Миа Марч - Время прощать
Развернувшись, она взбежала по лестнице мимо Изабел, едва не столкнувшись с ней. Хлопнула дверь.
Изабел не имела намерения оказаться в гуще семейной драмы семьи Дин, но так уж вышло. Она ожидала, что Гриффин застенчиво улыбнется и скажет: «Подростки», но он, закрыв глаза, стоял совсем неподвижно. Изабел подумала, он и сам сейчас заплачет.
– Я тоже была такая, – произнесла она, спустившись по ступенькам и остановившись на площадке лестницы. – Даже, думаю, именно это я говорила своему отцу, и он отвечал мне именно такими словами.
Дин посмотрел на нее.
– И вы убегали наверх с криком и плачем? И хлопали дверями?
– О да. Неоднократно.
– Но все обошлось? Все будет хорошо? – спросил он впервые с намеком на улыбку.
– Полагаю, да. Но как бы я хотела вернуться и многое изменить.
На втором этаже открылась дверь и тихий голосок позвал:
– Папа…
– Алекса, видимо, разбудила Эмми. – Гриффин покачал головой, устремляясь вверх по лестнице. – Она редко просыпается, если уж уснула с вечера, – пояснил он через плечо. – Если только Алекса не хлопнет дверью. В последнее время она очень часто это делает.
– Папа, – проговорила, стоя на лестничной площадке, девочка. Она сжимала в руках мягкую игрушку – желтого кролика. – Я пить хочу. Можно мне горячего шоколадного молока?
– Кухня открыта? – Гриффин Дин повернулся к Изабел.
– Конечно.
Она подождала, пока Гриффин возьмет Эмми на руки и отнесет ее вниз, потом повела их на кухню.
– Можно мне там посидеть? – Эмми показала на плетеное кресло-качалку «папасан» Кэт с мягкой круглой розовой подушкой.
– Конечно, можно, – ответила Изабел, наблюдая, как малышка неторопливо идет к стулу.
Красивая девочка. Блестящие темно-каштановые волосы с проблеском меди, глаза почти такого же цвета.
Пока Изабел готовила горячий шоколад, она предложила Гриффину что-нибудь выпить. Тот отказался, взял Эмми на руки, уселся на большой розовый стул и начал шепотом рассказывать сказку про Златовласку. Закончив, поцеловал Эмми в голову.
Изабел подала девочке не слишком горячий шоколад в розовой, в белый горошек, пластмассовой чашечке.
Делая глоток, потом другой, Эмми рассматривала Изабел.
– Ты красивая, – наконец выдала она.
Изабел почувствовала, что краснеет.
– Спасибо. Ты, по-моему, тоже красивая.
– Я люблю, когда мама расчесывает мне волосы. Перед сном. Теперь это делает Лекса.
– Хочешь, я расчешу тебе волосы, Эмми? – спросила Изабел.
Девочка посмотрела на нее, потом покачала головой и уткнулась лицом в грудь отцу.
Гриффин отдал Изабел розовую чашку.
– Пойдем, моя хорошая, в кровать. Спокойной ночи. – Он улыбнулся Изабел, и они ушли.
Изабел ждала, что он спустится и она предложит ему пива, вина или кофе, но когда натерла с полиролью все мыслимые поверхности и подмела все коврики в коридорах и гостиной, сообразила, что прошло уже больше часа, и Гриффин не вернется. Никогда Изабел не испытывала такого сильного желания посидеть с кем-нибудь на улице, вдыхая насыщенный ветром августовский воздух, и не разговаривать.
Глава 8
За первые три часа работы менеджером в бутбейском магазине «Букс бразерс» Джун продала четыре романа, две биографии, путеводитель по северу Новой Англии, пять книг по специальному заказу, всего более чем на триста долларов разных покупок, и более чем на двести долларов продала детских книг группе «Мама и я», которая забрела в магазин после часового перерыва на кофе, проходящего в кафе через дорогу.
Отличное утро даже для пятницы уик-энда Дня труда. И для нее лично. В Бутбей-Харборе или в другом месте книжный магазин, особенно «Букс бразерс», был территорией Джун и, вероятно, местом, где она чувствовала себя наиболее комфортно. Она сидела в складном парусиновом кресле за прилавком с кассовым аппаратом и прорабатывала список нововведений по программе «Новое в бизнесе». Уже переговорила с Генри о еженедельном книжном клубе и о часе детской сказки. Теперь она обдумывала «Кофейные посиделки» – беседы о книгах, о жизни, мероприятие для раннего вечера, в ходе которого можно приятно провести время за чашкой хорошего кофе и беседой, мероприятие, на которое человек заглянул по пути, посидел и расслабился, а потом прошелся по книжному магазину.
Колокольчик над дверью звякнул. Джун оторвалась от пометок насчет своей новой идеи.
– Джун Нэш? Это ты? – произнес женский голос.
«О нет. Добра не жди», – вздохнула про себя Джун.
