Джеймс Боуэн - Подарок от кота Боба. Как уличный кот помог человеку полюбить Рождество
– Ух ты, это же костюм Санта-Лапкуса для Боба! – восхитился я.
– На днях увидела в магазине и не смогла устоять, – улыбнулась Джейн.
Пару лет назад Бэлль сделала для Боба похожий костюм – сама сшила на швейной машинке, – но он давно потерялся. Этот, при всем моем уважении к стараниям Бэлль, выглядел куда лучше. Джейн, наверное, заплатила за него кругленькую сумму.
Мне было неловко. Нет, я радовался подарку (Джейн явно купила его не просто так, но она искренне хотела сделать приятное мне и Бобу), но не мог избавиться от мысли о том, что деньги, которые женщина потратила на нарядный костюм для кота, нам сейчас бы очень пригодились.
Джейн поболтала с нами немного, а когда собралась уходить, протянула рождественскую открытку:
– Если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать. Мой номер есть на открытке.
Я постеснялся признаться в том, что вот уже две недели не мог кинуть денег на свой мобильный, и вряд ли в ближайшее время у меня появится такая возможность.
Убрав подарок в рюкзак, я стал собираться домой. И обнаружил в открытке Джейн десять фунтов. Мне стало стыдно за свои недавние мысли, я даже хотел догнать ее и сказать спасибо, но она уже скрылась из виду.
По пути от Тоттенхем-Корт-роуд до Севен-Диалс я с грустью отмечал признаки приближающегося Рождества. Возле театра на углу толпились люди, некоторые держали на руках маленьких детей. Я сразу вспомнил тот единственный раз, когда ходил с отцом на праздничное представление.
На другой улице школьный хор пел рождественские гимны, а родители и друзья подбадривали юных исполнителей, которые не побоялись выступать на холодном ветру. Я сразу узнал мелодию, это был «Добрый король Венцеслав». Мне оставалось лишь посмеяться над иронией судьбы: песня рассказывала о добром короле, который помог бедняку, собиравшему хворост зимой.
– Звучит знакомо, а, Боб? – Я потрепал рыжего по голове и пошел дальше.
Вот только я сильно сомневаюсь, что какой-нибудь добрый король оплатит нам газ. Хотя добрую королеву Джейн мы сегодня уже встретили – я вспомнил о десяти фунтах и слегка приободрился.
Слова рождественского гимна должны были хоть отчасти примирить меня с неудачами этого дня. В конце концов, не я первый и не я последний, кто оказался в затруднительном положении перед Рождеством. Но в тот момент у меня не было сил с оптимизмом смотреть в будущее.
В автобусе я подсчитал заработанное за день, вышло чуть больше двадцати пяти фунтов, включая щедрый подарок Джейн. Достаточно, чтобы оплатить электроэнергию и купить молока и хлеба в магазине на углу, но не более того. Горячий душ, о котором я мечтал целую неделю, пока откладывался. Ладно, обходился до этого холодной водой – и сегодня обойдусь.
Расстроенный и недовольный собой, я вышел из автобуса и похромал домой. Мысли о наступающем Рождестве не давали мне покоя. Я не представлял, как смогу заработать сто пятьдесят фунтов. Придется, видимо, торчать на улице все праздники ради того, чтобы в квартире стало хоть чуть теплее.
А температура между тем падала. Боб все туже сворачивался вокруг моей шеи и зарывался носом мне в воротник.
– Прости, приятель, но боюсь, тебе придется к этому привыкнуть. Нас ждет очень долгое и очень холодное Рождество, – пробормотал я, когда мы зашли в промерзшую квартиру.
Весь вечер мы с котом просидели на диване, укрывшись двумя одеялами, и старались согреть друг друга.
Глава IV. Чудо на Верхней улице
Боб не уставал удивлять меня сообразительностью, особенно когда речь заходила о том, как разбудить хозяина утром.
Я всегда спал очень крепко; кажется, взорвись рядом бомба, а я бы и ухом не повел. Поэтому Бобу приходилось использовать весь свой недюжинный кошачий интеллект, чтобы заставить меня открыть глаза. Со временем он выбрал несколько наиболее эффективных способов, которые использовал с завидной регулярностью.
Например, он нередко вставал возле изголовья кровати, клал передние лапы на матрас и, глядя мне прямо в глаза, начинал истошно мяукать. Не берусь утверждать наверняка, но, кажется, пару раз он призывал в союзники свою любимую игрушку – потрепанную мышку. Во всяком случае, проснувшись, я находил ее на подушке, и у меня нет других объяснений тому, как она могла туда попасть.
