Лора Флоранд - Француженки не терпят конкурентов
Глава 16
Ко времени возвращения в свою квартиру ей так надоело представлять себя зеброй, что она проклинала и проклинала окончание сегодняшней пробежки. Но как еще она могла ускользнуть от него? Просто уйти? Так он пошел бы с ней рядом. Поймать такси? В шесть утра? И вообще – любой отрыв требовал бега. Она подозревала, что он мог тайно злорадствовать, вспоминая ее отступление, вне зависимости от ее мотивов.
Нет, она не убегала, как до смерти перепуганная зебра, разбудив в нем льва. Да и в ее колдовском мире он представлялся ей жабой. Или все-таки… хищником? Жаба – это не то. Не его случай. Возможно, она предпочла бы превратить его в кого-то более крупного, с теплой гривой, в которую так приятно зарываться руками.
Но сама она не могла избежать роли зебры. В противном случае чем бы она тогда закончила? Полосатой шкурой перед его камином?
Однако роль зебры ее решительно не устраивала.
Чувствуя дрожь в усталых конечностях, она с трудом преодолела все шесть этажей до квартиры. На пути в душ она задержалась около зеркала и поймала свое отражение.
«Конский хвост» распустился, спутанные ветром волосы рассыпались по плечам. Лицо начисто лишено макияжа. К слову, она им, можно сказать, пренебрегала, но как же велика разница между легкой, незаметной корректировкой природных данных и простодушным, даже растерянным выражением глаз, видом исхлестанных ветром щек и губ. Ее вспотевшее лицо приобрело помидорный оттенок.
Нет, вид ужасный, просто в голове не укладывалось…
Как он мог целовать ее, если она так ужасно выглядела?
Включив горячую воду, Магали залезла под душ, и его живительные струи с неисчерпаемой лаской обтекали усталое тело, словно возвращая ее в утраченные теплые объятия.
Наконец она вылезла из душа, но лишь потому, что вода постепенно стала теплой и даже прохладной, хотя благодаря такому охлаждению к ней частично вернулись силы. Но растирая себя досуха огромным белым махровым полотенцем, Магали вновь начала дрожать, ее тело оказалось слишком чувствительным, слишком давно жаждавшим живого сердечного тепла и человеческой близости.
За пять лет упорного изучения парижской моды она достигла значительных успехов в попытках стать истинной парижанкой. В то утро она выбрала для себя впечатляющие доспехи, способные сразить любого. Мягкие шелковые складки облегали плечи: легкий сдвиг в сторону большого выреза с готовностью обнажал то или другое плечо, складки свободно ниспадали между ее грудей вместе с ныряющим декольте, очередная фантазия, и вырез смещался на спину, обнажая шею и приоткрывая изгиб спины. Под декольте туники таились обласканные шелком соски ее грудей, ткань струилась, облегая и тонкую талию, и бока, доходя до верхней половины бедер. Тонкие узорчатые легинсы, напоминая старомодные ажурные чулки, обтягивали ее ноги и исчезали под подолом туники. Уши она украсила подвесками в виде крупных зеленых, отделанных филигранью листьев. Полчаса Магали уделила прическе, с безупречной небрежностью уложив все игривые локоны шиньона.
Ее ноги почти полностью скрылись под высоченными сапогами. За ними она специально съездила в квартал Марэ. Считая эти сапоги слишком дорогими, она долго откладывала покупку, опасаясь к тому же, что они вполне могли выйти из моды в этом же году. Но ей ужасно хотелось походить в таких стильных кожаных ботфортах, облегающих даже бедра. И вот теперь их грубая фактура чудесно контрастировала с нежным шелком.
* * *Когда Филипп зашел в «Волшебную избушку», Магали вдруг почувствовала себя… затрепетавшей зеброй.
Нет. Не совсем. Никакая зебра не задрожит от удовольствия, предвкушая, что ее поймают.
В его руках не было никакой фирменной коробки. Сегодня искушением предстал он сам.
Его цепкий взгляд прошелся разок по ее фигуре, ботфортам, скрывавшим половину бедер, и декольте, завершавшемуся на мягком взлете ее груди. Чувственно изогнутые губы сдержанно сжались, давая молчаливую оценку ее доспехам, а в синих глазах сверкнуло более откровенное определение: зебра.
«Нет, ничего подобного, – вызывающе сверкнули в ответ ее глаза. – Давай-ка попробуй поймать меня. Мои зубы тоже остры и опасны».
Возможно, решив, что добыча от него никуда не уйдет, Филипп отвернулся и взглянул на ее дружелюбного и кудрявого собеседника.
– Кристоф, – хладнокровно произнес он, пряча желание растерзать беднягу и расчистить поле битвы для себя самого.
