Яков Томский - Отель, портье и три ноги под кроватью
Я сел в метро, потом подошел к Девятой авеню, прямо рядом с сердцем – Господи Иисусе, защити меня! – Мидтауна. Отель находился через две улицы к западу от Таймс-сквер; но двух улиц оказалось недостаточно. Несмотря на зимнюю погоду, тротуары и гастрономы были заполнены туристами, щелкали фотоаппараты, ледяной ветер трепал раскрытые туристические карты, связанные гроздьями дети на специальных поводках, невероятная суматоха, посетители, окруженные со всех сторон тысячами работников отрасли обслуживания, необходимых, чтобы эта туристическая машина функционировала. Либо вы турист, либо на вас бейдж – вот мое первое впечатление от Мидтауна.
Я вошел в теплое фойе отеля и, прежде чем спросить, где отдел кадров, немного прогулялся вокруг рецепции, расположенной справа от вращающихся дверей. Я заметил, что форма на сотрудниках слегка потерта, черные пальто у некоторых вытянулись и лоснились от многолетних стирок. Все вокруг выглядело слегка поношенным: отделка из темно-коричневого мрамора с вкраплениями желтого – в цветовой гамме готового замороженного ужина (котлета с картофельным пюре, разогреть в микроволновке). Диваны были родом из восьмидесятых и уже просели, как будто сами пытались вздремнуть. Первым, что вы видели, входя в фойе, было большое старинное зеркало в серебряной раме; оно висело слишком высоко, чтобы что-то отражать, кроме грязной гипсовой лепнины над входом позади вас. Под зеркалом на бесполезном столе стоял одинокий крошечный букетик. Слева я увидел ресторан (та же цветовая гамма мороженых полуфабрикатов), почти пустой, хотя по всей логике обед должен был быть в самом разгаре. Проходя мимо рецепции, я обнаружил лифты, и, не считая крошечной ниши в стене, которая показалась мне гардеробной, но оказалась стойкой консьержа, в трех из них людей было битком, они стояли плечом к плечу, как заводные игрушки в коробочке, но больше в фойе никого не было. Стойка регистрации справа от входа, передняя стена, у которой стояли цветы примерно того же качества, какие я принес бы на званый обед в дом коллеги друга моей подруги, это безумное бесполезное зеркало, сонные диваны, мечтающие о том, чтобы сломать ножку, вымерший ресторан слева и дальше по коридору после рецепции – лифты и нора консьержа. Вот и все.
Мило.
Давайте назовем этот отель – по различным причинам, которые скоро прояснятся – «Бельвью».
Добро пожаловать в «Бельвью».
После моей секретной прогулки все невероятно ускорились. Они перемешали меня с системой так быстро, что я мочился в стаканчик с тестом на наркотики прежде, чем успел спросить, на какую именно должность меня приняли.
– Должность? О, рецепция. Для вас уже приготовлена униформа. Предыдущий парень, это, он больше не живет в Нью-Йорке. Он вообще больше не живет. Шучу. Хорошая новость в том, что он был примерно ваших габаритов. Будут какие-нибудь неожиданности с тестом на наркотики?
– Нет, сэр.
– Вы выпили очищающий чай? Я просто пытаюсь вас поддеть. Но надеюсь, что выпили. Ну ладно, так, какое имя пишем на бейдже?
Какое имя писать на бейдже? Как будто меня спрашивали в спортивном клубе, какой номер я хочу на свой оранжевый джемпер. Но мне нужны были деньги, и, хотя за стойкой просто разыгрывался спектакль, я не мог поверить, услышав размер почасовой оплаты. Не то чтобы я был несказанно удивлен (в гостиничном бизнесе очень конкурентоспособные начальные ставки). Если бы отели не предлагали высокую начальную зарплату, у них была бы такая же текучка кадров, как в «Макдоналдсе». Вы заметили, что «Макдоналдс» не славится хорошим сервисом? Приходится платить немного больше, если вы хотите видеть вышколенных официантов, стоящих неподалеку, следящих за всем и, знаете, не шарящих в вещах клиентов, чтобы спереть айпод.
Так какое писать имя на бейдже? Пора что-то менять.
– Сотрудник X958B27.
– Что?
– Том.
– А, Том. T… О… М. Есть.
Я посмотрел на нового босса («Такой же, как старый босс» – Некто), а он посмотрел на меня.
– Ну… Добро пожаловать на борт.
Неужели это говорят своим новым сотрудникам все начальники во всех конторах? Или только в гостиницах? Добро пожаловать на борт. Как будто получить работу – то же самое, что взойти на борт яхты, но это же не так (если только вы не нанялись на лодку, чтобы мыть туалеты).
Итак, я был на борту. Три месяца поисков любой другой работы – и ничего. И как только я сдался, сорок восемь часов – и кто-то уже готовит мне бейдж в гостинице. Хорошо. Неважно. Конечно. Ладно. Неважно. Мне нужно платить за жилье. Неважно. Спасибо, Нью-Йорк.
Джилл была весьма разочарована. Думаю, она хотела прибрать мой депозит и поселить в квартиру своего странно одетого друга.