Но сегодня Боб избрал более деликатный способ – он забрался под одеяло, вытянулся рядом со мной и принялся громко мурчать мне прямо в ухо. А я спросонья все никак не мог разобрать, что это за звук. На долю секунды мне показалось, что в квартире кто-то сверлит стену, и я подскочил как ужаленный.
И все же я никогда не злился на Боба за его проделки. Разве я мог? Едва проснувшись, я первым делом видел его очаровательную мордашку, и это было воистину благословением. Даже сегодня, когда в глазах рыжего ясно читалось «Сколько можно спать? Я должен был позавтракать полчаса назад!». Оплатив вчера электроэнергию, я решил порадовать себя качественным сном. Какое все-таки счастье – не просыпаться в девять утра в тревожном ожидании.
Из кровати я вылез, когда время уже близилось к одиннадцати. Охнув от холода – такое чувство, что за ночь квартиру выстудило до нуля, – я накинул на себя одеяло и пошел в гостиную. Если бы там с потолка свисали сосульки, я бы не удивился. Стуча зубами, наложил Бобу еды и вскипятил чайник, чтобы приготовить себе чашку горячего чая. Я был решительно настроен снова выйти на улицу. Да, вчера нам пришлось нелегко, но один неудачный день не заставит нас отступить!
Включив телевизор, я сразу же об этом пожалел: передавали прогноз погоды. Ничего хорошего – ведущий обещал лондонцам сильный снегопад.
– Отлично, – выдохнул я. – То, что нужно.
Бросив тоскливый взгляд за окно, я пошел за гитарой. Бобу я настойчиво предлагал остаться дома (несколько раз за последние недели он так и делал). Конечно, работать с ним куда веселее, да и выручка благодаря коту значительно вырастает, но я всегда помнил, что Боб мне не принадлежит. Ни один человек не вправе назвать себя полноправным хозяином кота. Если Боб предпочитал оставаться дома возле обогревателя или хотел подремать на диване, я уважал его решение и уходил один. Впрочем, сегодня он устремился к двери, едва заметив, что я беру рюкзак.
– Смотри, на улице еще холоднее, чем вчера! – предупредил я, доставая костюм Санта-Лапкуса и наряжая в него кота.
Должен признать, что в колпаке и курточке Боб смотрелся невероятно мило. К тому же в одежде коту будет теплее, что тоже хорошо. Но на всякий случай я положил в рюкзак один из его самых теплых шарфов.
Темно-серое небо нависло над Лондоном; ледяной ветер дул в лицо, пока мы шли по скользкому тротуару к остановке. В автобусе оказалось полно свободных мест, так что мы с Бобом устроились в передней части второго этажа, на своем любимом месте. Кот сразу уставился в окно – еще бы, ведь там происходило столько интересного! Я же с опаской поглядывал на небо, которое не предвещало ничего хорошего. Я не был синоптиком, но и без этого мог сказать, что погода ухудшается. Я надеялся, что снегопад подождет до вечера (а то и до ночи), но понимал, что моим надеждам сбыться не суждено. Так и вышло.
Мы проехали полпути и уже приближались к железнодорожной станции «Эссекс-роуд», когда полетели первые снежинки. Мир преобразился в считаные секунды. Такое чувство, будто мы очутились внутри стеклянного шара с кокосовой стружкой, который достаточно встряхнуть, чтобы вызвать метель. Вот только снаружи бушевала отнюдь не кокосовая вьюга. Еще минуту назад за окном было все прекрасно видно, и вот дома, машины и прохожие скрылись за сплошной белой пеленой.
Вскоре образовался затор, и автобус остановился. То тут, то там автомобили скользили по заснеженной дороге, и я понял, что где-то впереди наверняка случилась авария. Водитель автобуса попросил прощения за задержку и предупредил, что нам придется подождать, пока трассу не расчистят.
– Все, Боб, дальше пешком, – скомандовал я.
Предчувствуя такой поворот событий, я заранее упаковал в рюкзак кошачий «дождевик» из пакета с дыркой для головы. Я сделал его месяц назад, когда мы в первый раз угодили под снегопад. Он отлично защищал от непогоды, поэтому я взял привычку носить пакет с собой – на всякий случай. Нацепив на Боба самодельное непромокаемое пончо, я вышел из автобуса.
Обычно дорога до станции «Эйнджел» занимала не больше двадцати минут. Но из-за сильного снегопада это время грозило увеличиться вдвое, и я начал прикидывать, куда можно будет зайти, чтобы погреться. К счастью, в маленьком газетном киоске и уютном кафе по пути нас с Бобом знали и всегда были рады видеть.
Таков был мой план. Но жизнь не замедлила его подкорректировать.
