Эрик-Эмманюэль Шмитт - Яд любви. Отель двух миров (сборник)
Жюльен в крайнем недоумении.
Жюльен. Длительное самоубийство? Я?
Доктор С… Да, алкоголь – самоубийство трусов. (Прерывает разговор.) Теперь прошу меня извинить, кроме вас, у меня есть и другие пациенты.
Выходит.
Жюльен садится, он в шоке и потерял дар речи от услышанного.
Маг просовывает голову в комнату. Он надел на голову восточный тюрбан, украшенный лунным камнем. Удостоверившись, что Жюльен один, он подходит к нему и протягивает свою карточку.
Маг. «Маг Раджапур, ясновидение во всех областях, предсказания по заказу, астрология, общение с предками, вращающиеся столы, гадание по внутренностям цыпленка, трансцендентная медитация. Маг Раджапур, древние науки Востока и Среднего Востока». (Пауза.) Конечно, мое настоящее имя Марсель. Марсель Пелюша. Родился на улице Фий-дю-Кальвэр, возле площади Республики, в Париже. Как иногда ошибаются все эти хромосомы и зародышевые клетки, эти крошечные умные зверюшки! (Пауза.) Хотите, я предскажу вам будущее?
Жюльен резко выходит из своего подавленного состояния.
Жюльен. Вы что, смеетесь надо мной?
Маг. Немного. Но некоторым только того и надо. Они мне даже за это платят.
Жюльен. Но не здесь же.
Маг. Даже здесь! Вы даже не можете себе представить, сколько я скопил здесь за полгода. Единственная проблема, что эти деньги в настоящий момент мне ни к чему, а будущее туманно. Но, с другой стороны, это как-то занимает.
Жюльен ударяет кулаком в стену.
Жюльен. Это невыносимо!
Маг (принимает на свой счет). О, вполне простительно для того, кто шесть месяцев находится в коме!
Жюльен. Да я об этом месте! Об этом ожидании!
Маг. Ну и что?! Вместо одной тюрьмы – другая, какая разница? Ни отсюда, ни из другого места от смерти не сбежишь, из окошка не выпрыгнешь, невозможно узнать, куда оно выходит.
Жюльен кружится на одном месте, как хищник в клетке.
Маг. Там, внизу, мы знали, что умрем, но поворачивались спиной к рельсам, отказывались видеть приближающийся поезд, думали, что ближайший поезд приедет не за нами. А здесь расписание поточнее. (Хлопает его по спине.) И вообще, представьте себе, здесь гораздо приятней. Да-да! Мы становимся гурманами, пользуемся положением. Сейчас я наслаждаюсь каждым моментом, разворачиваю его как конфетку, смакую.
Жюльен. А как здесь развлекаются?
Маг. В том-то и дело, здесь не развлекаются, а занимают время. Во-первых, здесь встречаешь множество людей. Если вам повезет и вы долго пробудете в реанимации (Жюльен явно шокирован), то вы увидите, как много здесь бывает народу. Каждый день приходят, уходят. Поболтать можно, вот как мы сейчас с вами, я не говорю ничего важного, ни умного, и вы тоже, но ведь мы болтаем, а значит, я существую, вы тоже, и между нами завязываются человеческие отношения. Это же прелестно, не так ли?
Жюльен. А зачем? Зачем вам человеческие отношения с людьми, которых вы больше никогда не увидите?
Маг (притворяясь обиженным). Если вам нравится общаться только с тем, что нетленно, тогда идите и разговаривайте со скалами, с горами. Но вообще я сомневаюсь, если они столь же непреклонны, как вы, вряд ли они вас удостоят хоть единым словом.
Он встает, чтобы выйти.
Жюльен (с улыбкой). Я тронут.
Маг (возвращается). Ну посмотрите сами, как забавна иногда жизнь… Ой, извините!.. (Поправляется.) Какой веселой может быть кома!
Жюльен падает в кресло.
Жюльен (со вздохом). Я в депрессии. Я всегда в депрессии.
Маг. Вы, наверное, были избалованным ребенком.
Жюльен. Почему вы так говорите?
Маг. Потому что вы явно не урод, потому что вы не выглядите как бедняк; вы ребенок, который скучает перед горой игрушек.
Жюльен. Вы меня презираете?
Маг. Вовсе нет, приятно, что и у богатых бывают проблемы.
Жюльен. Не рассчитывал вас разжалобить.
