Миа Марч - Время прощать
– Пока он не сделал это невозможным. – Гриффин взял ее за руку, их пальцы переплелись. – Как моя бывшая.
Из-за праздничных выходных какая-то кофейня работала допоздна, поэтому они купили кофе со льдом с собой и пошли в гавань, к пешеходному мосту. Остановились на середине моста. Луна дарила мягкий свет земле, на небе пылали редкие звезды. Изабел даже смогла их пересчитать. Семь. Семь счастливых звездочек.
Гриффин глотнул кофе.
– Когда я сказал Алекс, что ненадолго выйду, всего лишь прогуляюсь до гавани, она спросила: «Один?» Когда я сказал, что с вами, она спрятала голову под подушку.
– Девочке ее возраста трудно воспринять все это. Ее мать снова выходит замуж, отец с кем-то встречается. Даже если это только прогулка.
– Я так ей и сказал. Но получил в ответ: «Конечно, только прогулка».
Они посмотрели друг на друга, и Гриффин взял Изабел за руку. По спине Изабел, подбираясь к затылку, побежал холодок. На мост поднималась какая-то группа, поэтому Гриффин снова взял Изабел за руку, их пальцы переплелись, и, уйдя в дальний конец моста, они стали наблюдать за полночными экскурсионными катерами.
– Я рад, что познакомился с вами, Изабел. Даже если меньше всего думал о знакомстве с кем-то, заказывая номер в «Трех капитанах».
– Я тоже рада, что познакомилась с вами, Гриффин. – Ей захотелось замолчать и поцеловать его под семью звездами. И задать миллион вопросов. – Кстати, о «Трех капитанах». Вы сказали, что уже бывали там раньше.
– Мы втроем – я, Алекса и Эмми, когда моя бывшая жена только что ушла от нас. Мне нужно было выбраться из дома… Просто он внезапно стал нам чужим, понимаете? Поэтому я заказал номер в «Трех капитанах»: из-за названия и потому что подумал, девочкам понравится дом и сад. Мы прожили там неделю. Эмми была слишком мала, чтобы понимать, что происходит, но Алекса была почти невменяема. Очень много времени она проводила в Чулане уединения. Ваша тетя не возражала. Но не думаю, что она нас помнит.
– Ей сейчас ни до чего. У нее нашли рак поджелудочной железы, четвертая стадия. Поэтому я здесь. Поэтому мы все здесь.
– Очень жаль это слышать. В таком случае рад оказать посильную помощь, превращая Счастливчика в официальную собаку «Трех капитанов».
Изабел улыбнулась, и они посмотрели друг другу в глаза. Гриффин нагнулся и нежно поцеловал ее. На мгновение она отдалась поцелую, чувствуя теплые крепкие губы Гриффина, аромат мыла «Айвори» и широкую грудь, незнакомую мужественность. Но затем эта самая незнакомость мужчины, о существовании которого полторы недели назад даже не подозревала, взяла верх, и Изабел отстранилась.
– Простите, – пробормотала она. – Я не думала, что это будет так странно. Всего две недели назад я узнала об измене мужа. Я была по-настоящему слепа. Нет, я знала, что у нас проблемы и между нами много всего накопились, но никогда не думала, что он… – Изабел со вздохом умолкла. – Считается, я не должна об этом говорить, да?
– Никаких «не должна». Правил не существует.
И я знаю, что вы чувствуете. Очень точно.
Она расплакалась, и Гриффин обнял ее. Так они стояли в конце моста, пока мимо них не проследовала группа подростков.
– Снимите себе номер, – крикнул какой-то парнишка.
Послышалось хихиканье, потом звук шагов. Изабел и Гриффин засмеялись.
– Вообще-то у меня есть номер, – сказал он, – но я живу вместе с сердитой четырнадцатилетней девочкой и спящей трехлетней малышкой.
– А я – с сестрой и кузиной.
– Что, вероятно, к лучшему, – заметил Гриффин, не сводя с нее своих темных глаз.
– Да, – прошептала Изабел.
Держась за руки, они пошли назад.
Глава 11
«Как я сюда попала?» – удивлялась Джун в шесть утра в День труда, сидя за рулем своего верного «субару», который каким-то образом превратился в автомобиль спасения Марли Матерс – так, на всякий случай. Марли ерзала на сиденье, глядя в окно на Бутбей-Флауэрс, где жил ее бывший, еще со школы, возлюбленный, звезда бейсбола. Джун помнила, что этот красавчик постоянно заводил и обрывал летние романы. Парочка, видимо, серьезно разругалась несколько недель назад, и Марли объявила, что между ними все кончено. Кип (сокращенно от Кристофер, узнала накануне вечером Джун) тут же начал встречаться с другой. Жил он в Бутбее круглый год: тренировал университетскую команду и вел развлекательные программы. Бывшее пламя жарко разгорелось в начале лета, но, как и в прежние времена, Кипу неинтересно было встречаться только с Марли.