Кристоф, уже познакомившийся с Магали и минут пятнадцать сидевший за угловым столиком, восторженно улыбнулся Филиппу и приветствовал его поднятием чашки, наполненной шоколадом. Он спокойно поднес ко рту ароматный напиток, а Филипп так сжал зубы, что на его скулах обозначились желваки.
– Мне следовало догадаться, что вам тоже приглянулось это заведение. Как удачно, что Кэйд поведала мне, где оно прячется.
Вид Филиппа недвусмысленно говорил, что ему чертовски хочется вырвать из рук улыбчивого нахала его шоколад и вышвырнуть на улицу этого сластолюбца, ведущего знаменитый кулинарный блог «Гурман». Не имея никаких особых поводов радоваться, Магали все же испытала чувство сердечной привязанности, увидев столь откровенную ревность. «По крайней мере, – подумала она, – мне удалось смутить его разум. О господи, ведь он наверняка запомнил, как утром я таяла от наслаждения под его поцелуями…»
– Мне нужно поговорить с Магали.
Кристоф выглядел очень довольным.
– Mais, bien sыr![80] – Сделав вид, что поглощен отправкой сообщения, блогер незаметно перевел свой мобильник в режим фотокамеры. – Не обращайте на меня внимания.
Филипп поджал губы.
– En fait[81], я собиралась показать Кристофу пару наших фирменных рецептов, – заметила Магали. – Ему захотелось написать о нас в своем блоге.
Филипп перевел взгляд с нее на Кристофа, а потом взглянул в сторону кухни. На скулах его опять обозначились желваки. Он резко мотнул головой.
– Свежо предание.
Она вздернула подбородок.
– Pardon?[82]
Он не сводил напряженного взгляда с ее шеи. В конце концов в полном смущении она прикрыла ее ладонью. Из-за глубокого выреза грудь внезапно показалась ей едва ли не обнаженной. И от этого она испытала возбуждение, ощущая, как затвердели под шелком соски.
Выражение его лица неожиданно изменилось. Стало мягче и задумчивее. Он развернулся, почти заслонив ее от взгляда Кристофа, и подался вперед. Его локоть ударился о выставочный стенд. Он не думал, что она отступит – безусловно, в ее ли характере отступать? – но теперь они оказались в непосредственной близости. Филипп пригнул голову, якобы для того чтобы не задеть лунный серп, но благодаря этому его лицо оказалось почти на одном уровне с ее вздернутым носом. Казалось, нагнувшись, он заключил Магали в свои объятия, хотя даже не касался ее. Шоколадный полумесяц медленно завертелся над его головой.
– Магали, – тихо произнес он, глядя на ее губы.
Они мгновенно загорелись. Ей показалось, что они загорелись от вспыхнувшего в них огня, придавшего им пламенную яркость, излишнюю мягкость и полноту.
– Магали. – Его рука слегка коснулась локонов, игриво вырвавшихся из заколки.
Блогер, открывший миру историю Похитительницы Шоколада, не сводил с них заинтересованных глаз. И держал перед собой мобильный телефон.
– Тебе нужно какое-нибудь ожерелье, – продолжил Филипп.
– Что?
Его взгляд устремился на ложбинку, ныряющую в вырез туники, прикрывавшей ее груди, и взгляд тот был настолько пылким, словно он погладил ее пальцем.
– Oui, lа[83]. Что-нибудь в зеленой гамме. Очаровательное зеленое колье. Оно должно поддерживать желание постичь нечто непостижимое.
Магали глубоко вздохнула, отчего его глаза, уже созерцавшие ее груди, резко расширились. Каким-то чудом ей удалось изогнуть губы в улыбке, сверкнувшей стальным блеском рапиры.
– Так, теперь вы еще намерены учить меня, как следует наряжаться, чтобы мужчины пялились на мою грудь? И что бы я, бедняжка, делала, если бы вы случайно не вторглись в мою скромную жизнь?
Филипп сжал зубы, и ей вдруг на мгновение показалось, что он готов пробить головой любую преграду. А поскольку ближайшей к нему преградой была ее голова, то ситуация могла мгновенно стать чертовски опасной. Как же назывались те твердолобые динозавры из школьного учебника, которые дрались на турнирах, сталкиваясь головами? Из-за постоянных переездов в детстве и учебы в школах с разными системами образования ее знания в некоторых областях были обрывочными.
Совершенно забыв о болтавшемся над ним месяце, Филипп выпрямился – да так резко, что лунный серп, столкнувшись с его головой, закрутился с бешеной скоростью. Он поднял руку и с легкостью поймал и остановил шоколадный спутник, а ей для этого понадобилась бы стремянка. Удерживая месяц над их головами, Филипп вдруг положил другую руку на ее скрещенные под грудью руки, и они почти скрылись в его большой теплой ладони.
