Джон Ирвинг - Правила виноделов
– Вы опоздали, – сказал он. – Она давно ушла.
Анджел бросился в дом, но Роз Роз с дочкой и след простыл.
– Она сказала, что будет голосовать, – сказал мистер Роз Гомеру с Анджелом. Он выпростал из одеяла руку, поднял вверх большой палец и тут же спрятал ее. – Я ее не обидел, – продолжил он. – Не прикоснулся к ней, Гомер. Я просто ее люблю, вот и все. И хотел еще раз ее увидеть.
– Сочувствую вашей беде, – сказал Гомер, а Анджел побежал искать Глину.
– Она сказала, что ты лучше всех, – передал ему Глина слова Роз Роз. – Сказала, что твой отец герой, а ты лучше всех. Велела тебе это сказать.
– Ты не знаешь, куда она поехала?
– Она и сама не знала, Анджел. Она только одно знала: ей надо уехать.
– Но она ведь могла остаться у нас. Со мной.
– Знаю, она думала об этом, – сказал Глина. – Ты тоже подумай.
– Я думал. Я все время об этом думаю, – вспыхнул Анджел.
– Но ты еще не взрослый, Анджел, – мягко урезонил его Глина. – Как ты можешь об этом думать?
– Но я ее полюбил! – воскликнул Анджел, которому не было еще и шестнадцати.
– Она знает, – сказал Глина. – И знает, кто она. Но ты еще не знаешь, кто ты.
Анджел искал ее весь день, думал о ней и понемногу стал сознавать, кто он. Они с Кенди поехали сначала вдоль побережья на юг, через час повернули обратно на север, проехали еще три часа: они понимали, Роз Роз будет держаться берега, но она, видно, была уже далеко. Молодая негритянка с ребенком – большая редкость среди голосующих на мэнских дорогах, ей легче поймать машину, чем Мелони, которая только на попутках и ездила.
Мистер Роз все продолжал сидеть в позе буддийского гуру. Не шевельнулся в обеденный перерыв, но после полудня попросил у Котелка кружку воды. Когда сборщики вечером возвращались домой, он подозвал к себе Глину. Тот до смерти перепугался, но подошел, остановившись от него в двух шагах.
– Где твой нож, Глина? – спросил мистер Роз. – Ты его потерял?
– Не потерял, – ответил сборщик. – Но найти не могу.
– Значит, он где-то есть, но ты не знаешь где, верно?
– Не знаю, – согласился Глина.
– Тебе он все равно не нужен.
– Я никогда не пускал его в ход, – сказал Глина.
Вечер был пасмурный, холодный, но Глина обливался потом, стоял беспомощно свесив руки, точно это были два дохлых угря.
– Откуда у нее нож? – спросил мистер Роз.
– Какой нож?
– Он был похож на твой. Так мне показалось.
– Я дал ей его, – признался Глина.
– Спасибо тебе за это, Глина. Она ведь поедет на попутках, хорошо, что с ней нож.
– Персик! – вдруг заорал Глина. – Беги скорее за Гомером!
Персик вышел из дома сидра, поглядел на мистера Роза. У того в лице не дрогнула ни одна жилка. Он даже не взглянул на Персика, бросившегося искать Гомера.
– Котелок! – позвал Глина.
Котелок вышел из дома сидра. Вместе с Глиной они опустились на дорожку и уставились на мистера Роза.
– Не суетитесь, – сказал он им. – Поздно. Теперь ее уже не догонят. Она опередила их на день, – с гордостью проговорил мистер Роз.
– Куда она тебя? – спросил его Глина; ни он, ни Котелок не решались заглянуть под одеяло. Стояли на коленях и смотрели на пересохшие губы мистера Роза.
– Она умеет обращаться с ножом гораздо лучше, чем ты, – сказал он Глине.
– Знаю, – ответил тот.
– Почти лучше всех. А кто ее научил?
– Ты, – ответили оба в один голос.
– То-то, – сказал мистер Роз. – Потому она и владеет им лучше всех. После меня, конечно.
Медленно, прижимая к себе одеяло, так чтобы оставалось открытым лицо, мистер Роз, не разгибая коленей, повалился на бок.
– Я устал так сидеть, – сказал он. – И хочу спать.
– Куда она тебя? – опять спросил Глина.
– Не думал, что это будет так долго, – сказал мистер Роз. – Кажется, что течет быстро, а прошел целый день.
Когда Гомер с Персиком подъехали, вокруг мистера Роза стояли уже все сборщики. Гомер подошел к нему; мистеру Розу оставалось сказать всего несколько слов.
– Ты, Гомер, тоже нарушил правила, – промолвил он тихо. – И ты знаешь, что я чувствую. Скажи, знаешь?
– Знаю.
– Точно, – сказал мистер Роз и усмехнулся.
Нож вошел под правое подреберье. Гомер знал, такой ножевой удар снизу вверх оставляет в печени глубокую рану, которая может кровоточить часами. Скорее всего, кровотечение у мистера Роза несколько раз прекращалось. Как правило, кровь из таких ран течет очень медленно.