И теперь она готовилась сказать ему о своей десятинедельной беременности и о том, что ребенок его. Шесть утра казалось не самым подходящим временем, но когда оно подходящее? Марли позвонила Кипу вчера вечером и сказала, что ей нужно поговорить с ним о чем-то важном. Свободное время было у него только до тренировки.
Марли объяснила все это Джун, позвонив ей тогда же, поздно вечером. Она хотела совета. Как воспринял новость отец Чарли? – хотела она знать. Что Джун ему сказала? Поэтому в полночь, за бокалом вина в гостиной, Джун поведала Марли свою очень короткую историю. Несмотря на отсутствие у Джун опыта общения с отцами будущих детей, Марли попросила поехать с ней на разговор с Кипом: просто побыть там до и после.
Джун спрашивала себя, как это было бы, найди она Джона во время беременности. Если бы сообщила ему, а он бы от нее отказался, она осталась бы одна в Нью-Йорке именно так отвергнутая, именно так брошенная.
«Может, я и не очень хорошо знаю Марли Матерс, но помогу ей», – решила Джун.
– Ну ладно, – проговорила Марли, в третий раз за последние пять минут берясь за ручку дверцы. – Я пошла.
– Я буду здесь, – кивнула Джун.
Через минуту Марли наконец вышла из машины и направилась к двери между входом в цветочный магазин и лавочку, где продавалась глиняная посуда для самостоятельного раскрашивания. Уже собираясь открыть дверь, девушка в последний раз обернулась, надеясь на сочувствие, затем исчезла в доме.
Джун не представляла, что скажет Кип, как поведет себя, но завидовала Марли, потому что та имела возможность с ним поговорить. По крайней мере Кип будет знать.
«Пожалуйста, приди в восторг, – молила про себя Джун. – Схвати ее в объятия, закружи от радости, скажи, что вы предназначены друг для друга и теперь станете семьей».
Ей хотелось этого для Марли, хотелось для себя. Нормальные человеческие отношения не обязательно должны быть фантазией, и Марли могла доказать это прямо сейчас.
Не прошло и пяти минут, как Марли в слезах выбежала на улицу и крикнула Джун, чтобы та ехала, увозила ее отсюда.
Зависть Джун сменилась страхом.
За завтраком в гостинице, который Изабел любезно приготовила и подала в кухне, Марли рассказала Джун про свою мечту – как отреагирует Кип о предложении пожениться и о его действительном ответе, который выразился в бесконечном повторении «что?», будто для возникновения беременности недостаточно бракованного презерватива. Кип впал в ступор и твердил, что ему нужно подумать, а он, черт побери, не в состоянии это сделать, пока она стоит тут и смотрит на него. Поэтому Марли убежала.
«Господи…»
У Джун засосало под ложечкой при мысли, что и Джон мог отреагировать точно так же. Семь лет назад и сейчас.
Когда взлохмаченный Чарли вошел на кухню в пижаме с рисунком из комиксов о «Человеке-пауке» и взобрался на колени к Джун, чтобы обняться с ней, выражение лица Марли изменилось.
– Боже мой, – проговорила она. Ее глаза засияли, словно увидев чудо.
– Да, – прошептала Джун. – Что бы ни случилось, вот что ты получаешь.
Прикусив губу, Марли коснулась ладонью своего живота, и Джун поняла, что с ее новой подругой все будет хорошо.
Парень, стоящий у стеллажа «Достопримечательности штата Мэн» с путеводителем «В стороне от избитых тропинок: Побережье Мэна», так походил на Джона Смита, что Джун ахнула, хотя сообразила секундой позже, ударом сердца позже, что это не может быть он. Он был высокий и худой, с такой же копной темных прямых волос на фоне светлой кожи – и не старше двадцати одного года. Это напомнило Джун о том, что она живет в прошлом. К нему подошла прелестная молодая женщина с двумя книжками, взятыми со стола с новой беллетристикой, и у Джун так сильно сжалось сердце, что ей пришлось присесть на стул за стойкой с кассой и сделать вдох.
Ей не хватало любви. Не хватало обнимающих ее рук. Не хватало секса. Она вынуждена была признать, что Джон Смит не войдет в двери «Букс бразерс», не появится на мощеной дорожке во дворе гостиницы «Три капитана», не станет разыскивать ее семь лет спустя и говорить, что не переставал о ней думать.
Он перестал. После двух ночей романтической любви.
«Нужно отпустить, даже если ищу его ради Чарли. Вот ключевое слово. Я ищу его ради Чарли, а не ради себя».
Утренняя история с Марли ясно показала это. А последние несколько недель, когда она засыпала в фантазиях и мечтах о чем-то, чего никогда не случится, начинали играть с ней злую шутку, подталкивая к разочарованию, которое снова ее раздавит, а времени и сил снова выбираться из такой ситуации нет.
