Джонатан Кэрролл - Замужем за облаком. Полное собрание рассказов
Но теперь я уже зол. Мне бы плюнуть на шляпу, развернуться, уйти и гулять себе дальше, но этот тип уже испоганил мне чудесный день – кому такое понравится? Я достаю деньги и бросаю их на прилавок. Одну из бумажек подхватывает сквозняк, и она падает на пол рядом с ним. Он не двигается.
– Мне нужен чек.
– Что?
– Мне нужен чек на мои два доллара.
– Нет чек. Твоя теперь иди.
Тут я мог бы начать третью мировую войну, но мелкий паразит и так уже отнял слишком большую часть моей жизни. Это Мэри так говорит – не давай никому влезать в твою жизнь больше, чем тебе самому это необходимо; и она права. Так что я говорю ему: «Ва фонгу» – и выхожу из лавки со своим приобретением.
По ходу соображаю, что было бы нехило нарисоваться перед Мэри с этой шляпой на кумполе, и надеваю ее уже в дверях. Но сразу после того обнаруживаются две странности. Первая: Мэри нигде не видать. Я смотрю вдоль улицы влево и вправо; ее и след простыл. Надо сказать, что Мэри – девчонка на редкость надежная. У нее, конечно, есть свои заморочки, но с пунктуальностью все путем. Если она пообещает быть там-то или там-то к десяти часам, она там будет минута в минуту. По ее словам, все дело в знаке – она Стрелец. Но сейчас ее нет на месте, хотя только что она была здесь. Фигня какая-то.
Озираясь в ее поисках, замечаю помпезный «кадиллак», припаркованный в аккурат напротив лавки. Лимузин миль девять в длину. Задняя дверца открыта, и рядом, положив на нее руку, маячит черный парень в шоферской форме. Он глядит на меня и лыбится во весь рот. Вот еще одна странность. Однако мне он до лампочки – я все гадаю: куда же делась Мэри?
И вдруг слышу рядом:
– Это он! О боже, это он!
Я в тот момент смотрю налево, а кричат справа, и пока я поворачиваю голову, ко мне подлетают три смазливые девицы латинского типа.
– Подумать только! Не могу поверить! Это же Рикки! А-а-а-а-ах!
– Привет, но я, вообще-то…
– О, я так хочу тебя поцеловать! Пожалуйста, можно тебя поцеловать? Я люблю тебя, Рикки!
– Что?!
Девица тянет на семерку по десятибалльной шкале, и я думаю: ладно, если хочешь меня чмокнуть, валяй. Но тут ее подруга, которая вообще за девятку зашкаливает, оттесняет ее в сторону, хватает меня за шею и впивается поцелуем. Натурально всаживает мне в рот свой язык, как штепсель в розетку. Я вообще в шоке, стою как столб. Ну типа того. Поцелуй что надо, смачнее не бывает, но язык у нее безразмерный, забивает мне всю носоглотку, и я начинаю задыхаться.
– Эй, эй, хватит уже! Оставьте его! – Шофер цапает «девятку» и отрывает ее от меня – жестко, без церемоний.
Но ей, похоже, все пофиг, она и с дистанции таращится на меня так, что пар из ушей валит. Третья девчонка, тоже ничего себе, под шумок пытается подобраться ко мне сбоку, но шофер ее отсекает и говорит мне через плечо:
– Думаю, пора отсюда уезжать, сэр. А то через минуту их будет уже тьма-тьмущая.
Я не врубаюсь, что за чертовщина происходит, но вроде пока опасности нет, так что деру давать незачем. Где же Мэри? И с чего так разбушевались эти девицы? Стоит ли мне ехать невесть куда с этим черномазым? И главное, при чем тут я? За кого они меня принимают?
Вспоминается случай с моим приятелем, Дейвом Пеллом, который однажды днем шел по улице, и вдруг к нему подлетает какой-то чувак и просит автограф. Дейву жалко, что ли? Черкает на бумажке свое имя и протягивает чуваку. Тот глядит на бумажку и начинает вопить: «Не придуривайся, пиши свое настоящее имя!» Дейв объясняет, что это и есть настоящее. Но тот уперся: мол, нечего врать, уж я-то тебя узнал, Элтон Джон! Дейв и впрямь слегка смахивает на Элтона, но спутать одного с другим можно разве что безлунной ночью в неосвещенном переулке. Под конец эти двое так распсиховались, что Дейв едва не втоптал чувака в асфальт…
Я начинаю думать, что здесь та же история – то есть меня с кем-то спутали, – и когда шофер вежливо подталкивает меня к лимузину под истошные вопли девиц «Побудь с нами!», ору им в ответ:
– Да кто я такой, по-вашему?
– Рикки!
– Мы без ума от тебя, Рикки!
– Сделай мне ребенка! – кричит «девятка».
Такие вот дела: средь бела дня на 14-й улице какая-то девица прямо-таки требует, чтобы я сделал ей ребенка.
– Рикки! Рикки Прусек!
Я уже одной ногой в машине, когда кто-то из девчонок выкрикивает фамилию. Я останавливаюсь. Ну да, это мои настоящие имя и фамилия: Рикки Прусек. Стало быть, никакой ошибки – они все рвутся с поцелуями именно ко мне. Но почему?
