Дженнифер Нивен - Ты не виноват
– Звучит заманчиво, – отзываюсь я, но мы все понимаем, что я хотела сказать совсем другое.
Ночью мне снится тот же кошмар, который мучает меня уже не первый месяц. Мне снится, как будто ко мне сзади кто-то подходит и начинает душить. Я ощущаю руки на горле, они сжимают его все сильнее и сильнее. Но при этом я не вижу, кто именно душит меня. Иногда душитель даже не успевает дойти до меня, и я не чувствую его прикосновения, но при этом все равно осознаю, что он уже где-то рядом. В другие ночи я начинаю понимать, что задыхаюсь от нехватки воздуха. В ушах звенит, голова начинает кружиться, я как будто лечу, затем понимаю, что теряю равновесие и падаю.
Я просыпаюсь и еще в течение пары секунд никак не могу сообразить, где нахожусь. Я сажусь в кровати, зажигаю свет и оглядываю комнату, как будто этот незнакомец может прятаться за столом или в шкафу. Раньше, еще до катастрофы, я начала бы что-нибудь писать – рассказ или статью для сайта, или просто переложила бы на бумагу свои мысли. Я писала бы до тех пор, пока все то, что мне хотелось сказать, не превратилось в слова. Но теперь я создаю новый документ и просто смотрю на пустой экран. Пишу пару слов, стираю их. Пишу снова и снова стираю. А ведь это я была писательницей, а не Элеонора, но все равно в самом процессе сочинительства текста есть что-то такое, что заставляет меня думать о том, что таким образом я предаю ее. Может быть, потому, что я осталась жить, а она нет. Да любой момент из моей жизни после катастрофы кажется мне предательством по отношению к ней.
Наконец, я захожу в «Фейсбук» и вижу новое послание от Финча, отправленное в час ночи: «А ты знала, что самый высокий мужчина в мире и самая высокая женщина родились в Индиане? Это как-нибудь характеризует наш штат?»
Я смотрю на часы. Без четверти два. Я пишу: «Может быть, у нас лучше продовольственные запасы, чем в других штатах?»
Смотрю на страницу, в доме тихо. Я пытаюсь убедить себя в том, что он уже спит, это только я бодрствую. Надо почитать немного или просто погасить свет и постараться хотя бы немного отдохнуть перед тем, как вставать и собираться в школу.
Финч отвечает: «И самый большой мужчина в мире тоже. Я начинаю волноваться за наши продовольственные запасы. Может быть, тут кроется причина и моего непомерного роста? А вдруг я вообще не перестану расти? Ты захочешь быть рядом с таким мужчиной, когда я дорасту метров до пяти в высоту?»
Я: «Как я могу захотеть этого тогда, если я не хочу этого и сейчас?»
Финч: «Тебе надо дать время. Меня больше всего волнует, как же я буду ездить на велосипеде. Наверное, таких больших великов нигде не делают».
Я: «А ты не смотри только на темную сторону, находи светлое, яркое пятно в любой ситуации. У тебя будут такие длинные ноги, что один твой шаг будет равняться тридцати или даже сорока шагам обычного человека».
Финч: «Значит, ты говоришь, что я могу носить тебя на руках во время наших путешествий?»
Я: «Конечно».
Финч: «В конце концов, ты же знаменитость».
Я: «Это ты герой, а не я».
Финч: «Поверь, я вовсе не герой. А чем ты, кстати, сейчас занимаешься?»
Я: «Мне приснился кошмар».
Финч: «И часто это с тобой случается?»
Я: «Чаще, чем хотелось бы».
Финч: «Началось все после катастрофы или еще до нее?»
Я: «После. А ты что делаешь?»
Финч: У меня много работы, надо писать и надо думать. Кроме того, кто еще составит тебе компанию?
Мне хочется сказать: «Мне так неприятно все то, что написали в газете, но ведь никто не верит в те сплетни, которые они распространяют. Все постепенно стихнет и само собой забудется». Но в это время он пишет: «Давай встретимся в «Карьере».
Я: «Я не могу».
Финч: «Не заставляй ждать тебя. Хотя, наверное, будет лучше, если я сам к тебе приеду».
Я: «Нет, не надо».
Тишина. Ответа не последовало.
Я: «Финч?»
Финч
12-й день
Я кидаю камешки в ее окно, но она все равно не спускается. Я уже подумываю о том, не стоит ли позвонить в дверь, но это разбудит ее родителей. Я упрямо жду, но занавеска в ее комнате не двигается, дверь в дом не открывается, а на улице чертовски холодно, так что я, в конце концов, снова забираюсь в Гаденыша и уезжаю домой.
Остаток ночи я не сплю, а составляю список, который называется «Как не заснуть». Тут есть очевидные средства: напиток «Ред булл», кофеин и другие препараты. Но речь идет не о том, как не заснуть на пару часов, а как оставаться бодрым и работоспособным целую ночь.
