Вейсс повернулись в мою сторону.
— Он замечательный человек. Я очень полюбил его, — сразу же ответил Туту. — Похоже, у нас обоих повышенное чувство юмора — как будто внутри каждого из нас живет ребенок, постоянно выскакивающий наружу. Иисус сказал: «Не пребудете как дети, не войдете в царствие небесное». Ребенок в высшей степени наделен способностью удивляться, — и Далай Лама тоже. Кроме того, в нем есть какая-то пронзительная святость. Один из его титулов — «Святейшество», и он действительно святой человек. Перед его обаянием невозможно устоять, особенно молодым людям. Ведь молодые очень остро чувствуют неискренность, быстро распознают, что перед ними — фальшивка. И они понимают, что Далай Лама настоящий.
— У вас с Далай Ламой редкая психологическая совместимость, — продолжал я. — Когда вы сходитесь вместе, то похожи на двух резвящихся мальчишек. Как вам удалось прийти к такому согласию?
— Не знаю, не знаю, — на секунду задумался Туту. — Как человек влюбляется? Это просто вдруг происходит. Есть люди, которые взаимопритягиваются; это просто как алхимия, ее нельзя понять до конца или объяснить. Почему мы ладим друг с другом? Видимо, это еще одна удивительная тайна... Давайте скажем так: благодать.
Архиепископ пробормотал короткую молитву, и как раз в этот момент на нашем столе появилась корзинка с хлебом.
