Кэти Стаут - Привет, я люблю тебя
– Ты хочешь, чтобы я стала жирной? – возмущаюсь я.
Она садится на лавку.
– Я просто подумала, что тебе захочется попробовать всего понемножку. – Она указывает на блюда по очереди: – Это сундае, это манту – мои любимые, – а это джокбал.
Я беру одну пельмешку-манту и обнаруживаю, что она значительно вкуснее биндаеттеока. Положительный опыт вдохновляет меня, и я откусываю кусок джокбала – это какое-то мясо, которое подается с соусом и пахнет рыбой.
– Что это за мясо? – спрашиваю я, жуя.
Джейсон несколько мгновений наблюдает за мной, в его глазах искрится смех.
– Поросячья нога.
Я выкашливаю последний кусок джокбала, меня начинает мутить. Содрогаясь, я сглатываю.
Софи задевает отвращение, написанное у меня на лице.
– Что не так? Джокбал вкусный.
Я мотаю головой и молчу из страха, что если я заговорю, то не сдержусь, и меня вырвет прямо на стол. Джейсон безуспешно пытается подавить смех, но я слышу, как он смеется в шарф, и гляжу на него сердито. От этого он смеется еще громче. Софи же явно расстроена, поэтому, чтобы умиротворить ее, я беру еще одну пельмешку.
Джейсон встает.
– Сейчас вернусь.
Он возвращается с бутылкой прозрачной жидкости и двумя неглубокими металлическими мисками. Когда он отвинчивает крышку, меня окатывает резким запахом алкоголя. Я морщусь и гляжу на Софи. Та недовольно смотрит на бутылку, ее палочки замирают над джокбалом.
– Это водка? – спрашиваю я, стараясь говорить бесстрастно.
– Нет, – отвечает он, наполняя миски, – это соджу. – Одну миску он подает Софи, другую оставляет себе. – Я подумал, что ты пить не будешь, – ведь ты не пила тогда в баре.
Я ничего не говорю, но наблюдаю за тем, как он выпивает содержимое миски, будто это остатки молока после хлопьев. Только от молока ты не забываешь, где ты находишься, и по пьяни не звонишь своей бывшей девчонке.
И не считаешь, что можно принять больше таблеток, чем предписано на пузырьке.
Софи не прикасается к своей миске и не сводит взгляда с брата. Вокруг нас атмосфера накаляется, но Джейсон, кажется, не замечает этого. Или просто игнорирует.
Софи резко встает, при этом она случайно задевает стол, и посуда с грохотом подскакивает. Не в силах скрыть обиду и раздражение, она говорит:
– Я… сейчас вернусь.
Я смотрю ей вслед. Она исчезает в толпе. Джейсон все еще не обращает внимания на неловкость, поэтому я решаю провести собственное расследование.
– Что случилось с Софи?
Он пожимает плечами.
– Не знаю.
– Наверное, это как-то связано с соджу.
Так как мне видна только верхняя часть его лица, я ищу в его глазах признание моей правоты, но нахожу только недоумение.
– В каком смысле? – спрашивает он.
– Она расстроилась, когда увидела, что ты пьешь. – Я колеблюсь, потом рискую добавить: – Как в день вашего рождения, когда ты напился.
– Ты чересчур впечатлительна.
Я закипаю от негодования, но сдерживаюсь.
– Разве? Вот интересно, почему же она расстраивается, только когда ты выпиваешь?
Он оттягивает вниз шарф, и я вижу его лицо и то, как он побледнел. Джейсон так резко отодвигает от себя бутылку, что она едва не падает.
Очевидно, сейчас один из тех случаев, когда мне следовало бы придержать язык и дождаться, когда у Джейсона возникнет желание разоткровенничаться. Но я уже успела хорошо изучить его – в частности, то, что личную информацию приходится вырывать из него клещами, потому что он держит ее мертвой хваткой, – и я осмеливаюсь сделать шаг. А переживать из-за того, что мои вопросы его раздражают, я буду потом.
– Кажется, есть нечто, что мне следует знать? – спрашиваю я.
Я ожидаю какой-нибудь резкости вроде тех, что говорил мне брат, когда «доставала» его вопросами о личной жизни. Но Джейсон только вздыхает. Он трет глаза и сутулится.
– Она считает, что я превращаюсь в алкоголика, – говорит он.
Меня шокируют его слова, но мне удается не измениться в лице. Я предполагала что угодно, но только не это. Может, у Софи уже был плохой опыт, намучилась с парнем, который пил? Или она против выпивки вообще? Но я никогда не считала Джейсона алкоголиком, даже после того раза, когда он напился – с тех пор и до сегодняшнего дня я не видела, чтобы он пил.
– Ладно, – говорю я, гордая тем, что мой голос звучит ровно. – Наверняка у нее есть определенные основания для беспокойства. У тебя… проблемы с алкоголем?