1. Бегать.
2. Писать (сюда включается фиксация мыслей о том, чего бы мне не хотелось видеть в жизни, причем писать надо очень быстро, чтобы они выскакивали из меня прямо на бумагу).
3. Вместе с этими строчками принимать любые мысли и раздумья (и не бояться их, не важно, что придет в голову).
4. Очутиться в воде.
5. Планировать.
6. Ехать на машине куда-нибудь и сразу во всех направлениях, даже когда ехать некуда (заметьте: ехать всегда есть куда).
7. Играть на гитаре.
8. Делать перестановку в комнате, пересмотреть свои записи и сделать ревизию мыслей (это отличается от планирования).
9. Делать что угодно, напоминая себе, что я здесь, и мне есть что сказать другим.
10. Вайолет.
Вайолет
147–146 дней до свободы
Я выхожу из дома и вижу, что Финч лежит на нашей лужайке с закрытыми глазами. Ноги скрещены и обуты все в те же гигантские черные сапоги. Его велосипед валяется рядом.
Я бью ногой по его здоровенной подошве.
– Ты пробыл здесь все ночь?
Он нехотя открывает глаза.
– Значит, ты все-таки знала, что я тут. Нелегко приходится, когда тебя игнорируют, а ты стоишь при этом на морозе и буквально замерзаешь, потому что здесь холод, как в Арктике. – Он встает, надевает на плечо рюкзак и поднимает свой велосипед. – Кошмаров больше не было?
– Нет.
Пока я вывожу из гаража Лероя, Финч успевает подъехать к калитке:
– И куда же мы направимся?
– В школу.
– Я имею в виду завтрашний день путешествий. Если, конечно, у тебя нет более грандиозных планов.
Он произносит это так, как будто заранее знает, что я ничего не планировала. Я вспоминаю Райана и его приглашение посмотреть кино вместе. Я ведь до сих пор так ничего ему и не ответила.
– Я не уверена, что буду свободна завтра. – Мы стартуем в направлении школы, Финч срывается с места, потом едет назад. Снова рывок вперед, и снова откатывается назад.
Поездка проходит достаточно спокойно, пока он не выдает:
– Я думаю, что как твой партнер по проекту и парень, который спас тебе жизнь, я имею право узнать, что же именно произошло у вас в день катастрофы.
Лерой начинает вихлять, Финч протягивает руку и выравнивает ход велосипеда. По моему телу в тот же миг начинает пробегать электрический ток, волна за волной. Точно так же, как это было раньше, и я снова с трудом держу равновесие. С минуту мы едем вместе, он не убирает руку с заднего сиденья, подстраховывая меня от падения. Я высматриваю по дороге Аманду или Сьюз, потому что прекрасно представляю, как происходящее смотрится со стороны.
– Так что же случилось?
Мне не нравится, как спокойно он спрашивает о катастрофе, как будто я могу свободно разговаривать на эту тему, когда захочу.
– А я тогда расскажу тебе о том, как я заработал тот самый шрам. Но мне нужно узнать все про тот вечер.
– Почему тебе это так важно?
– Потому что ты мне нравишься. Никакой романтики тут нет. Это не для встреч и свиданий, я говорю, как ученик, изучающий географию США. И, наверное, еще потому, что тебе потом самой будет легче разговаривать об этом.
– Нет, тогда ты первый.
– Хорошо. Я выступал на очередном шоу в Чикаго с ребятами, с которыми случайно познакомился в баре. Они сказали мне что-то вроде: «Привет, старина, наш гитарист что-то слегка бузит, а ты, похоже, свое дело хорошо сечешь». Ну я и согласился, хотя слабо представлял себе, что именно им нужно. Все прошло просто блестяще. Я играл даже лучше, чем сам Хендрикс – они, разумеется, знали это. Об этом знал и их гитарист. Он подстерег меня после выступления и порезал пополам заточенным медиатором.
– Неужели? – Вдали показалось здание школы. Ребята выходят из автомобилей и собираются на лужайке.
– Возможно, в этой истории также была замешана девушка. – По его лицу я никак не могу разобрать, подшучивает он надо мной или говорит серьезно. Кажется мне, что первое. – А теперь ты.
– Только после того, как ты расскажешь мне, что произошло на самом деле. – Я набираю скорость, чтобы быстрее очутиться на площадке, где школьники оставляют свои велосипеды. Финч следует за мной, при этом он хохочет от всей души и, похоже, никак не может успокоиться. В кармане у меня раз за разом жужжит, сообщая об очередном текстовом послании, телефон. Я достаю его и вижу, что мне пришло уже пять одинаковых сообщений от Сьюз: «Теодор Фрик? Почему он?!»
Я оглядываюсь по сторонам, но не вижу ее.
– Увидимся завтра, – говорит он.
