Грегори Робертс - Тень горы
– Нет, подождите. Дело в том, что я ждал непрошеных гостей и потому припрятал тут кое-какое оружие.
Все недоуменно заморгали. Они, очевидно, полагали, что это шутка, но не могли понять, в чем соль.
Я достал с полупустой книжной полки топорик.
– Продолжайте веселиться, – сказал я, держа топорик в руках. – Расслабьтесь. Я только соберу спрятанное оружие, чтобы никто случайно не наткнулся на него и не поранился. О’кей?
Они продолжали моргать. На Дидье была маска, и тем не менее было видно, как он моргает.
– Вау, – сказали Чару и Пари.
Я положил бандитское оружие на деревянную кровать и вернулся в гостиную, где собрал в кучу ножи, пистолет, две дубинки и изящный кастет. Последним я достал изготовленный Викрантом набор метательных ножей, спрятанный позади боковой опоры балкона, около которой сидела Дива.
– Либо ты невероятный параноик, либо невероятно мудр, – сказала она.
– Мне некогда быть параноиком! – рассмеялся я. – Все время кто-нибудь пытается до меня добраться.
Пистолет был у меня в жилетном кармане. Я не мог спрятать его где-либо в квартире – бог знает что они бы сделали с ним, если бы вдруг нашли. «Если кого-нибудь убьют из твоего пистолета – это плохая карма, – сказал мне однажды молодой Фарид, ныне убитый Фарид. – Почти такая же плохая, как убить кого-нибудь самому».
Если бы им понадобился пистолет, то у Дидье и у Олега были при себе стволы. И не исключено, что оружие действительно понадобится. При бунтах в Бомбее и в других индийских городах горели целые кварталы, а вокруг них с ножами и дубинками стояли те, кто поджигал их, и ждали, когда начнут выбегать их жертвы.
Я договорился с Домиником сделать еще круг по ночному городу через два часа. Доминику надо было заехать домой, поесть, соснуть немного и опять заступать на дежурство. При локдауне все копы работают круглосуточно.
Я собирался, махнув рукой на еду, поспать два часа, но, поскольку квартира была полна гостей, а матрас валялся на полу, этот план сам собой отменился.
Я вернулся в гостиную и совершил налет на запасы Джасванта, наваленные на столе рядом с плиткой. Отломив банан с грозди, я стал его есть, черпая другой рукой миндаль и закусывая им. Выпил полстакана меда, затем разбил три яйца в большой стакан, залил их молоком, добавил измельченную куркуму и проглотил это все.
Дивушки наблюдали за мной.
– Ф-фу-у, – наморщила нос Чару.
Чару была привлекательной девушкой. Какую-то секунду тщеславная часть моей натуры хотела объяснить, что мне снова придется болтаться по городу и негде будет перекусить, а готовить горячую пищу мне сейчас некогда. Но мной всецело владела любовь, и я не поддался тщеславию, этой мелочной тени гордости.
– Хочешь? – спросил я, протягивая ей стакан.
– Ф-фу-у, – повторила Чару.
– Это похоже на какой-то колдовской фокус, – сказала Пари.
– Если вас интересуют фокусы, мисс Пари, – сказал Дидье, – то обращайтесь ко мне.
– Вау. Я тоже хочу посмотреть фокусы, – сказала Чару.
– Только пусть они будут ошеломляющие, Дидье, – добавила Пари.
Жизнь вернулась в необычное русло. Все говорили что-нибудь значительное, не придавая этому значения. Я зашел в спальню и спрятал все собранное оружие на подоконнике за комодом.
– В каком-нибудь триллере спрятанное оружие сыграло бы ключевую роль, – сказал у меня за спиной Олег, прислонившийся к дверному косяку.
– Но это в том случае, если бы ты не знал о нем, – ответил я. – А так ключевая роль достается тебе.
– Вот черт! Слушай, ты играл когда-нибудь в «Драконий квест»? В Москве все помешались на этом.
– Я ухожу, Олег, – сказал я.
– Как это, как это? – удивился он. – Я думал, мы все сидим тут безвылазно. Не распылять силы – первое правило выживания при катаклизмах.
– Как ни странно, я оставляю тебя ответственным.
– Ответственным за что?
– За квартиру в мое отсутствие.
– Ладно, – сказал он, подумав. – А какие будут указания?
– Следи, чтобы ничего не случилось с моими тетрадями и чтобы продуктов хватало всем. Если Карла вернется раньше меня, оберегай ее.
– А ты уверен, что доверяешь мне? Я ведь знаю, где оружие.
– Слушай, прекрати.