Она положила ручку на фирменный блокнот «Букс бразерс», закрепленный на столе, и встретилась взглядом с холодными голубыми глазами Полины Олтмен. Дважды за одно лето. И вместе с двумя ее старыми подругами – Марли Как-там-ее и Кэрри Фиш. Трио сулило учетверенную угрозу: умные, красивые, популярные и отнюдь не любезные.
– Я все гадала, что с тобой случилось с тех пор, как я видела тебя в последний раз! – защебетала Полина, поправляя бретельки белого купальника, выглядывающие из-под сарафана. – Когда видела тебя в последний раз, ты была на сносях.
Большой бриллиант в кольце Кэрри сверкнул на пальце.
– Точно. Полина, ты сказала, что Джун забеременела и бросила колледж. Значит, все это время ты работала здесь?
– Последние семь лет я жила в Портленде. – Джун готова была убить себя за необходимость вообще что-то объяснять. – Но моя тетя серьезно заболела, поэтому я перебралась сюда, чтобы помочь.
Все они покивали с притворным сочувствием. Кроме Марли Как-там-ее, которая слишком увлеклась перелистыванием «Вог» на стойке с журналами.
– Тогда, думаю, ты придешь на встречу выпускников в октябре, – сказала Полина. – Все недоумевали, почему тебя не было на нашей пятилетней встрече, и я деликатно объяснила твою… ситуацию, – добавила она шепотом, словно у Джун было заразное заболевание.
«Встреча выпускников. Ха. Ни за что туда не пойду даже если пойдут Кэт и Изабел. Да и потом на выходные Дня труда половина одноклассников приехала в город», – подумала Джун.
– Все зависит от того, как в конце октября будет чувствовать себя тетя, – произнесла она вслух.
– Конечно, – подхватила Кэрри, любуясь своим кольцом. – Ты слышала? Полина теперь помощник редактора в журнале «Нью-Йорк-сити». Она устроила потрясающую вечеринку в честь этого повышения. О Боже, видела бы ты ее квартиру. Терраса с видом на Эмпайр-стейт-билдинг и миллион огней.
– Здорово, Полина. – Джун ощутила, как в желудке винтом поднимается спазм.
«А ведь это действительно здорово. Это жизнь, которую я хотела».
Пока три женщины бродили среди полок и выставок, Полина ввернула упоминание о своем бойфренде, старшем продюсере на «Эй-би-си ньюс», о летнем отдыхе в Хэмптонсе и новой яхте, которую этим летом купили ее родители, живущие в одном из самых вычурных домов на береговой линии Бутбей-Харбора.
– Очень жаль, что я приехала только на эти выходные. Здесь роскошно. – Полина и Кэрри стояли перед кассой с полными руками книг. – Тебе так повезло, что ты снова будешь жить здесь круглый год, Джуни. В Нью-Йорке так жарко летом.
– Я помню, – кивнула Джун, пробивая их покупки.
Полина взяла литературный бестселлер, мемуары, путеводитель по Мачу-Пикчу и полный комплект «Гарри Поттера» в твердом переплете – для ее «одаренной восьмилетней племянницы». Кэрри купила две кулинарные книги от знаменитостей. А Марли Как-ее-там ничего не купила. Вдвоем Полина и Кэрри истратили целое состояние.
Полина убрала свою золотую кредитную карту в бумажник и взяла сумку с покупками.
– Я недавно навещала свою сестру, пока ее муж был в путешествии, и, Бог ты мой, Джуни, снимаю шляпу перед вами, матерями-одиночками. Вы должны делать все сами без выходных и праздников! Не знаю, как вам это удается.
Снисходительность лилась нескончаемым потоком с блестящих губ Полины и из ее глаз.
– И что еще хуже, – добавила Кэрри, – у матерей-одиночек нет надежного тыла. Вы все делаете сами. Нет мужа, которому можно позвонить, пока он в деловой поездке, чтобы пожаловаться. Это, должно быть, так тяжело и одиноко.
«Боже, как я их ненавижу», – мысленно пожаловалась Джун.
– Джун, если есть минутка, зайди, мне нужна твоя помощь в конторе, – раздался голос Генри Букса из глубины магазина.
«Спасена. Спасибо, Генри», – подумала с облегчением Джун.
Все женщины повернулись и увидели Генри, входящего в свой кабинет.
– Черт, какой сексуальный, – прошептала Кэрри. – Холостяк?
Марли Как-ее-там, имеющая, по мнению Джун, внешность ангела – огромные голубые глаза, лицо сердечком и аккуратная фигурка, – отложила журнал и подошла к подругам.
– Он отличная партия.
Первые ее слова были хотя бы приятными. И точными.
– Боже, Марли, вот почему ты до сих пор одна, – заметила Полина. – Он вряд ли отличная партия. Он владелец книжного магазина. Я тебя умоляю.
– В смысле? – Джун уставилась на Полину.