Получив работу, я не спал всю ночь, выпивая одну бутылку пива за другой и глядя в окно в ожидании рассвета. Все мои знакомые были так далеко. Моя семья разбросана по всей стране. Друзья, все те, кого я оставил позади, возможно, уже не помнили о нашем знакомстве. Лишь горстка людей в Новом Орлеане останется моими друзьями и, конечно, они скоро забудут меня. И вот я здесь, пью в одиночестве в квартире с тремя незнакомками, которым только и нужно, чтобы я платил деньги и не появлялся тут. Я не мог уснуть, пока небо над городом не посерело, но потом закрылся в комнате, чтобы проспать весь день. Надо. В следующую ночь я заступал на ночную смену.
И вот я снова помечен бейджем – вернее, даже приперт им к стенке. Начинать с ночной смены и работать потом весь день – стандартная процедура. Даже если не учитывать того, что большинство людей терпеть не могут работать в ночную смену и поэтому новичок должен пахать, пока кого-то не уволят, это идеальное время для обучения на практике. За стойкой – никого. Полно времени, чтобы, плохо зная собственный отель, разбираться с новой системой. Люди не ожидают безупречного сервиса от сотрудников рецепции в три утра. Они хотят только, чтобы те не были полными психами.
Поэтому я поставил перед собой задачу изучить заведение, вникнуть в новую систему и заготовить ответы на вопросы, которые мне будут задавать снова, и снова, и опять сначала. Например: «Где туалет?» Ну, и где же этот чертов туалет? Когда открыт тренажерный зал, сколько стоит континентальный завтрак, есть ли у нас спортивный канал, как позвонить в другую страну, где гребаные машины для льда, как закрыть сейф в номере, где сделаны наши подушки, потому что они великолепны, как избавиться от мигающего огонька на телефоне, где ближайший магазин с запонками, какой номер факса, есть ли у нас свободный номер с ванной и двумя односпальными кроватями и окнами на север, в конце зала, с двумя раковинами в ванной, и чтобы письменный стол стоял у окна, чтобы любоваться рекой Гудзон, просматривая порно-каналы по бесплатной беспроводной сети? Мне очень жаль, сэр, такой номер – фантазия, существующая только в вашем мозгу частого гостя отелей. И беспроводная сеть не бесплатная, она стоит девять девяносто пять в сутки.
Постигая систему и узнавая отель, я одновременно немного съезжал крышей. Образ жизни вампира гораздо сложнее, чем вы можете себе представить. Нельзя нормально спать, нормально питаться, нельзя даже напиться как следует. Частенько неделя за неделей проходят в полном помутнении рассудка – как у стукнутого мешком по голове. Но есть люди, которым нравятся ночные смены. Вот в ком действительно нуждается предприятие – в сотруднике, готовом работать ночью. Например, сотрудник где-нибудь учится днем и не может позволить себе пропускать занятия. Или у него есть дети, и ночная смена снимает необходимость нанимать няню (хотя муж и жена никогда не видят друг друга). Или он просто псих, страшный и странный «ночной» человек. Каковы бы ни были причины, такой человек – находка для любого отеля. Чаще всего у отелей возникает проблема с работником, которого заставляют брать такую смену и который всегда сказывается больным перед пятничным вечером, из-за чего на эту несчастную смену приходится кого-то искать (работать смену поздним вечером в пятницу хотят меньше, чем ночную, и, как правило, она считается следующей ступенью карьерной лестницы).
Но на меня всегда можно было положиться. Я никогда не опаздывал, неизменно отмечаясь в одиннадцать вечера (а по пятницам даже приходил чуть раньше, чтобы помочь тем, кто вечером работает за стойкой – эти ребята жаждут убраться домой как можно быстрее). Я пошатывался на своем рабочем месте с затуманенной головой, падая лицом в столешницу в два часа ночи, умываясь ледяной водой в три, поедая шоколад и выпивая энергетик в четыре, взбадривая себя пощечинами в пять, приветствуя первых гостей и начиная проверять номера в шесть; в пять минут седьмого изо рта у меня несло, как от увядающих цветов в фойе, в шесть минут седьмого я считал минуты, в двадцать минут седьмого думал, что испортил себе всю жизнь, в половине седьмого мечтал о том, чтобы поспать, без четверти семь с ненавистью щурился на сползающее в фойе солнце, без пяти семь не думал абсолютно ни о чем, голова кружилась, глаза дергались и смотрели на огромную мраморную стену, за которой, рядом с лифтами, была дверь, ведущая в раздевалки для сотрудников, где уже (как я надеялся) вовремя пришел и переодевается мой сменщик, потом в семь ноль одну, спотыкаясь и борясь со всем, что есть во мне, собрав все силы, выносливость и интеллект, оставшийся в моем кипящем мозгу, я концентрировался на одной-единственной задаче: развязать упрямый двойной узел на правой туфле; я подцеплял его трясущимися пальцами, кое-как справлялся, а затем на поезде уезжал домой и падал в постель, о которой мечтал всю ночь, только чтобы обнаружить, что солнце окрашивает желтым неоном мои закрытые веки, все тело по какой-то причине просыпается, желая теперь бодрствовать и двигаться. Но я клал подушку на лицо и дышал как можно глубже, пока не проваливался в горячий, нервный сон, который длился не более трех часов.
