Чарлз Дюбоу - Неосторожность
– Куда мы едем, мама? – спрашивает Джонни.
– Домой, мой хороший. В Нью-Йорк, – отвечает она.
Мэдди сама не знала, куда, секунду назад, но это кажется единственным возможным ответом.
– А папа? Он тоже поедет?
– Он приедет позднее. А нам надо уезжать сейчас.
Анжела молча берет вещи Мэдди и несет их вниз по лестнице на улицу.
– Stronzo, – бормочет она себе под нос. Козел.
Мэдди берет вещи Джонни и сумочку, в последний раз оглядывает квартиру, прежде чем закрыть за собой дверь. Здесь нет ничего, что она хотела бы запомнить. Она не оставляет записку. Может, пришлет позже. Гарри должен сам догадаться, что произошло. Или нет. Сейчас ей нет до этого никакого дела.
На улице Мэдди бежит к банкомату и снимает суточный лимит. Она протягивает Анжеле пятьсот евро.
– Потом я пришлю еще. Io mandero piu tardi. – Мэдди обнимает служанку. – Mi dispiace molto. Спасибо за все. Mille grazie.
Анжела вызвала такси, и водитель уже уложил их вещи в багажник. Она целует Джонни, в глазах у нее слезы. Прижимает малыша к себе:
– До свидания, мой дорогой.
Пора ехать. Мэдди боится снова расплакаться.
– Аэропорт Леонардо да Винчи, пожалуйста, – говорит она.
Они купят билеты в аэропорту. Джонни прижимается к ней на сиденье.
– Когда к нам приедет папа?
– Тихо, – произносит она. – Скоро, мой хороший. Не волнуйся.
Мимо, как во сне, проносятся промышленные пригороды. Мэдди изучает мелочи. Спинку водительского сиденья. Вены на своей руке. Пряди волос на голове сына. Ее гипнотизируют тонкие волокна. Так было, когда ее бил отец; она смотрела на его ботинки, завороженная узором, который образовывали швы, зерном, текстурой кожи, отталкивая боль. Джонни тихо поет себе под нос итальянскую детскую песенку, которую выучил в школе. Он складывает ладони и машет ими, как бабочка крыльями.
В аэропорту Мэдди расплачивается с водителем, и они входят в огромный зал – произведение архитектуры постмодерна. Она видит эмблемы многих авиалиний: «Ройал Эйр Марок», «Эйр Чайна, «Эйр Мальта». Бесконечные возможности. Шанс начать все сначала, наугад. Выбрать с завязанными глазами место на карте и улететь туда. Но Мэдди знает, что ей нужно. Она видит того же американского авиаперевозчика, который привез их сюда. Подходит к стойке и спрашивает служащего, когда следующий рейс на Нью-Йорк.
– Мне очень жаль, синьора, – отвечает он на прекрасном английском. – Сегодня вечером рейсов больше нет. Следующий будет завтра утром, в шесть часов.
Мэдди забыла, что рейсов в Соединенные Штаты в это время суток нет. Это, впрочем, ничего бы не изменило.
– Спасибо, – кивает Мэдди.
Она вскидывает сумку Джонни на плечо и берется за ручку чемодана на колесиках.
– Идем, мой хороший. Придется лететь другой авиакомпанией.
За стойкой «Бритиш эйруэйз» им говорят то же самое. Прямых рейсов так поздно не бывает. Но они с радостью забронируют синьоре билеты на завтрашнее утро. Когда она хотела бы улететь?
– А Лондон? – интересуется она. – Сегодня есть рейсы в Лондон?
– Да, в 20.25. Прилетает в 22.25.
– Подходит, – говорит Мэдди, протягивая карту «Американ экспресс» и паспорта. – Вы можете забронировать мне билеты на стыковочный рейс из Хитроу в аэропорт Кеннеди на завтра? И то, и другое в одну сторону.
– Конечно. Какой класс?
– Бизнес, пожалуйста.
– Хорошо. Вам заказан билет на 20.25, рейс до Лондона, Хитроу. Завтра ваш рейс вылетает в 15.05 из Хитроу и прибывает в Нью-Йорк в 18.10 по восточному времени. Хотите сдать багаж?
– Да. Спасибо.
Мэдди ставит свой чемодан и сумку Джонни на весы. У нее дрожат руки, когда она вписывает их имена и нью-йоркский адрес в багажные ярлыки. Они никогда не летали без Гарри.
– Ваши билеты. Предъявите их в вип-клубе «Бритиш эйруэйз» на втором этаже терминала С. Служащие помогут вам пройти контроль безопасности.
В зале Мэдди находит среди хорошо одетых пассажиров, стрекочущих на разных языках или напряженно глядящих в мониторы лэптопов, тихое место, чтобы усадить Джонни. Она вручает ему его геймбой и говорит, что скоро придет.
– Мне нужно поговорить со служащим, милый.
Мэдди просит служащего заказать на сегодняшнюю ночь номер в отеле в Лондоне. Синьора предпочитает какой-то определенный отель? Мэдди давно не жила в Лондоне в отелях. Они обычно останавливаются у друзей, но сейчас ей этого не хочется. Она вспоминает отель, где они жили с бабушкой. Прелестный, в укромном месте, в тупике возле Сент-Джеймс. Она не знает, существует ли он сейчас. Служащий подтверждает, что он не только существует, но и готов предоставить номер сегодня вечером. Королевский люкс. Стоит он свыше семисот долларов.
