Дженни Хан - Всем парням, которых я любила
Слышу, как Питер зовет меня.
– Лара Джин! Ты готова?
Я быстренько складываю письмо, засовываю его обратно в конверт, кладу его в ящик и захлопываю.
– Иду!
Глава 38
МЫ СТОИМ НА ПОРОГЕ ОСОБНЯКА СТИВА БЛЭДЕЛЛА. Стив в команде по футболу. В основном он известен своим богатым отчимом, у которого есть собственный самолет.
– Готова? – спрашивает меня Питер.
Я вытираю ладони о шорты. Жаль, что я не успела сделать что-нибудь с волосами.
– Не совсем.
– Тогда давай быстренько обсудим стратегию. Все, что тебе нужно сделать, – вести себя так, будто ты в меня влюблена. Это не должно быть слишком трудно.
Я закатываю глаза.
– Ты самый тщеславный парень, которого я когда– либо встречала.
Питер улыбается и пожимает плечами. Он берется за дверную ручку, но затем останавливается.
– Постой, – произносит он. Питер снимает резинку с моих волос и бросает ее во двор.
– Эй!
– Так гораздо лучше. Поверь мне. – Питер проводит пальцами по моим волосам, придавая им объем, я шлепаю его по руке. Затем он достает из кармана телефон и фотографирует меня.
Я в недоумении смотрю на него, и он объясняет:
– На случай, если Джен проверит мой телефон. – Я наблюдаю за тем, как он устанавливает изображение в качестве обоев экрана.
– А мы можем сделать еще одну? – Мне не нравится, как выглядят мои волосы.
– Не-а, мне эта нравится. Хорошо выглядишь. – Вероятно, он сказал это только для того, чтобы мы поторопились и зашли внутрь, но мне стало приятно.
Придя на эту вечеринку с Питером Кавински, я не могла удержаться и не почувствовать внезапный прилив гордости. Он здесь со мною. Или же я здесь с ним?
Как только мы заходим, я вижу ее – она сидит на диване со своими подружками: они все пьют из красных кружек Соло. Бойфренда нет и в помине. Она приподнимает бровь, глядя на меня, и что-то шепчет Эмили Нуссбаум.
– Ээээй, Лара Джин, – окрикивает Эмили, подзывая меня пальцем. – Иди, посиди с нами.
Я направляюсь к ним, думая, что Питер рядом со мной, но его нет. Он остановился, чтобы с кем-то поздороваться. Я смотрю на него с паникой в глазах, а он просто показывает жестом, чтобы я продолжала идти. Одними губами он произносит: «Ты справишься».
Пересекая комнату в одиночестве, под пристальным взглядом Джен и ее подружек, складывается такое ощущение, словно пересекаешь континент.
– Привет, девочки, – говорю я, мой голос звучит пискляво и немного по-девчачьи. Для меня на диване нет места, так что я присаживаюсь на подлокотник, словно птичка на телеграфном проводе. Я не отрываю взгляда от спины Питера: он стоит на противоположной стороне комнаты с несколькими ребятами из команды по лакроссу. Наверное, здорово быть им. Таким непринужденным, спокойным, знающим, что народ его ждет. Питер здесь, теперь действительно пора начинать вечеринку. Я обвожу взглядом комнату, просто чтобы чем-то заняться, и замечаю Гейба и Даррелла, они очень любезно машут мне руками, но не подходят. Такое ощущение, будто каждый ждет и наблюдает за тем, что же будет делать Женевьева.
Лучше бы я не приходила сюда.
Эмили подается вперед.
– Мы все умираем от любопытства… Что это за история с тобой и Кавински?
Джен подослала ее узнать. Она потягивает свой напиток как ни в чем не бывало, но ждет моего ответа. Интересно. Она уже напилась? Из всего, что я слышала и знаю о Джен, – она злая, когда пьяная. Не то чтобы я лично на себе испытала это, но кое-что слышала. Ходят слухи.
Я облизываю губы.
– То, что сказал Питер… полагаю, это и есть вся история.
Эмили отмахивается, словно все, сказанное Питером, не считается.
– Мы хотим услышать твой рассказ. Я имею в виду, это просто удивительно. Как это вообще случилось? – Она наклоняется ближе, словно мы подружки.
Я медлю и нервно оглядываю Женевьеву, а она улыбается и закатывает глаза.
– Все в порядке, ты можешь сказать, Лара Джин. Между мной и Питером все кончено. Не знаю, сказал ли он тебе, но именно я порвала с ним.
Я киваю.
– Он так и сказал. – Это не то, что он сказал, но то, что я уже знала.
– Так когда же вы, ребята, сошлись? – Она пытается говорить бесцеремонно, но я знаю, мой ответ важен для нее. Она старается поймать меня на чем-то.
– Совсем недавно, – отвечаю я.
– Как недавно? – требует она.
Я сглатываю.
– Прямо перед началом учебы, – говорю я ей. Разве мы с Питером не решили, что именно такая история будет?
