Сара Райнер - Другой день, другая ночь
Эбби вздыхает.
– Ох, Гленн, – бормочет она. – Что же с нами стало, со мной и с тобой?
Она и сама не поймет, что испытывает: злость или огорчение. Как бы там ни было, ее муж уходит от ответственности; по крайней мере, так все это выглядит. На мгновение у Эбби мелькает мысль плюнуть на все. Может, не будем выставлять на продажу дом, разойдемся цивилизованно? Что, если мне улететь в неведомую даль, – а ты разбирайся? Я могла бы вновь заняться фотожурналистикой: искать интересные сюжеты, стараться соблюдать сроки, болтать с замечательными, талантливыми коллегами. Какой же легкой кажется теперь работа в местной газете… А если бы я заявила, что не могу ее бросить? Что стало бы тогда с Каллумом? Справился бы ты? Взял бы на себя хлопоты о сыне, ушел бы с работы? Потому что невозможно каждый день ездить в Лондон и одновременно ухаживать за Каллумом. Слишком много сил нужно.
Но, разумеется, Эбби так не сказала бы, и Гленн об этом прекрасно знает.
Я бы ни за что не оставила Каллума, думает она. Потому что не хочу. Я его люблю.
Она оглядывает комнату. Главный предмет обстановки – огромная кровать, хотя в последнее время Эбби спит в ней одна. Вот уже несколько месяцев Гленн ночует на мансарде, хотя его одежда по-прежнему висит в гардеробе. Каждое утро он заходит одеться, не давая забыть о подвешенном состоянии, в котором они оказались. На стуле брошена вчерашняя рубашка Эбби, ее вид вызывает воспоминания. Сбоку на шее краснеет полоса, похожая на сильный засос, – за рубашку дернули так, что воротник оставил ярко-красный след.
Гленн не умеет сдерживать гнев, думает она. Поэтому и уходит.
Взгляд падает на прикроватный столик. На нем фотография: они втроем. Муж – небритый, ухмыляющийся – вылитый бунтарь. Рядышком она. Тогда Эбби была полнее – сейчас сплошные жилы и кости. Ей очень нравилась та прическа: ниспадающие каскадом удлиненные светлые волосы. Жаль было стричь, да нужда заставила: надоело, что за них все время дергают. Между ней и мужем – белобрысый карапуз с розовыми щечками и огромными голубыми глазами. Каллум в то время только начинал ходить. Зима; они в пальто, шарфах и перчатках, стоят в обнимку, так и светятся любовью.
Этот дом видел многое – и хорошее, и плохое. Они переехали сюда сразу после помолвки – каждый уголок полнится воспоминаниями. Жаль его покидать.
Глаза щиплет от слез. Плакать нельзя, думает Эбби. Ни за что нельзя. Если разревусь, мне уже не остановиться. Нужно двигаться дальше. Она хватает письмо с подтверждением оценочной стоимости дома, оставленное Гленном накануне вечером, берет себя в руки и набирает номер.
* * *В нескольких милях к востоку от террас в пастельных тонах и меловых возвышенностей Майкл собирается на работу. «Добро пожаловать в исторический центр Роттингдина», – гласит надпись на плакате, мимо которого он идет к машине, и уже не впервые в ушах звучит голос жены: «Уродское название, прекрасное место». Но сегодня он не вполне согласен со второй частью этого утверждения. Майкл и Крисси живут в современном, отштукатуренном «под камень» бунгало чуть в стороне от идущей вдоль побережья трассы, не в самой деревне с ее симпатичными коттеджами, церковью из халцедонового кремня и прудом с утками. В солнечную погоду свет отражается от моря, и широкий серповидный пляж кажется необъятным – впечатление такое, что жильцам здесь легче дышать и оставаться самими собой. Однако этим утром пухлые светло-серые облака придают великолепным дорическим колоннам соседского дома оттенок пошлости. В воздухе морось; волосы Майкла намокли, и редеющая макушка стала гораздо заметнее. Это его раздражает. Ему нравится выглядеть привлекательным в глазах женщин.
Он ускоряет шаг. Нужно добраться до магазина к девяти – сегодня приедет фургон голландца. Майкл с удовольствием отложил бы доставку, чтобы избежать часа пик, но Яну, водителю, предстоит завезти товар и в другие места. По другой стороне улицы несколько ребятишек в школьной форме идут к автобусной остановке. Похоже, начался новый учебный год, думает Майкл. Значит, машин на дорогах станет еще больше.
Он открывает минивэн, кладет на пассажирское сиденье сумку, рядом – пластмассовый контейнер с обедом. Контейнер с приготовленными Крисси сандвичами соскальзывает и падает на пол. Майкл наклоняется, чтобы поднять его, в это время во внутреннем кармане рабочей куртки звонит телефон. Отвечать не хочется, но это может быть Ян – если фургон застрял в пробке, то и спешить не нужно. Майкл успевает ответить за пару секунд до того, как телефон переключился бы на голосовые сообщения.