Маг (мягко). Отсутствие аппетита, может быть, самое худшее. Родиться пресыщенным, с набитым ртом, еще даже до того, как испустил первый крик, получать поцелуи, даже не успев пожелать их, тратить деньги, не зарабатывая. Все это никак не способствует повышению жизнестойкости. У нас, у тех, кто начинал с нуля, вкус к жизни возникает оттого, что мир полон разнообразных вещей, которых у нас никогда не было. Жизнь кажется прекрасной лишь потому, что она нам не по средствам…
Жюльен (удивленно). Вы меня поняли.
Маг. Зато вы не поняли, что и для вас, и для нас, для сытых и голодных, жизнь здесь для всех не по средствам…
Жюльен. Что?
Маг. Потому что она нам не принадлежит.
Он показывает на лифт, в направлении потолка.
Жюльен (медленно). Чтобы я оценил жизнь по достоинству, нужно было, чтобы у меня ее отняли.
Маг. В этом и состоит проблема Рая. Табличка РАЙ появляется только после таблички ВЫХОД.
В этот момент как ураган влетает Мари.
Мари (в отчаянии). Нет, это просто невозможно, у меня бардак в голове! Со вчерашнего дня говорю себе, что пора думать о важных, серьезных вещах. Пялюсь на стену в своей комнате, на пятно, которое никак не оттирается. Здесь что, все такие же идиоты, как я?
Маг. С этим можно поспорить.
Мари. Я прекрасно знаю, что моя черепушка слишком мала, чтобы вместить большие мысли. Но все-таки лучше б уж я была совсем тупой, совсем глупой, до такой степени, чтобы ничего не сознавать. У меня сестра такая. Тупица, обычно такие не говорят даже, только сено жуют. А эта треплется как заводная… Ничем ее не удивишь, не остановишь. Была б я такой. А у меня ума ровно столько, чтобы чувствовать себя не в своей тарелке.
Жюльен снова принимается кружить на месте, как хищник в клетке.
Жюльен. Мы все такие.
Мари. Нет, только не те, кто учился, кто умеет думать.
Жюльен. Что такое особенное они, по-вашему, знают?
Мари. Не знаю. Но когда они знают, то уж знают. А когда не знают, они знают, что не знают. Они так не мечутся, как я. Если бы мне вторую жизнь, я бы вот кем стала: философом. (С ностальгией.) «Мари Мартен, философ первого класса». (Смеется.)
Жюльен (резко). А что, философы не умирают?
Мари. Умирают, но это им помогает жить. (Подходит к лифту.) А по-вашему, что там, наверху?
Жюльен. Да ничего.
Мари. А вы там были?
Жюльен. Нет.
Мари. Ну вот!
Жюльен. Там смерть. Такой информации вам недостаточно?
Мари. Нет, я еще никогда не умирала. Смерть – это такая штука, которую никто не знает, так, кто-то что-то слышал, краем уха, ведь оттуда еще никто не возвращался. (Магу.) Вы вот вызывали духов, они вам что-то рассказывали, мертвецы?
Маг. Конечно.
Мари. Ну что, например?
Маг (со скепсисом). Что они терпеть не могут тещу, что влюблены в секретаршу, что жизнь пропала, что они бы лучше играли на пианино или занялись вязанием… Глупости всякие.
Мари. И все?
Маг. Смерть не делает нас мудрее.
Мари. А я-то думала. (Пауза.) В общем, о том, что там, наверху, происходит, они не говорили?
Маг. Нет.
Мари. Но ведь разговаривали же они с вами, значит существуют, то есть я хочу сказать, они в каком-то смысле не умерли.
Маг. Возможно…
Мари. Как это, возможно? Они говорили с вами, да или нет?
Жюльен (резко). Лишь в воображении!
Мари. Конечно! Только так мертвые и разговаривают!
Маг. Иногда я действительно слышал мысленно голоса мертвых. Но и в моих снах наступает темнота, как у всех. Это ни о чем не говорит.
Мари. Мм… Значит, вы не были настоящим магом.
Маг (с улыбкой). Кто знает?
Жюльен решает принять участие в беседе, чтобы остановить свое кружение.
Жюльен. Перестаньте шутить! Мы все прекрасно знаем, как все произойдет. Мари, у вас есть какие-то воспоминания о вашем рождении?
Мари. Нет.
Жюльен. Точно так же будет и после смерти.
Мари. Значит, ничего?
Жюльен. Ничего. Абсолютно ничего. Небытие.
Мари. Минуточку! Между моим рождением и смертью что-то происходило! Я существовала!
