Мэтт Иган - Обожженные языки (сборник)
А теперь поприветствуйте Фантазию.
Без вдохновения стриптизершам сложно держать улыбку. Улыбку, которая заставит тебя поверить, что ты хочешь их так же отчаянно, как они сами хотят воплотить в жизнь свой сценический псевдоним. Произнесенный вслух, он позволяет сосредоточиться. Все равно что читать заклинание или молитву – будто от частого повторения мечта станет реальностью.
Диадема будет сверкать вечно.
Мерседес не разъезжает по трущобам.
Хрусталь – признак шика и тонкого вкуса.
Весь мир жаждет Свободы.
Встречайте – на сцене Судьба!
Старая пословица учит нас, что все имеет свою цену, а в наши дни предложение превышает спрос.
Мы с подружкой недавно расстались: не в первый раз. Последняя ссора случилась из-за того, что она предложила завести домашнего питомца. Собаку. Крупнее, чем у нее уже есть. Я отказался. Она заявила, что я боюсь ответственности. Однако проблема не в этом. Все гораздо хуже. Работай я в стрип-клубе, меня звали бы Избирательная амнезия.
У нас бывают трения. Как у всех. Бои с переменным успехом. Зато у таких отношений есть преимущество: когда они в очередной раз скатились под гору, можно делать все что хочешь и не чувствовать себя виноватым. Ну, почти все. В общем, я могу спокойно рассказать вам историю о лучшей подруге моей пока еще бывшей девушки, не боясь, что меня выставят на мороз. Эта тема месяцами держала меня на поводке. А на случай, если отношения снова наладятся, – ну, я ведь поменял имена. Виновным ничего не угрожает.
Учитывая, насколько все запущено в жизни моей героини, я буду держаться темы и назову ее Искупление. В конце концов, что значит имя?
На самом деле многое.
Имя – неважно, получено оно в честь родителя, дальнего предка, какого-нибудь святого или даже великого покойника Элвиса, – всегда насаждает чужую мечту о том, кем тебе следует стать. За именами, которые передаются из поколения в поколение, тянется образ семейного идеала. Какие только надежды в них не сокрыты! Они – не просто символ, должный призывать, наставлять, уговаривать, обвинять и временами хвалить. Они нас определяют и тем самым ставят предел. Сажают нас в клетку.
Это то, что определения делают по определению.
Бродяга будет. Пушок есть. Соня, Сплюшка и Ворчун были.
Кстати, задумайтесь, как много сообщают клички домашних любимцев о надеждах и слабых местах их владельцев. Мы называем братьев наших меньших по качествам, которыми сами хотим обладать, – Везунчик, Мачо, Король, – или ищем в них то, чего не находим в другом человеке. Имя питомца – это исповедь его хозяина, так же как имя стриптизерши отражает ее мечту.
Согласно справочнику имен, мое означает доверие и достоинство. Мам, пап – неплохая попытка!
По той же логике Искупление – самое подходящее имя для похотливой суки. Хотя она была такой не всегда. Просто однажды ее мамочка выиграла в лотерею или на скачках – да, она как раз из таких мамаш. Могла бы называться Джек-пот. Наградой была поездка в Вегас.
Слышали городскую легенду об индейке на детском стульчике и ребенке в духовке? По сравнению с мамочкой Искупления обкуренная няня – чистая Мэри Поппинс. Мать особо не замечала дочурку, пока не увидела в ней угрозу своим грандиозным планам. Девочку нельзя было оставить одну на выходные, не говоря уже о целой неделе. С билетами на руках мамочка вдруг поняла, что семнадцать лет равнодушия не искупишь за одну ночь.
То ли дело четыре дня и три ночи в великолепном отеле «Луксор»!
Размышляя, куда бы сбагрить девчушку, мамочка Искупления вспомнила собственный опыт и прикинула, что для семнадцатилетней оторвы настала пора узнать настоящую жизнь. А где и учиться блуду, как не в Городе грехов? И она потащила ее за собой, как багаж, хотя назвала это, конечно, иначе: компенсацией за все пропущенные дни рождения, кружки гимнастики и так далее.
Они приземлились в самую жару за несколько часов до заката и двинулись прямиком в стрип-клуб. Вегас не тратил времени зря, и мамочка отправилась наслаждаться его дарами с энергичным и любезным танцором (их никогда не зовут стриптизерами), поручив дочурку заботам нескольких девиц едва старше ее самой.
Обычный сценарий. В такие дни Искупление называла себя «сироткой на отрыве», но, возможно, в тот раз ее мамочка нацелилась на обратный эффект. Возможно, она действовала по принципу «напугать, чтобы вылечить», как бывает в ситкомах, когда папаши, поймав детишек за сигаретой, заставляют их выкурить целую пачку – устаревшая техника коррекции поведения, вроде битья газетой по морде.