Мистер Роз умер на руках у Гомера – не успели еще Кенди с Анджелом подъехать к дому сидра. Но долго спустя после бесследного исчезновения Роз Роз. Перед смертью он как-то исхитрился сунуть в рану собственный нож. И обратился к Гомеру с последней просьбой – сообщить полиции, что он сам покончил с собой. Что, в общем, было близко к истине, иначе чего бы он истек кровью, ведь рана-то была несмертельная.
– Моя дочь убежала, – сказал он, обращаясь ко всем. – Я так расстроился и всадил в себя нож. Скажите все: «Так оно и было», – приказал он. – Я хочу это слышать.
– Так оно и было, – сказал Глина.
– Ты сам себя убил, – сказал Персик.
– Так оно и было, – сказал Котелок.
– Ты это слышишь? – спросил мистер Роз Гомера.
Так Гомер и сообщил в полицию. Так полиция и зарегистрировала смерть мистера Роза. В соответствии с его желанием, согласно неписаным правилам дома сидра. Роз Роз, конечно, преступила правила. Но все в «Океанских далях» знали, что мистер Роз и сам их преступил – посягнул на родную дочь.
В конце страды, одним серым утром, когда с океана дул пронзительный ветер, лампочка на кухне дома сидра, раз-другой мигнув, погасла, и серые ошметки яблочного жмыха на дальней стене, у которой стояли пресс с дробилкой, стали казаться черными осенними листьями, принесенными сюда беснующимися порывами ветра.
Сезонники в доме сидра собирали скудные пожитки. Гомер раздавал премиальные, Анджел пришел проститься с Персиком, Глиной, Котелком и со всеми другими. Уолли договорился с поваром, что через год он привезет бригаду сборщиков. Уолли был прав – мистер Роз был единственный, кто умел читать и хоть сколько-то писать. Глина сказал, что он всегда думал, исписанный лист бумаги, приколотый на кухне, – правила обращения с электричеством.
– Он ведь всегда висит у выключателя, – объяснил он Анджелу, – ну я и думал, что это про свет.
Другие – они тоже не умели читать – просто не заметили этого листка.
– Глина, – потупившись, проговорил Анджел, – если ты когда увидишь ее…
– Я ее не увижу, Анджел, – прервал его Глина. – Она уже далеко.
Скоро и они были далеко. И Анджел уже никогда не увидит ни Глину, ни Персика. Вернется только Котелок. Но быть главным у него не получится, как обнаружит через год Уолли; Котелок был поваром, не сборщиком, а старшему в бригаде полагалось работать в садах со всеми вместе. Хотя он подобрал неплохую бригаду, но они не подчинялись ему беспрекословно. Никогда в «Океанских далях» больше не было такого старшего, как мистер Роз. Уолли пробовал потом нанимать канадцев: Канада все-таки ближе к Мэну, чем обе Каролины. Но франкоканадцы были народ неспокойный и пьющий. И Уолли частенько приходилось вызволять кого-нибудь из тюрьмы.
Однажды Уолли нанял семейную бригаду. Они привезли с собой кучу детей и брюхатых женщин, а беременная на дереве – вид не для слабонервных. На кухне у них вечно что-то варилось и жарилось, однажды чуть не случился пожар. А когда мужчины работали на прессе, они позволяли детям плескаться в чане с яблочным соком.
И Уолли в конце концов остановился на ямайцах. Они были мирными, приветливыми, работящими. Привезли с собой национальную музыку, пристрастие к пиву, которого не скрывали (и умеренное – к марихуане). Ямайцы умели обращаться с яблоками и никогда друг с другом не ссорились.
И после того лета, когда был убит мистер Роз, никто никогда не сидел на крыше дома сидра – никому не приходило в голову. И никто никогда не вывешивал на кухне у выключателя листка с правилами.
Все последующие годы только один человек, Анджел Бур, забирался иногда на крышу: он любил оттуда смотреть на едва видимый вдали океан, и еще он вспоминал давний осенний день 195… года, когда Глина и все остальные покинули «Океанские дали» и они с отцом остались в доме сидра одни.
– Пойдем посидим на крыше, – сказал отец. – Пора тебе знать все.
– Еще одна маленькая история? – спросил Анджел.
– Я ведь сказал «все», – поправил его Гомер.
Был холодный ноябрьский день, с океана дул сырой просоленный ветер, но отец с сыном долго не спускались с крыши. История была длинная, и Анджел задавал много вопросов.
Проезжая в джипе мимо дома сидра и увидев отца с сыном на крыше, Кенди забеспокоилась, как бы они не замерзли. Но мешать им не стала. Понадеялась, что их согреет правда. Подъехав к амбару, ближайшему к конторе, попросила Эверета Тафта помочь ей поднять у джипа брезентовый верх. И вернулась в контору за Уолли.
