Драган Мияилович - Девочка и ветер
Долго он смотрел вдаль, а потом его взгляд остановился на бухте с противоположной стороны острова. Под густыми кронами трех столетних сосен стоял каменный домик. Внимательнее присмотревшись, Мамука разглядел силуэт загоревшей женщины, развешивающей сушиться постиранное белье.
«Боже, кто мог выбрать эту пустыню местом для жизни?! Должно быть, она не в себе, или у нее есть серьезные причины для такого выбора». Вдруг ему показалось, что это фата-моргана, Мамука ущипнул себя за руку и решил узнать, кто на самом деле эта одинокая женщина на пустом острове.
Направившись к домику, по пути он обратил внимание на серую веревку, которая от церковной, окованной медью двери, как серая змея, тянулась к верху церковного колокола, зажатого между двух столбов на небольшой колокольне. Мамука несколько раз потянул за веревку, и колокол начал перезванивать серебряными тонами, разнося их над синей морской гладью вплоть до самого Петровца. Звон колокола развеселил его, как и сам факт, что он на острове не один. Юноша продолжал все сильнее и сильнее тянуть за веревку.
Молодая женщина перестала развешивать белье и посмотрела на вершину острова. Заметив там мужской силуэт, она подумала, что это отец Нектарий, и начала весело махать ему. Силуэт ответил ей тем же и медленными шагами направился вниз. Мамука осторожно спускался по крутому склону, чувствуя боль в голени и мышцах, придерживаясь за редкие растения по краям ступенек. Через каких-нибудь двадцать минут он уже был у подножия скалы. Вынырнув из тени трех густых сосен, тяжелые ветви которых с сине-зелеными иголками спускались почти до самой земли, он остановился как вкопанный. Женщина, которая приходила к нему в самых интимных сновидениях, чье лицо он не видел больше года, но ежедневно воскресало в его болезненном воображении, та, которую любой человек со здравым рассудком и каплей гордости давно бы уже забыл, как летнее ненастье, а он через боль все-таки любил, сидела в нескольких шагах от него.
Развесив белье, Ивана сидела на ступеньках перед домом, ожидая отца Нектария и почесывая за ушами белого озорного козленка. Он упрямо сопротивлялся, упираясь лбом в ее ладонь, и весело помахивал коротеньким хвостиком.
Заметив человека, резко остановившегося в десяти метрах от нее, молодая женщина оттолкнула непослушного козленка, прикрыла рукой глаза, защищаясь от ослепляющего солнечного света, и посмотрела на пришельца. Радостная улыбка-приветствие исчезла с ее лица, когда она поняла, что неожиданный посетитель – не отец Нектарий, а кто-то другой. Она настороженно смотрела на незнакомца.
Мамука не мог поверить своим глазам. Неужели жизнь – театр, в котором он – один из миллиарда статистов?! Все, что с ним сейчас происходит, – волшебство, мираж, который в любую минуту может лопнуть и разлететься, как мыльный пузырь. В какой-то момент ему показалось, что озорной козленок, который, стоя на задних ногах, жадно ощипывал куст ферулы, может превратиться в черного дьявола. Насмехаясь, тот покажет ему красный язык, и все исчезнет, будто и не было. Тут до его слуха донесся тихий бархатистый голос, он узнал бы его из тысячи:
– Мамука, откуда ты здесь? – Ее глаза сияли от изумления, скрыть которое она не могла.
– Ивана… – он тихо вымолвил ее имя, чувствуя, как перехватило дыхание и удары сердца пульсируют за грудиной, а потом бросился к ней в объятия.
– Как ты меня нашел?
Он долго прижимал ее к себе, думая, что любовь – это состояние блаженства, когда мы способны забывать все плохое и страшное, что случилось с нами в жизни. Потом он отошел от нее, рассматривая всю, целиком, питая глаза и исстрадавшуюся душу. И чем больше он смотрел на нее, облитую солнечным светом, тем больше убеждался, что эта женщина принадлежит только ему и он никогда с ней не расстанется. Его страдания будто остались в каком-то ином измерении, они растаяли перед женщиной, которую он любил всем сердцем и для которой был готов на все. Он пришел к выводу, что большая часть нашей жизни соткана из непредвиденных случайностей и что, какими бы абсурдными на первый взгляд ни казались, они имеют свой смысл и взаимосвязь. Разве не он всего пару часов назад чуть не утонул, не зная, что желанная находится от него в каких-то тысячах взмахов рук. Если бы он знал, то наверняка не вернулся, а, собрав все силы, поплыл бы дальше к спасительному берегу. Самому себе он напоминал пассажира, опоздавшего на забронированный рейс, он разочарованно сжимает авиабилет во влажной ладони, а вернувшись домой, узнает из программы новостей, что самолет, на котором он должен был лететь, разбился вместе со всеми пассажирами.
