Сюзанна Камата - Теряя сына. Испорченное детство
В следующую субботу я пришла в назначенное время и позвонила в дверь. Здесь даже коммивояжеры не утруждают себя звонком, а обычно просто отодвигают дверь в сторону, заходят в прихожую зовут хозяйку. Прихожая здесь считается еще частью улицы. Но хотя я и жила когда-то в этом доме, не могла заставить себя просто зайти.
Послышался «тилинь-дилинь» звонка, затем шаги. Не щенячье топанье моего сына, а размеренные шаги матери Юсукэ.
Она открыла дверь, вскинула брови.
– Хай?
– Я пришла забрать Кея на футбол. Я ему обещала…
– Извини, но его здесь нет. Он уехал на Авадзи к другу. На целый день.
На Авадзи? В парк развлечений? В зоопарк, где живут коалы? Я его две недели назад туда возила.
– Но мы же договорились пойти на игру. Я предупреждала вас. Я предупреждала Юсукэ.
Она пожала плечами. Она держала дверь рукой и в любой момент была готова захлопнуть ее.
– Видимо, Кей передумал.
– Я вам не верю. Он так радовался, когда я сказала ему про игру.
– Возможно, он просто притворился, что рад. Из вежливости.
Никогда я ее так не ненавидела, как в тот момент. Я вдруг поняла, что она промывает Кею мозги, настраивает его против меня. Если он и правда решил не ходить, то это из-за того, что она угрожала ему или лгала. Возможно, она даже сказала ему, что это у меня изменились планы.
– В котором часу он вернется? – Я чуть ли не решила сидеть на крыльце до тех пор, пока не появится Кей. Я бы все ему объяснила и по его глазам поняла, что он на самом деле думает и чувствует.
– Трудно сказать, – ответила она. – Я ему скажу, что ты приходила.
1997
И вот мы наконец встретились. Лицо у него перепачкано грязью и шоколадом, волосы растрепаны. Пока мы не виделись, он научился закрываться от людей – не могу заглянуть ему в глаза. Больше всего на свете мне хочется взять его на руки, но он так напряженно стоит. Нужно время, чтобы он освоился.
– Я скучала по тебе, – говорю я. Мне становится страшно, что он забыл английский, но я не могу заставить себя говорить на языке его бабушки. – Ты вырос. – Банально, но правда. Я чувствую его вес, и он мне незнаком. Эти несколько килограммов, появившихся без меня, причиняют мне боль.
Он будто принял обет молчания. Его губы плотно сжаты, но теперь он не отворачивается, смотрит на меня.
Что они ему сказали? Какая грязная ложь не дает ему общаться со мной?
– Кей, ты же знаешь, что я не хотела тебя покидать. Ты – самое дорогое, что у меня есть. – Никакой реакции, голос дрожит, горло перехватывает. – Я люблю тебя. Ты не можешь этого не знать.
Я стараюсь не впасть в оцепенение, но это дается мне нелегко. Боюсь его испугать. Я должна держать себя в руках. Должна показать ему, что я сильная и могу защитить его.
– Кей, – говорю я. – Мне придется уехать из Японии. Твой отец и бабушка не хотят, чтобы я здесь оставалась, и мне от этого очень грустно. Поэтому я уезжаю. Но я хочу, чтобы ты поехал со мной. Если только ты сам хочешь. Не обязательно навсегда, но хотя бы на некоторое время. Мы будем ходить на футбол. Съездим в Диснейленд.
Он смотрит себе под ноги и ковыряет землю носком ботинка.
– Кей, ты понимаешь, что я тебе говорю?
Короткий кивок, и на ботинок капает слеза.
– Ты умеешь звонить по телефону?
Опять кивок.
Я даю ему конверт. Он берет, не глядя на меня.
– Это номер моего телефона. Звони мне в любое время, хорошо? Только делай это, когда другие люди не видят. Когда бабушка спит, например. А то она может рассердиться. Но не обращай внимания, ты имеешь право мне звонить. Я твоя мама.
Я хочу, чтобы он что-нибудь сказал – все что угодно, пусть даже злое. Я касаюсь его волос и на самом деле боюсь, что он растворится в воздухе, как привидение. Он не растворяется, но стоит по-прежнему напряженно и молча.
Волосы у него до сих пор мягкие, как у младенца. Я закрываю глаза, старюсь сохранить в памяти это мгновение. Едва слышный запах его пота, его сладкое дыхание. Его тепло. Делаю над собой усилие и убираю руку назад. Не смею просить, чтобы он меня обнял. Говорю:
– Я приду сюда завтра. Если захочешь меня увидеть, я буду тут.
На следующий день я прихожу пораньше и занимаю позицию на скамейке. Мой длинный нос и то, что я без ребенка, привлекает внимание. Мимо, толкая перед собой коляску, проходит молодая мамочка в туфлях на огромной платформе. Несмотря на то что неизвестно еще, кто из нас выглядит более дико – я или она, с выкрашенными в оранжевый цвет волосами и проколотыми во многих местах ушами, – она при виде меня спотыкается.
