Чогьям Трунгпа Ринпоче - Безумная мудрость
Падмасамбхава родился из цветка лотоса на озере в Уддияне. Он выглядел как восьмилетний ребёнок. Он был любознательным, умным, юным, беззаботным. Будучи беззаботным, он ни к чему не боялся прикасаться. Его окружали дакини, которые делали ему подношения и исполняли музыку. Пришли даже звери, дикие животные. Все вокруг выражали Падмасамбхаве своё почтение на этом чистом, незамутнённом озере Дханакоша в Уддияне, где-то в Гималаях, в Афганистане. Природа там была похожа на кашмирскую — с очень чистым горным воздухом и снежными шапками гор. Всё было преисполнено свежестью, сочетавшейся с некоторой дикостью.
Рождение ребёнка из цветка лотоса в таком диком пустынном месте посреди озера не может быть понято концептуальным умом. Во-первых, ребёнок не может родиться из лотоса. Во-вторых, такая дикая горная местность слишком враждебна, чтобы благоприятствовать рождению ребёнка, к тому же здорового. Такое рождение невозможно. Однако невозможные вещи, находящиеся за пределами нашего воображения, иногда случаются. В сущности, невозможные вещи случаются даже до того, как включается наше воображение, так что мы точно можем описать их как невообразимые и даже немыслимые, запредельные.
Падмасамбхава родился из лотоса на этом озере. Он родился принцем — юным и милым, а также умным, страшно умным. Его ясные глаза смотрят на вас. Он не боится ни к чему прикасаться. Иногда бывает даже немного неловко находиться рядом с ним, с этим чистым и прекрасным восьмилетним младенцем.
Пробуждённое состояние ума могло бы быть в равной степени подобно состоянию ребёнка и состоянию взрослого (такого, как мы себе обычно представляем). Жизнь швыряет нас из стороны в сторону, запутывает, но кому-то удаётся пересечь бурлящую реку жизни и найти ответ; кто-то работает очень усердно и в результате достигает покоя в уме. Это типичная идея, но в случае с Падмасамбхавой всё иначе. Он ещё неопытен. Жизнь ещё не успела покалечить его. Он только что родился из лотоса посреди озера где-то в Афганистане. Это очень захватывающее известие, чрезвычайно волнительное. Можно быть просветлённым и в то же время подобным ребёнку. Именно так всё обстоит на самом деле: если мы пробуждены, мы всего лишь дети. На первой стадии наших переживаний мы всего лишь дети. Мы невинны, потому что вернулись к исконному состоянию бытия.
Падмасамбхава был приглашён ко двору царя Индрабхути. Царь приказал своим садовникам собрать свежие лотосы и горные цветы в районе озера. Один из садовников с удивлением обнаружил огромный лотос с сидящим на нём счастливым ребёнком. Садовник не захотел прикасаться к ребёнку, он испугался загадочности этого явления. Он сообщил о находке царю, который велел ему принести и ребёнка, и цветок. Падмасамбхаву возвели на трон и короновали как принца Уддияны. Его нарекли Падма Раджей, или по-тибетски Пема Гьялпо, Лотосовым Царём.
Мы способны найти свою собственную невинность и детскую прелесть, качество принцев и принцесс внутри нас самих. Обнаружив всё своё смятение и все невротические состояния, мы начинаем осознавать, что они безвредны и беспомощны. Затем мы постепенно находим внутри самих себя качество невинного ребёнка. Конечно, это очень отличается от идеи первого крика. И не означает, что мы уменьшаемся до ребёнка. Скорее мы обнаруживаем внутри свойство, подобное детскому. Мы становимся свежими, любознательными, оживлёнными; мы хотим узнать о мире и о жизни как можно больше. Мы лишаемся всех своих предрассудков. Мы начинаем осознавать себя — это подобно второму рождению. Мы обнаруживаем свою чистоту, исконную невинность, вечную молодость.
Первый прорыв дарит нам качество ребёнка, но нас всё ещё волнует, хотя больше и не ужасает вопрос о том, как справляться с жизненными обстоятельствами. Мы испытываем такое ощущение, будто протягиваем руки и впервые начинаем исследовать всё неизвестное. Наше ощущение двойственности, вещи, которые казались нам давно известными, все наши предубеждения — всё это становится ложью и просто отпадает. Сейчас мы впервые распознаём истинное свойство пути. Мы отказываемся от сокровенных территорий своего эго или, по меньшей мере, осознаём их.