– Я спросила тебя, как ты меня нашел? – голос Иваны вернул его в реальность.
– Как я тебя нашел? Какие-то добрые ветра меня принесли сюда. Лучше скажи мне, какими судьбами ты здесь?
Застигнутая врасплох неожиданным вопросом, Ивана молчала. Откровенно рассказать обо всем, что с ней произошло за это время, показалось ей унизительным. Если она поведает Мамуке все, то потеряет ту долю самоуважения, которую ей удалось вернуть, благодаря прежде всего отцу Нектарию. Тихий голос разума нашептывал ей, что Мамука с трудом воспримет, если она позволит ему спуститься в темные лагуны ее страданий, поэтому она решила пощадить его от свирепой правды. Ей даже мысленно не хотелось возвращаться в тот период жизни, настолько это было страшным и кошмарным. Большим пальцем ноги она рисовала большой круг на песчаной тропинке, а потом легкое подергивание в уголках губ превратилось в грустную улыбку. Выдержав долгую паузу, она посмотрела Мамуке прямо в глаза.
– Тебе хорошо известно, что я безуспешно лечилась от наркотической зависимости. Я решила поставить точку. Я нашла пустынный остров и временно устроилась жить здесь, прекратив всякую связь с внешним миром, с твердым намерением выстоять.
– А говорили, что ты уехала в Косово с каким-то албанцем, наркодилером.
– Люди болтают всякое, а ты, очевидно, им веришь?
– Не верю, просто я очень волновался, ты ведь месяцами никому не звонила. И твоя мать, и Ангелина беспокоятся за тебя. Я боялся, что тебя поглотила тьма.
Мамука рассказал ей всю историю своего путешествия и пребывания в Приштине. Ивана слушала его не дыша, понимая, что этот хрупкий темпераментный юноша безумно любит ее. Неоднократно он пытался разузнать, что она нашла в том албанце.
– Тот албанец вообще был не в моем вкусе. Я просто воспользовалась случаем не платить за проезд и приехала сюда. Но это отдельная история. Лучше скажи мне, как там мои? Ты виделся с ними?
– Хорошо, только очень беспокоятся за тебя. Ты словно сквозь землю провалилась.
– Ангелина изменилась за это время?
– Выросла и как-то раньше времени созрела.
– Она злится, что я так долго ей не звонила?
– Ты нужна ей! Она не злится, просто ей очень трудно без тебя.
– Ну, что с этим поделать? Все это я сделала и ради себя, и ради нее.
– Мы могли бы все вместе начать новую жизнь.
– Не надо, Мамука, прошу тебя. Мы не созданы друг для друга. Со мною у тебя будут только неприятности, – ее голос был окрашен каким-то грустным очарованием.
– Неприятности были, когда ты пропала, – ответил Мамука. – Я уже подумал, что с тобой случилось самое худшее, поэтому и отправился искать тебя. Неужели ты не видишь, что нас свела судьба и такой случай мы не имеем права упустить?!
– Как видишь, ничего плохого со мною не случилось. Просто ломка в одиночестве и прислушивание к тишине. Я искала покоя и наконец обрела его. А что будет дальше, покажет время.
– Наступило время, когда ты наконец должна стать моею. Я теперь устроился на постоянную работу, солидно зарабатываю, нашел квартиру, ты ни в чем не будешь нуждаться. Ангелина будет жить с нами, и все будет в порядке. От тебя я жду, что ты согласишься и скажешь «да». Не фиктивное, а искреннее, судьбоносное «да».
– Мамука, я осознаю, что причинила тебе слишком много боли. Эту боль ты никогда не забудешь, сколько бы ты ее в себе ни прятал. Она, как спящий вулкан, будет тлеть в тебе, а когда пройдет период влюбленности, этот вулкан будет выплескивать лаву твоих обид, и у тебя возникнет желание отплатить мне в той же мере за все страдания, которые я тебе причинила. Знаю, что ты будешь напоминать мне и возвращать в прошлое, которое я навсегда оставила за спиной. Оно для меня больше не существует! Я хочу пощадить и тебя, и себя от горького вкуса мести, неприятных воспоминаний, сожалений и самосожаления.
– Ивана, я тебе обещаю, что такого никогда не будет. Даю тебе честное слово, что никогда не упомяну тебе о прошлом. Я тебя люблю! Неужели ты думаешь, что я бы таскался по Приштине и окрестностям, заглядывая в каждый угол в надежде отыскать тебя, если бы не простил тебе все. – Мамука стал детально рассказывать ей о безуспешных попытках разыскать ее в Косове, о своих страхах и сомнениях, о затхлых, сырых подвалах и полутемных барах, куда он заглядывал в надежде отыскать ее…