Его взгляд становится жестче, и он бросает:
– Нет, у меня нет проблем.
Может, его столь бурная защитная реакция – это предупредительный сигнал?
– А что заставило ее так думать?
Секунду он колеблется, потом вздыхает.
– Еще летом, до начала учебного года, папарацци удалось щелкнуть меня, когда я выходил из одного клуба. Я был… ладно, я действительно был пьян, но уж больно тяжелая выдалась неделя. Ну, я просто немного подпортил себе репутацию, а Софи пришла в бешенство.
– Неудивительно, – бормочу я.
Но Джейсон, должно быть, не слышит меня и продолжает:
– Она думает, что у меня плохая наследственность, что я обязательно стану алкоголиком, как отец. – В его голосе звучат нотки обиды. – Как будто я не могу контролировать себя. Как будто я обязательно стану таким же, как он. – Он морщится и бормочет: – Я и близко не такой, как он. То есть, мне девятнадцать. А алкоголиками бывают только старики.
Мне хочется с ним поспорить, но я молчу. Я размышляю, как получше ответить, потому что знаю: это очень чувствительная тема. В отсутствие Софи я могу копнуть чуть глубже, но боюсь, что Джейсон замкнется, если я задену его за живое. Однако боль, отразившаяся в его глазах, подстегивает меня.
– А почему, ты думаешь, Софи беспокоится?
– Не представляю! Она слишком много читает об этом, хотя оснований никаких.
Я киваю.
– Может быть.
Джейсон закатывает глаза.
– Время от времени пьют все.
– Я – нет.
Он нахохливается и молчит.
– Ты согласна с Софи, – говорит он, мрачно глядя на меня. – Ты считаешь, что у меня проблема?
– Нет, – качаю я головой. – Я вообще ничего не знаю. Но, если честно, я считаю, что ты что-то скрываешь. Есть что-то еще, о чем ты не хочешь говорить. А зря. Что бы это ни было, надо это преодолеть. Потому что твое пьянство расстраивает твою сестру, и когда ты пьешь при ней, ты проявляешь неуважение.
Джейсон долго смотрит на меня. Хочет меня смутить. Но я твердо выдерживаю его взгляд и не желаю отступать.
Он первым отводит глаза, и я мысленно праздную победу.
– Может быть, – едва слышно бормочет он.
Мы возвращаемся к еде, но все уже остыло. Джейсон выливает остатки соджу, и звук жидкости, льющейся на дно мусорного контейнера, вынуждает меня поежиться.
Минут через десять приходит Софи, в руке у нее пакет. Она снова в хорошем настроении. Мы убираем за собой и идем к выходу.
На пути к машине я замедляю шаг и, немного отстав, иду за близнецами и наблюдаю за ними. Совершенно очевидно, что они близки друг другу. Несмотря на утверждения Джейсона, что с ним все окей, я задаюсь вопросом, а не обоснованны ли страхи Софи. Я знаю, что он замкнутый, но нормально ли то, что человек прочти никогда не проявляет эмоций?
Я вспоминаю, каким был Нейтан до того, как все стало плохо, и нахожу много сходства. Возможно, все дело в творческом складе натуры и характерных для таких людей перепадах настроения. Я решаю внимательнее понаблюдать за настроениями Джейсона. Только я не буду стоять в стороне и смотреть, как близкий мне человек занимается саморазрушением.
Словно почувствовав, что я думаю о нем, Джейсон отстает от Софи и идет рядом со мной. Когда впереди уже видна наша машина, он хватает меня за руку и останавливает. Мы стоим посредине прохода и смотрим друг на друга.
– Я просто хотел поблагодарить, – говорит он, опуская взгляд. – Ты… ты права насчет Софи. Это было глупостью с мой стороны – думать, будто она не станет нервничать. Она… восприняла появление мачехи гораздо труднее, чем я.
Джейсон поднимает голову, а я не знаю, что сказать. Когда он так близко от меня, я лишаюсь дара речи, мое внимание рассеивается, однако чувства обостряются, и я ощущаю его пальцы на своем запястье, на обнаженной коже под рукавом.
– Ты очень добра к Софи. – Он судорожно сглатывает и переступает с ноги на ногу. – И ко мне.
Вот сейчас я точно растаю. Джейсон пристально смотрит мне в глаза, как будто хочет сказать что-то, чего не может выразить словами. Но я настолько одурманена, что не могу понять его.
Я приоткрываю губы, собираясь ответить – хоть что- то, – но не произношу ни звука. Я лишь смотрю на него, и мои щеки горят все сильнее. Я чувствую кожей его дыхание, и от этого по мне волнами проходит трепет.
Его рука с запястья спускается вниз, и наши пальцы сплетаются, а ладони соединяются так плотно, что мы ощущаем пульс друг друга.
– Наверное, я пытаюсь сказать, что рад, что мы познакомились, – почти шепотом говорит он. – Я счастлив, что встретил тебя.
