Юханна Нильссон - Маргинальные любовники
Возвращается в гостиную, где, выстроившись вдоль стены, его ждут дети. Младшая при виде папы в незнакомом наряде открывает было рот, чтобы снова закричать, но решает взять пример со своих старших братьев и сестер и для разнообразия помолчать. Жена Юсефа тоже смотрит на него, открыв рот от изумления.
Она вдруг вспомнила человека, за которого когда-то вышла замуж.
Кивнув Розе, Юсеф идет к выходу.
Ход белым офицером с С6 на Е4 угрожает черной ладье, а в перспективе и черной королеве, если все пойдет по плану. Монс откидывается на спинку стула и делает невинное лицо, чтобы Ханах не догадался о его плане.
Давно они уже так не играли. Ханах пять раз отказывался от партии, ссылаясь на болезнь, вылечить которую не в силах ни один доктор.
Монсу кажется, что Ханах сам виноват в своем состоянии. Ему просто нравится пребывать в депрессии, и он не позволяет ничему хорошему просочиться в его жизнь.
Но сегодня утром Ханах внезапно поднялся с постели, распахнул окна настежь, сходил в магазин за рыбой и овощами, приготовил праздничный обед и пригласил Монса.
После обеда они достали шахматную доску.
– Поменяем пластинку? – спрашивает Монс, используя запрещенный прием.
Ханах бросает на него недовольный взгляд, но ничего не говорит, только хмыкает. Плохой знак.
Черная ладья какое-то время раздумывает, не съесть ли белую пешку, но, поборов искушение, делает пару шагов назад, чтобы лучше защитить королеву.
Выругавшись про себя, Монс встает и меняет пластинку на проигрывателе с Бетховена на Шуберта. Вдруг это поможет ему выиграть.
Ханах знает все его запрещенные приемы наизусть. Закрыв глаза, он уносится мыслями в прошлое, где он когда-то был первой скрипкой в Кабульском симфоническом оркестре.
Открыв глаза, он уже не помнит, какой была его стратегия в игре, и не помнит, на какие уловки идет Монс, лишь бы отвлечь его внимание от доски.
Игра заканчивается победой белых. Угрызения совести Монса не мучают. В любви и игре все средства хороши.
– Я кое-кого встретил, – говорит он Ханаху потом, когда они уже сидят на диване и пьют крепкий пряный кофе с липкими восточными сладостями.
Впервые он осмелился поделиться своей радостью с другим человеком. Ему страшно, что все закончится, стоит только кому-то об этом рассказать.
Ханах кивает с таким равнодушным видом, словно Монс ему только что сообщил, что на обед у него была картошка с рыбными палочками.
Наверное, он ему завидует. Ханаху хочется, чтобы Монс оставался таким же одиноким, как и он сам. Монсу понятны эти чувства, но все равно ему грустно. Расстаются они довольно холодно.
Когда последний обход заканчивается и дежурные медсестры скрываются в комнате для персонала, Роза подает знак Мирье в другом конце коридора, которая в свою очередь кивает Юсефу, стоящему в углу с сумкой с травами под черным пальто. Он заметно нервничает. Пальцы крепко вцепились в ручку сумки. Стараясь двигаться как можно бесшумнее, Юсеф идет к больному.
Ему уже случалось бывать в шведских больницах и общаться с врачами, которые воротили нос от любых методов нетрадиционной медицины и называли таких, как он, шарлатанами, наживающимися на людском отчаянии. В чем-то они, может быть, и правы. Но Юсеф, например, готов помогать людям. Просто он считает, что заслуживает вознаграждения за свою работу. Ему, как и всем остальным, нужно на что-то жить.
Он заходит в палату и тут же чувствует, какое слабое энергетическое поле вокруг пациента. Этот мужчина на кушетке готов опустить руки.
И дело тут не в телесных, а в душевных силах.
Сняв пальто, Юсеф подходит к кушетке и встречается с больным глазами. Они коротко кивают друг другу. Никто не произносит ни слова, но оба знают, что это не визит вежливости.
– Встань за дверью. Если кто-нибудь придет, скажи, что Виктор спит и чтобы его не беспокоили.
Мирья подчиняется, но закрывает дверь неплотно, чтобы сквозь узкую щелку следить за тем, что будет делать этот таинственный знахарь.
Он читает молитвы, поет песни, кормит Виктора травами, поливает его водой и посыпает пеплом, кружит вокруг его постели, пока, наконец, не падает на пол и не начинает биться в конвульсиях. Виктора тоже трясет. Зубы отбивают чечетку. Наконец Юсеф поднимается на ноги, кладет руку Виктору на живот и несколько раз нажимает. Отодвигает кровать от стены. Встает за спинкой и кладет руки Виктору на голову. Пот капает с лица. Нужно прогнать темноту и впустить свет.
Последняя судорога пробегает по телу, и все заканчивается.
Юсеф кивает Розе, она поспешно подвигает стул, на который он тяжело опускается и просит воды. Постепенно дыхание его успокаивается.