Глаза Женевьевы начинают блестеть, и мое сердце сжимается. Я ответила неправильно, но уже слишком поздно. Трудно не попасть под ее чары. Она из тех людей, которым хочешь нравиться: знаешь, что она может быть жестокой, ведь видел ее жестокой. Но когда она обращает на тебя внимание, хочется, чтобы это продолжалось. Отчасти из-за ее красоты, но есть еще что-то… Что-то, что привлекает внимание. Думаю, это ее открытость – все, о чем она думает или что чувствует, написано на ее лице. А если даже и нет, то в любом случае она скажет, потому что всегда говорит, что думает.
Теперь я понимаю, почему Питер так долго любил ее.
– Думаю, это очаровательно, – произносит Женевьева, а потом девушки начинают разговаривать о каком– то концерте, на который они пытаются достать билеты. Я же просто сижу и радуюсь тому, что не придется больше говорить, и гадаю, как обстоят дома дела с кексиками. Надеюсь, папа не передержит их в духовке. Нет ничего хуже, чем сухой кекс. Девушки переходят к обсуждению костюмов на Хэллоуин, так что я встаю и направляюсь в ванную. А по возвращении нахожу Питера: он сидит в кожаном кресле, пьет пиво и разговаривает с Гейбом. Мне некуда присесть. Мое место на диване заняли. И что мне теперь делать? Секунду я просто стою, а затем решаюсь на это – делаю то, что сделала бы влюбленная в Питера девушка. Делаю то, что сделала бы Женевьева. Я марширую прямиком к нему и плюхаюсь на его колени, будто на свое законное место.
Питер вскрикивает от неожиданности.
– Привет, – произносит он, поперхнувшись пивом.
– Привет, – отвечаю я. А затем слегка щелкаю его разок по носу, как делала девушка в черно-белом кино.
Питер ерзает в кресле и смотрит на меня, сдерживая смех. Я начинаю нервничать: щелкнуть парня по носу – это ведь романтично, да? Затем краешком глаза я ловлю пристальный взгляд Женевьевы. Она что-то шепчет Эмили и высокомерно выходит из комнаты.
Успех!
Позже я наливаю себе вишневую колу и вижу Женевьеву и Питера, разговаривающих на кухне. Она что-то говорит ему тихим, но настойчивым голосом и прикасается к его руке. Он пытается смахнуть ее руку, но она не отпускает.
Я настолько очарована, что даже не замечаю, когда ко мне подходит Лукас Крапф с бутылкой «Бад Лайт».
– Привет, Лара Джин.
– Приветик! – Я испытываю облегчение, увидев знакомое лицо.
Он стоит рядом со мною, прислонившись к стене.
– О чем они спорят?
– А кто их знает? – говорю я, улыбаясь загадочной улыбкой. Будем надеяться, что обо мне. Тогда Питер будет счастлив, что наш план наконец-то сработал.
Лукас манит меня пальцем, чтобы я подошла ближе. Он шепчет:
– Ссора – не очень хороший знак, Лара Джин. Она означает, что тебе по-прежнему не все равно. – От него пахнет пивом.
Хм. Женевьеве, очевидно, по-прежнему не все равно. Питеру, должно быть, тоже.
Лукас нежно похлопывает меня по голове.
– Просто будь осторожна.
– Спасибо, – отвечаю я.
Питер вышагивает из кухни и говорит:
– Ты готова ехать? – Не дожидаясь моего ответа, он уходит, его плечи напряжены.
Смотря на Лукаса, я пожимаю плечами.
– Увидимся в понедельник, Лукас! – говорю я и устремляюсь за Питером.
Он все еще зол, я вижу это по тому, как он поворачивает ключи в замке зажигания.
– Боже, она сводит меня с ума! – Он настолько взвинчен, что энергия волнами исходит от него. – Что ты ей сказала?
Я неловко поерзываю в своем кресле.
– Она спросила меня, с каких пор мы вместе. Я ей ответила, что как раз перед началом учебного года.
Питер издает стон.
– Мы переспали в тот уик-энд.
– Но… вы же тогда уже расстались.
– Да, так. – Питер пожимает плечами. – Все равно. Что сделано, то сделано.
С облегчением я пристегиваю ремень безопасности и скидываю обувь.
– Как бы то ни было, о чем вы двое сегодня спорили?
– Не беспокойся об этом. Кстати, ты проделала хорошую работу. Она так ревнует, что это просто убивает ее.
– Ура, – произношу я. До тех пор, пока она не убьет меня.
Мы едем по ночным улицам в тишине. Потом я спрашиваю:
– Питер… как ты узнал, что полюбил Женевьеву?
– Боже, Лара Джин. Почему ты задаешь подобные вопросы?
– Потому что я любопытна от природы. – Я опускаю его зеркальце и начинаю заплетать волосы на макушке. – И, возможно, это вопрос, который ты должен задать сам себе. Почему ты так боишься отвечать на подобные вопросы?
– Я не боюсь!
– Тогда почему бы тебе не ответить?