Хочется догнать ее, предупредить. Пока он еще малыш, он весь поглощен качающимися над ним звездами. Он еще не знает, как разбить мамино сердце. Но скоро он поймет силу просто пожатия плечами, вздоха, отведенного взгляда. Он запомнит те слова, которые могут резать без ножа. Кто-нибудь научит его. Бабушка. Отец. Товарищи на детской площадке.
На поле начали играть в футбол. Я никак не могу понять, кто в какой команде. Вроде бы они просто пинают мяч, куда им захочется. Мальчишки лет семи-восьми, чуть старше Кея. Один так бьет по мячу, что он взмывает, кажется, к самому солнцу.
Мне нравится так сидеть – футбол, смех, легкий теплый ветер в лицо. Склоны холмов в золотарнике, мягкая трава под ногами. Я притворяюсь, что этого достаточно.
Кей все не приходит. Матери с детьми ушли домой ужинать, будущие звезды футбола тоже исчезли. Небо потемнело, засветилась луна.
Часы показывают, что я скоро опоздаю на работу. Тащусь на автобусную остановку. В голове одна картинка – Кей, который был вчера всего в трех футах от меня.
Что угодно могло произойти. Бабушка могла взять его с собой в поход по магазинам. Прилип к какому-нибудь телесериалу. Дети то и дело теряются в воображаемом мире. Забывают все. Или, может, он хотел прийти, но побоялся один. Вполне возможно, там у них жесткие правила насчет этого.
Автобуса долго ждать не пришлось. Мне везет – сзади есть свободное место. Я сажусь к окну и смотрю, как мимо пролетают дома с черепичными крышами.
Проигрываю в голове вчерашнюю встречу, стараюсь припомнить даже запахи и температуру воздуха. Вижу тень от ресниц на щеках Кея, грязь под ногтями. Повисшую на ниточке пуговицу. Блеск солнца у него на макушке.
Схожу с автобуса, со всех ног бегу домой и проверяю телефонные сообщения. От Кея ничего. Даже попытки дозвониться. Есть сообщение от Эрика – он напоминает, что завтра утром мы идем кататься на досках.
Переодеваюсь в красное платье, колготки в крупную сетку – и бегом в клуб. Когда я появляюсь в дверях, все смотрят на часы на стене. Я опоздала на два часа.
Не то чтобы это имело большое значение. Мы ведь тут не по часам работаем и почасовую зарплату не получаем. Никто меня, естественно, не накажет. Девочкам просто любопытно. Я почти никогда не опаздываю.
Взбираюсь на высокий табурет перед барной стойкой – перевести дух и получить указания от мамы Мориты. Она насыпает в вазочку смесь разных орехов.
– Пожалуйста, помоги Бетти. – Она показывает на стол, где Бетти разрывается между пятью мужчинами.
Бетти не такая красотка, как Вероника, – она полновата, с чересчур крупными плечами, под глазами у нее часто синеватые пятна. Но она мастерица рассказывать истории и поэтому никогда не сидит без клиентов. Вот и сейчас она в лицах рассказывает что-то смешное, и все за ее столиком давятся от смеха.
Мама Морита наливает мне стакан газировки. Я делаю несколько глотков и подсаживаюсь за столик, напротив Бетти. Никто меня даже не замечает, и я со спокойной совестью отдаюсь размышлениям.
Почему Кей не пришел? Возможно, он побоялся один переходить дорогу – ему ведь всего шесть лет. Или бабушка на улицу не пустила? Или я вчера слишком напирала? Наверно, ему стало неловко от моих активных уверений в том, что я его люблю. И кроме того, кто знает, что ему там говорят обо мне бабушка и отец? Надо, чтобы он захотел прийти. Как это сделать, что ему предложить?
– Бетти-тян! – кричит мужчина, сидящий рядом со мной. – Расскажи историю о священнике и обезьянке. Ту, которую ты на прошлой неделе рассказывала.
Другие сразу вспомнили и засмеялись, Бетти даже начать не успела.
– Да, расскажи! – поддакивает другой.
А у меня возникает идея.– Майя? Привет, это я. Послушай, ты не можешь сегодня опять привести Кея в парк?
В трубке долгая пауза. Я уже пугаюсь, что она куда-нибудь ушла, но тут она говорит:
– Я сегодня немного занята.
– Майя, я тебе заплачу. Пожалуйста. Мне очень нужно его увидеть. – Денег у меня почти нет, но я отдам Майе последние. Я в отчаянии.
– А что мне им сказать? Мать сегодня с Кеем не сидит.
– Ну, не знаю… Скажи, что в прошлый раз тебе понравилось и ты хочешь поиграть с Кеем. Скажи, что в будущем собираешься стать воспитательницей в детском садике.
Я почти вижу, как она в раздумье закусила губу – розовую с блестками. Наконец, после минутного молчания, она вздыхает:
– Хорошо. В четыре часа.