– Прошу прощения, – улыбнулся он. – Но это большой соблазн. Рэнделл сказал, что в одной лаборатории неподалеку проводят жуткие эксперименты с животными и один из подопытных недавно сбежал. Об этом писали в газетах. Девицы напуганы до смерти. Может, мне повезет сегодня? Ничего, если я воспользуюсь тахтой?
Я посмотрел на него, думая о сгоревших зданиях и сгоревших друзьях.
– Твой взгляд означает «да» или «нет»? – спросил он, улыбаясь.
– Олег, ты собираешься писать о том, что сегодня происходит?
– Ну еще бы. Фиксирую все, как камера. Ты ведь, наверное, тоже? Ситуация абсолютно неординарная, и компания подобралась такая разношерстная…
– Держи ушки на макушке, Олег. Когда в Бомбее что-нибудь поджигают, то поджигают и такие здания. Я не шучу. Я в последнее время даже не пью и не курю. Все очень хреново, но надеюсь, на тебя можно положиться.
– Не беспокойся о спасательной шлюпке, – улыбнулся он. – Все будут на борту, когда ты приплывешь обратно.
– Это похоже на строчку из только что написанной вещи.
– Черт, ты угадал. Спасибо за доверие, Лин. Я действительно благодарен тебе.
– Если Карла вернется раньше меня, пусть ждет меня здесь.
– Слушай, мне не надо говорить одно и то же дважды.
– Я просто хочу подчеркнуть, что в первую очередь надо заботиться о ней. Это понятно?
– Понятно, – ухмыльнулся он. – И становится все понятнее и понятнее.
Я привел себя в боевую готовность и вышел в гостиную. Дидье играл с Дивой в кулак-бумагу-ножницы. Чару и Пари объясняли правила игры Винсону, каждая по-своему, и Винсон ничего не мог понять. Рэнделл вел счет, слегка подыгрывая Диве. Все смеялись. Я вышел в холл.
– Опять ты покушаешься на эту долбаную баррикаду? – жалобно воскликнул Джасвант.
– Открой дверь, Джасвант.
– Там же бандобаст, идиот! Через пару часов рассветет, и ты будешь ослом отпущения.
– Козлом отпущения. Открой, Джасвант.
– Ты не сознаешь, – объяснил он терпеливо, – что всякий раз, когда ты двигаешь баррикаду, ты ослабляешь ее.
– Джасвант, пожалуйста.
– Если бы мой друг-парс был здесь, он изобрел бы передвижную баррикаду для таких непредвиденных случаев.
– Джасвант, разбери баррикаду, и, если ты потребуешь от меня пароль, когда я вернусь, я найду гравера, который напишет его на твоем каре[98].
– Клянусь моей толстой пенджабской задницей, с тебя станет, – сказал он, пристраивая поудобнее свой большой живот. – Извинения приняты.
Он отодвинул баррикаду, но когда я пролезал в щель, то остановил меня.
– Если мисс Карла вернется, – сказал он, – я позабочусь о ней.
– Спасибо, Джасвант, ты друг.
– И припишу к твоему счету плату за охрану тела, – добавил он.
Я скатился по лестнице, придерживаясь за стены, и увидел Доминика, в нетерпении ожидавшего меня под аркой.
– Заставляешь себя ждать, – заметил он, когда мы отъехали. – И без того мне нелегко объяснять твое присутствие, так еще придется оправдываться за опоздание.
– Удалось поспать? – спросил я его.
– Час всего. А тебе?
– Нет, у меня гости. Что нового слышно? Хреново?
– Не то слово, – ответил он. Отражение мотоцикла стремительно проносилось в стеклах витрин. – Пожары в Донгри, Маладе и Андхери. Сотни людей потеряли свои дома и лавки. Вокзал Виктория забит беженцами, обосновавшимися там или покидающими город.
– Стычек не было?
– Активисты индусского и мусульманского молодежного движения подняли своих людей, чтобы поддерживать порядок. Когда в индусском районе начинаются пожары, туда прибывают студенты-индусы на грузовиках и выставляют свои кордоны, которые следят, чтобы не было никакого насилия. То же самое делают и мусульмане. Они не хотят, чтобы повторилось то, что было во время недавних бомбейских волнений.
– И как, им удается обеспечить спокойствие?
– Пока что это у них выходит очень хорошо. Надо организовать набор студентов в полицию. Нам очень нужны такие парни.
– А кто устраивает эти поджоги?
– Когда в Бомбее сгорает целая улица, на ее месте возникает торговый комплекс или группа новых жилых зданий, – ответил он, в сердцах сплюнув.
Иногда спекулянты, воспользовавшись напряженными отношениями между соседями на какой-либо торговой улочке, сжигали ее целиком, избавляясь от конкурентов. Они нанимали гангстеров, которые повязывали головы оранжевыми платками, когда сжигали мусульманские улицы, или зелеными, когда громили магазины индусов.