Виктор спит, то и дело вздрагивая во сне. Все его тело мокрое от пота.
– Так и должно быть, – успокаивает ее Юсеф.
– Хочешь поесть? – спашивает Роза, которая в состоянии стресса способна думать только о еде. К тому же он потратил столько энергии.
Юсеф отрицательно качает головой.
Роза идет к Мирье, которая дремлет на посту. Они садятся рядом в коридоре. Мирья кладет голову маме на колени.
– Когда мы поедем в Сомали, мама? – спрашивает она сонно.
– Когда папа поправится, – отвечает Роза. – Надо же кому-то присматривать за кафе, пока мы в отъезде.
Кивнув, Мирья засыпает.
Роза кладет ей голову на макушку и вспоминает ту ночь, когда она появилась на свет.
Это было в конце лета, и ночи стояли прохладные. В приоткрытое окно проникал свежий ночной воздух. Виктор спал рядом с ней в кровати. Из соседних комнат доносился женский шепот. Мирья уютно устроилась в ее объятиях. Роза родила уже троих детей и все равно не переставала удивляться тому, какие младенцы маленькие и хорошенькие. Она улыбалась, любуясь личиком Мирьи, и слезы текли у нее по щекам. Малышка открыла ротик и начала кричать, разбудив своими криками Виктора. Роза дала ей грудь, и девочка затихла. Виктор провел пальцем по пушку у Мирьи на макушке, поцеловал Розу, спросил, не надо ли ей чего, и, получив отрицательный ответ, снова погрузился в сон. Это была волшебная ночь. Ночь, которая никогда больше не повторится, потому что время не повторяет себя.
Она засыпает, обнимая Мирью, и просыпается под утро от того, что Юсеф положил руку ей на плечо.
– Мне пора, – говорит он.
Роза кивает и начинает судорожно рыться в карманах в поисках кошелька. Мирья тоже просыпается и озирается по сторонам в поисках ближайшего туалета. Юсеф видит, что она беременна, и Мирья видит, что он видит.
Она умоляюще смотрит на него, качает головой. Он ничего не отвечает, и Мирья бежит в туалет, где ее тут же тошнит.
Получив деньги, Юсеф идет к выходу, проходит мимо дежурного врача и с триумфом думает, что пациенту в палате 342 их помощь уже не нужна.
Купив кофе в автомате, он выходит из больницы, садится на скамейку и, подставив лицо лучам утреннего солнца, жмурится, воображая, что он дома, в деревне, собирается с отцом и братьями на охоту в саванну.
– Молодцы! Я всегда знала, что вы снова сойдетесь. Вы же просто созданы друг для друга. А это небольшой презент от нас, – поздравляют Эвелин подруги, стараясь не показывать своего скептицизма по поводу будущего этой странной пары. Достаточно только взглянуть на приглашение на вечеринку, разосланное по электронной почте, на котором написано Jack amp; Evelyn together again, celebrating with a small party («Небольшая вечеринка по случаю того, что Джек и Эвелин снова вместе»). Никто не понял, почему приглашение было написано по-английски, даже Джек с Эвелин понятия не имеют, зачем им это понадобилось. Может, чтобы выглядело круче?
Разве Эвелин не говорила, что ненавидит Джека за то, что он изменил ей, а потом целый год преследовал, как самый настоящий псих?
Разве Джек не спал со всеми подряд в надежде встретить ту единственную, которая сможет заставить его забыть об Эвелин? И разве не обещал он оставить ее в покое?
Все эти мысли омрачают вечеринку, но только вначале. С повышением уровня алкоголя в крови гости все меньше интересуются тем, по какому поводу праздник, и все больше хотят праздновать.
– Выпьем, ребята! – Джек поднимает бокал. Он еще недостаточно пьян, чтобы оценить радость от возвращения прежних друзей.
– Выпьем, девчонки! – вопит Эвелин, которая, когда напивается, имеет обыкновение танцевать на столах, сшибая лампы. Такое влияние на нее оказывает алкоголь.
Теперь они просыпаются в одной постели каждое утро. Завтракают вместе. Занимаются любовью. Ужинают вместе. Признаются друг другу в любви. Они рассказали родителям, что снова вместе. Решили пожениться осенью, быстро завести детей и забыть все то, что произошло за этот кошмарный год.
С Патриком Эвелин уже порвала. Все равно он всегда был для нее только временной заменой Джеку. Она уже начала перевозить свои вещи к Джеку, пообещав отдать свою квартиру подруге. Его шкафчик в ванной комнате теперь ломится от косметики, кремов и тампонов. В холодильнике – одни диетические продукты. В гардеробе заняты все полки и вешалки. То же и со шкафчиками для обуви в прихожей. Эвелин заменила занавески в спальне. Переставила мебель. Сказала, что им нужно купить кровать побольше. Она слишком долго принимает душ по утрам и заваливает его рабочий стол своими бумагами. Джек понимает, что больше ее не любит.