– Алло?
– Чтоб тебя! – бормочет Майкл себе под нос, слишком поздно заметив, что звонок от Тима, менеджера гостиницы «У моря». Придется поговорить с клиентом. – Доброе утро, Тим. Чем могу быть полезен?
– А, Майк! Вы еще дома?
Майкл морщится: вообще-то он предпочитает, чтобы его называли «Мик» или «Микки».
– Выезжаю в Хоув.
– Прекрасно. Не заскочите по пути к нам?
– Вряд ли, у меня сейчас закупка. Перезвонить, как освобожусь?
– М-м, думаю, да… – На мгновение повисает пауза, затем Тим добавляет: – Мне бы хотелось побеседовать с вами, Майк, и желательно до того, как вы сделаете заказ…
Держу пари, снова вздумал учить меня, что покупать, думает Майкл. Назойливый юноша, везде сует свой нос, лезет с идеями, а ведь я начал составлять букеты, когда он под стул пешком ходил.
Едва Майкл открывает рот, чтобы попросить у Тима пояснений, как звонок прерывается: его «Нокиа» в последнее время что-то барахлит.
Куплю новый мобильник, обещает он себе. Этот похож на меня: у него вот-вот выйдет срок годности.
Он хмурится в зеркало заднего вида и включает зажигание. Почудилось ему, или голос Тима действительно звучал виновато?
Перезвоню по городскому, как только доберусь до магазина, решает Майкл. Гостиница – самый крупный клиент цветочного магазина, их нужно задабривать, но сейчас его ждут другие дела.
2
Через час риелтор уже у дома Эбби. Похоже, недвижимости сейчас продают немного – ему невтерпеж побыстрее обо всем договориться.
– У меня целая очередь желающих перебраться в Престонвилль, – сообщил он по телефону. – На жилье неподалеку от станции большой спрос.
Перед его приходом Эбби наспех прибирает комнаты, однако на приличную уборку времени маловато – Каллум устраивает кавардак с такой скоростью, что она не успевает поддерживать порядок. Скоро доносится стук в дверь.
– Меня зовут Олли. – Риелтор протягивает руку.
Рукопожатие уверенное. Как у всех коммерсантов, думает Эбби. Держу пари, их этому специально обучают. Она обращает внимание на коротко стриженные рыжеватые волосы ершиком и темно-синюю двойку и вдруг вспоминает, что на ней выцветший спортивный костюм из велюра. Затем – о, только не это! – замечает у него в руках фотоаппарат.
– Вы ведь не будете фотографировать дом?
– Вообще-то собирался, да.
– Я думала, вы только оцените.
Не говори ерунды, думает Эбби. Конечно, ему нужны фотографии.
– Давайте я сделаю пару снимков, чтобы дать объявление на сайте, а остальное сфотографирую позже, если вас это устроит.
– Хорошо.
Он входит.
– Уютное местечко.
Ковер на лестнице лучше пристально не разглядывать, и она заставляет его поднять глаза.
– Вся лепнина оригинальная.
Пока он осматривает потолок, Эбби замечает белые хлопья перхоти на пиджаке. Кто я такая, чтобы судить? Сама даже не причесалась, упрекает она себя.
– Сделать вам кофе?
– М-м, да, пожалуйста.
Она ведет его в кухню.
– Какие интересные… – Он проводит рукой по встроенным шкафчикам.
Шкафчики допотопные, и Эбби об этом знает. Хорошо, что он не может заглянуть внутрь – после завтрака второпях она просыпала целую пачку хлопьев.
– Не возражаете, если я сфотографирую? – спрашивает Олли и поднимает свою цифровую камеру. – Выходит неплохо, посмотрите сами.
Он щелкает кнопкой, выводит изображение на экран и показывает ей. Через широкоугольный объектив помещение кажется огромным.
Риелтор делает шаг к окну.
– Сад великолепный.
Эбби смущается. Трава не стрижена с прошлого лета, соседи тоже не смотрят за своей лужайкой.
– Со стороны фасада вид лучше. Я покажу, когда поднимемся наверх.
– Хорошие размеры для дома в такой близи от центра.
Его энтузиазм только усиливает боль от потери. Вне всякого сомнения, он думает, что ее семья расширяет жилплощадь или переезжает куда-нибудь за город.
Олли извлекает из кармана ярко-желтый предмет, поворачивается спиной и направляет его на дальнюю стену. Раздается звуковой сигнал.
– Что это?
– Ультразвуковая рулетка.
– И как она работает?
Эбби подходит ближе и чувствует, как Олли замечает красный след на ее шее. Его испуг осязаем.
– А, ошпарилась чайником, – объясняет она, радуясь возможности отвернуться.