А может, и нет. Может, я просто пытаюсь увидеть что-то хорошее в заблудшем человечестве. По крайней мере, мамаша Искупления не нарекла ее при рождении Обузой, хотя и могла – судя по ее отношению.
Короче говоря, впихнув дочери пару двадцатидолларовых купюр, мамочка наказала ей веселиться и скрылась в глубинах клуба, где и без того слабое чувство материнской ответственности исчезло быстрее, чем первая морщинка в зеркале.
Платиновая блондинка по имени Шампань, размалеванная Порше или насиликоненная Барби – в общем, одна из тех, кто взял Искупление на поруки, – тут же предложила такое, от чего не в силах отказаться ни одна семнадцатилетняя девочка в кукольном платье под цвет вишневой губной помады и с очками в форме сердечек. Танцовщица сказала:
– Мой парень подрабатывает шофером. Прокатимся на лимузине?
Она вытянулась на заднем сиденье: водка с клюквенным соком, и еще одна, и по стопочке после каждой, и колеса, бери, не стесняйся. Любишь тусить?
Для атмосферы – диск «Найн инч нэйлз». Хочешь зверски потрахаться?
Эта болтливая фея-крестная, затянутая в спандекс, будто всю жизнь была Искуплению лучшей подругой, сестричкой из того же приплода. Словно прочитала все ее мысли, тогда как Старлетка, Коллаген – или как их там звали – только случайно узнали ей цену. Споткнулись об нее, такая она была низкая.
Водка, косячок. Экстази, косячок. Внимание…
Стриптизерша помахала видеокамерой:
– Хочешь побыть плохой девочкой?
Косячок.
Вся на оттяге, позируя в объектив и строя губки каждому встречному, Искупление сверкнула острыми сосочками (крутейшая мамочка разрешила их проколоть) и рыкнула:
– Я дикая!
Стриптизерша подыграла, зацарапала воздух ноготками с французским маникюром (на каждом – мордочка Хеллоу Китти), замяукала: шалунья в половой охоте. Искупление растянулась на заднем сиденье, слизывая помаду с губ и посасывая соломинку, и тут подружка возьми и спроси: а без мальчиков тебе попробовать не хотелось?
И Искупление, дуреха с недостатком самоуважения и избытком всего остального, выложила свой самый большой секрет. А подружка, читавшая мысли не хуже цыганки, такая клевая, она ее поняла.
Как по отмашке шофер повернул в соседний жилой район и повел лимузин на круизной скорости. Стриптизерша, исполнительница желаний, вынув из носа волшебную палочку, стала указывать ей на лужайки. Она похвалила мех немецкой овчарки, отважно лающей из-за цепного забора. Сказала, что доберманы и стаффордширские терьеры мускулисты, а мускулы – это сексуально.
Молчаливый шофер, бойфренд Экстази, или Фантазии, или Моделистки, или чей там еще, напряг бицепс. Под набитым на плече питбулем черными клыками оскалилось имя – «Сатана».
И Искупление, которой только дай повод что-нибудь искупить, согласилась. И ничего странного. Она сама об этом думала.
Может быть, доберман. На крайняк питбуль. Но вообще ей нравятся породы покрупнее. Вроде бы.
Большие. Мощные. Хорошо оснащенные.
Русская борзая или мастиф.
И стриптизерша с именем, взятым в честь какого-то пустяка, которого ей не хватает для счастья, – Слава, или Харизма, или Диплом по массажной терапии, – она сразу все поняла. Ей в голову пришла блестящая мысль. Наверное, уловила флюиды.
У моей пока еще бывшей девушки есть чихуа-хуа. Женского пола. Этот меховой гульфик искупал все наши недостатки. Я, например, ревнивый.
Когда лимузин выгрузил Искупление у клуба, ее мамочка от представшего перед ней зрелища протрезвела быстрее, чем от разряда дефибриллятора.
Она провела пальцами по царапинам, уходившим под рукава, по трем раздутым красным отметинам от когтей на руке, по лохмотьям, оставшимся от приталенного летнего платья – из тех, в которых девушки почему-то всегда похожи на беременных малолеток, – провела и могла уже ни о чем не спрашивать. Когда-то она и сама, должно быть, обсуждала свое будущее в киноиндустрии, да только дело не выгорело.
Она встряхнула дочь за изрезанные плечи.
– Что. Ты. Наделала?
Глаза монетками блестели в глазницах, похожих из-за потекшей туши на два мутных колодца желаний. Искупление – сонная, сбитая с толку, растрепанная, очень пьяная и еще больше уставшая – отвела взгляд.
