Франческа Фримантл - Сияющая пустота. Интерпретация "Тибетской книги мертвых"
Три кайи естественным образом проявляются во время трёх бардо, описанных в «Освобождении посредством слушания». Сияние смерти, в которое умирающий человек входит на пике бардо умирания, — это дхармакайя. Сияющие явления мирных и гневных божеств во время бардо дхарматы — это самбхогакайя. Принятие формы живого существа в бардо существования — это нирманакайя. В каждый из этих моментов существо, пребывающее в бардо, имеет возможность осознать их, распознав их истинную сущность.
Трунгпа Ринпоче рассматривал понятие трикайи в свете того, как мы относимся к духовному пути и к жизни в целом, которые всегда строятся всё по той же троичной модели.[96] В стихе, излагающем сущность бардо нынешней жизни, сказано: «Следуя по пути ума и явлений, я проявлю трикайю». Бардо нынешней жизни — это «здесь и сейчас», так что проявление трикайи — это не только чудесное преображение, совершающееся с нами по достижении просветления или после смерти. Опыт трикайи можно обрести везде, ибо он постоянно присутствует в нашей жизни. Дхармакайя присутствует в чувстве открытости — источнике и основании всех явлений. Самбхогакайя присутствует в чувстве изобильной энергии и священного, магического качества жизни. Нирманакайя же присутствует в чувстве непрерывно возникающих явлений, непостоянных, но ярких и живо ощутимых.
С точки зрения человека, ступающего на Путь, практика начинается с того состояния, в котором мы пребываем здесь и сейчас, как существа, воплощённые в мире людей. Продвигаясь от одной ступени практики к другой, мы переходим от осознания нирманакайи через самбхогакайю к достижению дхармакайи. Закрепив осознание дхармакайи, мы затем пускаемся в обратный путь, являя самбхогакайю и нирманакайю как выражения пробужденного состояния, с позиций полной реализации. Далее, при рассмотрении каждой кайи в отдельности, станет ясно, о чём идёт речь.
ДХАРМАКАЙЯ
В главе 6 мы обсудили различные, но связанные между собой значения слова дхарма, а позднее увидели, какую роль оно играет в составе других, также очень важных терминов. Мы уже знакомы с понятием дхарматы, обозначающим качество самой реальности, истинную сущность всех явлений, не замутненную интерпретациями заблуждающегося ума. Рассмотрели мы и понятие дхармадхату — всеобъемлющее пространство, ничто, содержащее в себе всё сущее. Теперь нетрудно предположить, что дхармакайя, «тело» дхармы, — это позитивный, живой аспект абсолютной реальности. Это совокупность всех возможностей, или, иначе говоря, бесконечный потенциал. Дхармакайю описывают как пустую сущность, потому что все явления возникают из пустоты. Пустота — сущность всего бытия, его вечносущая основа, его сокровенное, незримое измерение.
Как говорил Трунгпа Ринпоче, дхармакайя рождается из бесконечного пространства «необязательным образом». Это подлинное переживание пространства и, соответственно, первое его воплощение. Поэтому её и называют «телом». Дхармакайя — это самосущее сознание, чистый и недифференцированный свет знания, вечносущее, неизменное и бессмертное состояние абсолютной пробужденности. Это универсальное и вездесущее сознание будды, самопознание его пробужденного состояния. Поэтому её называют «изначальным буддой» или «первозданным буддой» (адибуддой) — буддой, никогда не испытывавшим нужды в пробуждении. В традиции ньингма этот первозданный будда носит имя Самантабхадра — «Всеобщее благо». В его иконографии ярко выражена самая сущность дхармакайи. Он изображается в позе сидя со скрещенными ногами и с лёгкой улыбкой на губах, погруженным в глубокую медитацию; тело его окрашено в тёмно-синий цвет бесконечного пространства. Он обнажён, что обозначает совершенную простоту и полную естественность. Он никогда не ведал ни сложностей «эго», ни разделения на сансару и нирвану. Нагота его также напоминает о том, что принцип буддства превосходит все атрибуты, качества и описания, хотя мы и персонифицируем его в облике будды.
Приведённый выше (в главе о трикайе) стих утверждает, что в дхармакайе «не существует абсолютно ничего», но не следует трактовать это утверждение нигилистически, ибо в действительности дхармакайя выходит за рамки обыденных представлений о существовании и несуществовании. Трунгпа Ринпоче описывал её как «чувство плодовитости» и «беременную пустоту». Для того чтобы нечто возникло, сперва должно присутствовать чувство его несуществования, отсутствия. Прежде чем будут произнесены слова, и прежде чем в сознании возникнут мысли, должно существовать такое пространство, в котором они ещё не сказаны и не продуманы; но поскольку в итоге они всё же проявляются, то в некотором смысле они существовали и раньше. Иными словами, всё уже свершено; причина и следствие сосуществуют одновременно. Вкушать опыт дхармакайи в течение жизни — значит признавать эту полноту, жить в духе открытости, ничего не ждать и воспринимать всё сущее таким, как оно есть, а не таким, каким нам хотелось бы его видеть. Это абсолютно позитивное мышление, в точности выражающее смысл Самантабхадры, будды дхармакайи: всевозможное, вечное и вездесущее благо.