– Хорошо, – кивает Мэдди. – Берем.
Возвращаясь к Джонни, она проверяет телефон. Она нарочно перевела его в беззвучный режим. Видит несколько пропущенных звонков от Гарри. Она не хочет с ним разговаривать. Не сейчас. Мэдди проверяет электронную почту. «Где ты?» – озаглавлено одно из сообщений. «Позвони мне», – написано во втором. Она стирает их и убирает телефон в карман. Но он там не задерживается. Ей нужно подумать, выработать план.
Мэдди пишет имейл мне.
Я сижу в офисе, когда в мой почтовый ящик падает ее сообщение. В поле темы значится «Мэдди», текст следующий: «Джонни и я летим в НЙ. Из Лондона. Поживем у тебя? Спасибо. М.».
Я немедленно отвечаю. Mi casa su casa[10]. Вы ОК?
«Все завтра. Спсб. Ты ангел».
Я печатаю: «Могу я чем-нибудь помочь? Встретить вас?»
«Не надо. Прилетим ок 6. Возьмем такси».
3
А что же с третьим участником драмы? Естественно, я не считаю себя. Я просто писарь. Что с Клэр? Я заполняю пробелы подробностями, которые узнал позднее. Когда она не с Гарри, то живет своей обычной жизнью. Он сказал ей, что несколько недель они не увидятся и они с Мэдди вернутся в Нью-Йорк раньше, чем планировали. Клэр взволнована и встревожена. Как то, что он будет рядом, скажется на их отношениях? Станет ли она чаще видеть его? Или реже? Клэр старалась не обращать внимания на этот вопрос, как на трещину в потолке, зная, что в какой-то момент его придется задать. Она ждала.
Просыпается рано, затемно. Принимает душ, выбирает одежду и белье. Едет на метро на работу. Размышляет и спит в одиночестве. Проводит день за компьютером, сидит на совещаниях, звонит, обедает прямо на рабочем месте или с коллегой, пишет имейлы и статьи. По вечерам занимается йогой или ужинает с друзьями. Клэр популярна, так и должно быть. Хорошенькие девушки и ироничные молодые люди в узких костюмах. Рестораны в Трайбеке, в Уилльямсберге. Вечеринки и открытия.
Дни проходят в ожидании звонка Гарри, который позовет ее в новое приключение. Возле двери у Клэр стоит собранный чемодан. Она спокойна, ее облекает тайна, иная жизнь, о которой никто не догадывается. Она надеется на что-то, чего в действительности не хочет ни один из них. Боится последствий, но не делает ничего, чтобы их избежать.
Для всех Клэр – одинокая девушка. Однажды на ужине ее сажают рядом с архитектором. Хозяйка, старая подруга по колледжу, давно замужняя, рассказывала ей о нем. Он примерно ее лет, красив. Белые зубы. У него чуткие пальцы, и он с готовностью смеется. Только что вернулся из Шанхая. Это его третья поездка. Город растет, как муравейник, говорит он. У их фирмы множество заказов. Невероятное богатство, страстное желание создать новое будущее. Он изучает китайский. К середине ужина само собой решается, что он ее проводит. На крыльце он ее целует. Накрапывает дождь.
– Можно мне зайти? – спрашивает он.
Клэр прикусывает губу и не смотрит ему в лицо. Ее рука лежит у него на груди.
– Я бы хотела, но не могу, – отвечает она.
– Есть кто-то другой?
Клэр кивает.
– Я понимаю, – говорит он. – Но мне все равно было приятно.
Она смотрит, как он уходит в ночь, оборачивается и машет ей рукой. В такси Клэр решила, что переспит с ним, но передумала. На мгновение ей хочется окликнуть его.
Почему она этого не делает? Не получает удовольствие, если есть возможность? Зачем отказывает себе? Думает ли она, что сохранение верности качнет весы в ее пользу или даже оправдает ее? Может, это жертва, чтобы задобрить богов? Надежда, что как-нибудь, чудом, какая-то мелочь, которую она совершит – например, оборвет лепестки с ромашки или не будет наступать на трещины в асфальте, – приведет к тому, что все станет хорошо? Нет, Клэр уже знает, что так не получится. Поздно. Что бы ни случилось, оно будет ужасно по крайней мере для кого-то из них, возможно, для всех. Как моряк в бурю, Клэр молится, чтобы достичь суши.
Она сидит на работе, когда от Гарри приходит имейл. В поле темы написано «Мэдди знает». Ее мгновенно охватывает ужас. Она зажимает рот рукой в беззвучном крике, бессмысленно смотрит на экран. Не верит словам, перечитывает их. Открывает письмо, страшась того, что увидит, но там больше ничего нет. От недостатка информации становится только хуже.
Что «знает» Мэдди? Клэр пишет ответ: «Ты уверен? Что случилось? Ты где?» Ее слова уходят в пустоту, неизвестно, придет ли ответ. Его нет. Она ждет. Пять минут. Десять. Это пытка. Посылает еще сообщение, но словно тянет оборвавшийся спасательный трос: на другом конце ничего нет.