Чем больше мы осознаём эго и его невроз, тем ближе мы к детскому состоянию ума, не знающему, как сделать следующий шаг в своей жизни. Люди часто спрашивают: «Предположим, я медитирую, а что я буду делать потом? Если я достигну умиротворённого состояния ума, как я буду справляться со своими врагами и начальниками?» В сущности, мы задаём очень детские вопросы. «Если на пути развития случится то-то и то-то, что же будет дальше?». Это очень инфантильно, по-детски; это проявление свежего восприятия, вновь открытое ощущение всего таким, как оно есть.
Итак, Падмасамбхава жил во дворце; о нём заботились, его развлекали. Наконец его попросили жениться. Поскольку он был невинен, у него были большие сомнения на этот счёт, но, в конце концов, он решил согласиться. Юный принц вырос. Он исследовал сексуальность и систему супружества и вступил в отношения с женой. Постепенно он начал понимать, что мир вокруг него больше не такой изящный, не такой утончённый, как лепестки лотоса. Мир был захватывающим, игривым. Как будто ребёнку в первый раз дали большую игрушку, которую можно разбить, развинтить, разобрать, а затем собрать снова.
Это очень трогательная история путешествия вовне. Мы должны выйти наружу, сделать шаг вовне из изначальной невинности уровня дхармакайи, являющейся для природы будды состоянием зародыша. Нам придётся иметь дело с игривостью мира уровней самбхогакайи и нирманакайи.
Падмасамбхава как дитя представляет это совершенное, детское состояние, в котором не существует двойственности, нет «этого» и «того». Это состояние всеобъемлюще. В нём также присутствует ощущение свежести, поскольку это состояние тотально, повсеместно и не содержит ориентиров. И если нет ориентиров, ничто не загрязняет концепции и идеи. Это единое, абсолютно и наивысшее явление.
Падмасамбхава, начинавший жизнь в этом состоянии, после свадьбы стал ещё более игривым и озорным. Он даже начал экспериментировать со своей агрессивностью, обнаружив, что может использовать свою силу, чтобы бросать вещи, и что вещи от этого ломаются. Он дошёл в этом до предела, зная, что обладает внутренним потенциалом безумной мудрости. Он танцевал на крыше дворца, держа в руках два скипетра — ваджру и трезубец. Он уронил ваджру и трезубец, и они упали с крыши, попав в проходивших внизу мать и сына и убив обоих. Оказалось, что это были жена и сын одного из царских министров. Ваджра попала в голову ребёнка, а трезубец пронзил сердце матери.
Как озорно! (Боюсь, это не самая достойная история.)
Эта история имела серьёзные последствия. Министры решили оказать давление на царя и попросили его прогнать Падмасамбхаву, выслать его из царства. Преступление Падмасамбхавы было совершено в диком порыве к исследованию вещей на уровне самбхогакайи — в сфере получения опыта во всех его тонкостях, включая опыт рождения и смерти. Итак, царь выслал Падмасамбхаву. Он сделал это с великим сожалением, но игра мира явлений должна идти по своим правилам. Мир явлений имеет очень простой набор правил. Игра явлений постоянно включает в себя и причины и следствия.
Это не значит, что Падмасамбхава был подвержен карме. Скорее он исследовал непреложность кармы — кармические взаимодействия с запутанным внешним миром. Именно запутанный мир сделал из него учителя — сам он не провозглашал: «Я учитель!» или: «Я спаситель мира!». Он никогда не говорил ничего подобного. Но мир начал придавать Падмасамбхаве форму учителя или спасителя. И тот факт, что Падмасамбхава совершил насильственное деяние, вследствие которого ему пришлось покинуть земли царя Индрабхути и отправиться на кладбище Силва Цал («Прохладная Роща»), предположительно находившееся где-то в районе Бодхгайи, на севере Индии, является одним из проявлений этих действий мира, позволяющих процессу идти вперёд.
Детское свойство и исследовательское качество, развивающиеся в нашем существе, когда мы начинаем трудиться на духовном пути, требуют работы как с опасностью, так и со всевозможными удовольствиями. Это детское качество автоматически тянется к внешнему миру, уже осознав, что внезапное, мгновенное просветлённое состояние ума — это не конец, а лишь начало путешествия. Происходит мгновенное пробуждение — и мы становимся детьми. Затем мы учимся работать с явлениями, танцевать с ними, и в то же время взаимодействовать с запутавшимися людьми. Работа с заблуждающимися людьми автоматически придаёт нам ту или иную форму, которая, в соответствии с учением, необходима таким людям, и подталкивает к ситуациям, которые нужны для этого взаимодействия.
Вопрос: Не могли бы вы немного больше рассказать о принципе дхармакайи и об идее тотальности, а также о самбхогакайе и нирманакайе?