В наставлениях к техникам ваджраяны, относящимся к этапу «достижения совершенства», нередко говорится: «Покойся вне мысли в вечносущей дхармакайе» или «Смотри в лицо первозданной дхармакайе». Выражения такого рода — искуснейший тантрический приём: даже тем, кто ещё не может погрузиться в безобразную медитацию сколь-либо глубоко, они напоминают, что в действительности мы суть трикайя — неважно, знаем мы об этом или нет. Если нам удастся спокойно раскрыться, не цепляясь за свои мысли и не подавляя их, не принимая их и не отвергая, то наше сознание проявится в своём естественном состоянии — как дхармакайя.
САМБХОГАКАЙЯ
Самбхогакайя буквально означает «тело наслаждения». Это облик божеств, предстающий в видениях, — естественное, спонтанное проявление дхармакайи, непрерывно излучающееся из пустоты. Это игра пробужденной энергии, переживающаяся как полнота блаженства и радости. Идеальным её описанием можно признать одну из пословиц Уильяма Блейка: «Энергия — вечный восторг».[97]
Самбхогакайя — это область коммуникации, то есть среда, посредством которой обнажённость и простота дхармакайи сообщается с материальным уровнем бытия.
Танец энергии проявляется как тонкие вибрации звука и света. Согласно индийской традиции, вселенная развилась из первозданного несотворённого звука, пульсации, спонтанно самозародившейся в пустом пространстве. Каждому объекту во вселенной присуща своя особая, неповторимая вибрация. В сфере самбхогакайи все звуки вселенной отдаются эхом своего истинного смысла, самопроизвольно проявляя дхарму. Любой звук — неважно, громкий или тихий, нежный или грубый, краткий или долгий, — это естественный звук дхармы, заполняющий собою всё пространство. На уровне человеческой речи из этих первозданных вибраций возникли слоги священного языка — санскрита. Эти слоги, соответствующие буквам санскритского алфавита, именуются акшара — «нетленные» и считаются семенами, из которых взрастают все явления. Вот почему говорится, что мир сотворён из гирлянды букв. Вот на какой идее основан принцип действия мантры — священного звука. Мантры божеств суть сама природа этих божеств, выраженная в форме звука.
Из пустоты дхармакайи исходит свет пяти цветов, соответствующих пяти разновидностям знания. Он является в виде сверкающих радужных облаков и светящихся кругов, мерцающих точек и ослепительных лучей. Затем пять цветов кристаллизуются в формы пяти будд и других божеств мандалы. Эти божественные формы — не плотные объекты, подобные нашим физическим телам, а образы, состоящие целиком из света, из света возникающие и вновь растворяющиеся в свете. Сфера, в которой они пребывают, и есть та самая область священных видений, что изображается в тантрическом искусстве и обретает полнокровную жизнь перед внутренним взором медитирующего практика. Самбхогакайя — это мост, соединяющий пустоту и форму. Здесь пустота проявляется в формах, а формы вскрывают лежащую в их основе пустоту.
Вкушать опыт самбхогакайи — значит воспринимать мир непосредственно и открыто, без предубеждений принимая всё, что встречается нам на пути. Чувственное восприятие при этом обостряется, проясняется и становится более красочным. Природа пяти будд спонтанно проявляется во вспышках озарения, позволяющих интуитивно постичь, что весь мир пронизан качествами пяти родов будд. Как только мы осознаем, что мир исполнен святости, волшебства и чудес, он становится для нас неисчерпаемым источником жизни и благодати. Сохраняя всю жизненную силу и страстность эмоций, мы освобождаемся от смятения, несущего несчастья и боль. Мы преисполняемся бесстрашия, и мир с каждым мгновением дарует нам всё новые и новые удивительные открытия. Одним словом, мы вступаем в танец жизни. Таков смысл символики, заключённой в ваджраяне, — символики не вымышленной, не вложенной в неё путём истолкования, а совершенно естественной и сопричастной всему сущему. Единственное её предназначение — помочь нам пробудиться. Божества — это не что иное, как образы пробужденности, ипостаси нашего пробужденного состояния. Все встречающиеся нам в мире естественные и самосущие символы — это указатели пути к пробуждению.