Прежде чем я успеваю спросить, шофер дает мне последний толчок, и я вваливаюсь в салон – просторный, как в «Боинге-747». Но этим дело не заканчивается: девицы облепляют окна «кадиллака» и ставят засосы на стеклах, покрывая их пятнами помады. А потом, прикиньте, одна из них задирает кофточку и припечатывается к окошку голыми сиськами. Ну и дела! Я начинаю заводиться. Надо бы прихватить штучку-другую с собой, но уже поздно – шофер трогает с места и продавливает бампером кольцо моих поклонниц. Я оглядываюсь и в заднем окне вижу ту еще картинку – самую клевую с тех пор, как я листал прошлый номер «Пентхауса».
– Ты это видел? – спрашиваю я, ловя взгляд шофера в зеркале.
– Да, сэр.
– Я без понятия, что все это значит.
Он отвечает лишь коротким смешком и снова переводит взгляд на дорогу.
– Я завернул ненадолго в ту лавку, а после все пошло наперекосяк, – говорю я то ли ему, то ли самому себе. Без шуток, у меня к той минуте уже начинает плыть крыша. – Кстати, куда мы едем?
– На презентацию книги, сэр. Там тоже будет столпотворение. Я слыхал, очередь за автографами начала выстраиваться с раннего утра.
– Какая еще книга?
Он опять вежливо фыркает – типа экий вы шутник, сэр, – и дальше молчок. Ладно, не каждый день тебя катают в шикарной тачке, и я думаю: чего бы и не прошвырнуться, а на месте будет видно, что к чему.
В тачке всяких прибамбасов немерено: тут и мини-холодильник, и телефон, и телик со встроенным видео. И вся отделка в голубых и синих тонах. Вспоминаю, сколько раз я пытался хоть что-нибудь разглядеть внутри проезжавших мимо тонированных лимузинов.
– Значит, вот оно как тут… – говорю я и открываю холодильник, а в нем есть все, что душа пожелала бы выпить, пока ты едешь по Нью-Йорку без малейшего понятия куда и зачем. Я достаю бутылку пива – «Дос Экос», не хухры-мухры – и откидываюсь на спинку сиденья.
Мы сворачиваем влево на Парк-авеню и катим дальше. Город мелькает за окнами, а я попиваю пивко – чем не жизнь? Видели бы меня сейчас все старые знакомые! Эй, мистер Осборн, помните, как в девятом классе вы сказали, что из меня не выйдет толку? А теперь, вшивый педик, взгляни на старину Рикки, как он рассекает по центру города на своем черном лимузине. Или гордячка Таня с вечно задранным носом. Не хочешь прокатиться в моем «кадиллаке», Таня? Как насчет бокала «Чивас ригал», чтобы нос опустился пониже? Ха-ха!
И тут меня осенило: Мэри! Наверняка это она подстроила – типа сюрприз или розыгрыш.
– Слышь, приятель! – зову я; шофер смотрит на меня в зеркале. – Это хохмочки Мэри, да? Я к тому – это ведь Мэри Дефацио тебя наняла и устроила весь спектакль?
Он пожимает плечами и лыбится, как обычно. Чем зубы скалить, лучше бы вякнул хоть что-нибудь в тему. Но это точно она, больше некому. Пусть нынче у меня не день рождения, но эта женщина и без повода может замутить такое, что мало не покажется. Вот только почему она не рядом со мной, чтобы оттянуться за компанию? И как насчет тех девиц? Уж их-то явно не она подбила на засосы. Не зря же я прозвал ее Королевой Ревности.
Какое-то время мы едем в молчании, потом делаем несколько поворотов, то влево, то вправо, и останавливается перед большим книжным магазином. Там у входа столпилось несколько сот человек – их так много, что даже копов прислали следить за порядком.
Как только толпа замечает наш лимузин, она подается вперед. Я не в курсе, что к чему, но предпочитаю не высовываться, пока кто-нибудь не подскажет мне, что делать.
Шофер вылезает наружу, обходит вокруг машины и открывает передо мной дверцу. Он улыбается и выставляет локоть, чтобы я, значит, на него оперся, да только мне не нужны чьи-то локти для таких дел, и я вылезаю без его помощи.
Это безумие. Весь мир вокруг, похоже, сдвинулся по фазе. «Рикки! Рикки!» Толпа восторженно вопит, визжит и напирает. Даже с учетом всего случившегося за последний час мне требуется несколько секунд, чтобы понять: они пришли сюда ради меня – конкретно меня, а не ради какого-то другого Рикки.
Я и моргнуть не успеваю, как два копа хватают меня под руки и тащат к входу в магазин. Добраться туда не так-то легко, нас плотно окружает толпа.
– Рикки, я тебя обожаю!
– Я твой самый верный поклонник!
– Рикки, подпиши книгу для моей мамочки. Она лежит при смерти!
– Распишись на моей голове, Рикки! Она выбрита специально под твой автограф!
– Рикки, это тебе! – Могучая толстуха на манер таранного форварда прорывается сквозь толпу, неся над головой багровый торт размером больше унитазного сиденья и с завитушечной надписью желтым кремом: «Фан-клуб Рикки Прусека».
