Паоло Соррентино - Молодость
Мик перебивает их:
– Нет, лежа в постели и умирая, он ничего не говорит.
Сценаристы умолкают в ожидании.
– Говорить будет она. Бренда. Она скажет: “Майкл, я потеряла с тобой столько времени. Лучшие годы жизни“.
Тишина. Застенчивый сценарист подает голос:
– И вот, когда он уже умирает, она, сама не понимая, что делает, отвешивает ему пощечину.
Мик и все остальные принимают идею холодно. Поняв это, застенчивый сценарист пытается сгладить впечатление:
– Я пошутил.
Глава 51
В пустынном коридоре звучит нежная музыка Козелека. По коридору движется группа из шести человек, которые тащат металлические стойки и громоздкие металлические чемоданы.
Люди проходят перед полуоткрытой дверью номера, не обратив на нее внимания.
На постели сидит полуголый пожилой мужчина. Он взмок и устал. Мужчина смотрит в пол и пьет воду. Некрасивая пухлая девушка-эскорт надевает плащ. Девушка выходит из комнаты и, двигаясь неуклюже и смешно, подходит к лифту.
Глава 52
Вновь звучит музыка Козелека.
Еще ночь, в вестибюле гостиницы мужчина-парикмахер бережно причесывает Джимми. Пока тот с серьезным видом смотрит на себя в зеркало, парикмахер укладывает волосы назад. Такие зеркала, окруженные лампочками, можно увидеть в театральных гримерных. Машинкой парикмахер коротко подстригает Джимми волосы на затылке. Остальные – серьезные, неподвижные, следят за тем, как парикмахер причесывает Джимми Три.
Потом точным умелым движением парикмахер укладывает челку направо. Опускает пальцы в баночку с бриолином.
Женщина средних лет аккуратно расстегивает молнию чехла. Видно, что в нем зеленый костюм.
Глава 53
Вокруг синего бассейна, освещенного подводными фонарями, разливается волшебный свет.
Джимми Три с коротко подстриженными на затылке волосами медленно плывет брассом, мы видим его со спины. Короткими, усталыми шагами старика он выходит из бассейна. Вытирается, начинает одеваться. Натягивает военные зеленые форменные брюки. Его лица нам не видно.
Вдали, за Альпами, начинает светать.
Глава 54
Адольф Гитлер в военной форме, суровый, с выпяченной грудью, разгуливает по парку под длинным навесом. Ему трудно: он опирается на ореховую палку и ходит короткими, неуверенными шажками. Одним словом, это постаревший и ослабевший Гитлер, лет шестидесяти.
Это не Гитлер, а Джимми Три, блистательно играющий своего героя.
Он прогуливается медленно, осторожно, с неприступным видом, как диктатор, разница между персонажем и настоящим Гитлером почти незаметна. Он оглядывается, вокруг никого.
Внезапно Гитлер останавливается. Кладет руку на челку, чтобы пригладить ее, как часто делает Мик Бойл, затем гордо выбрасывает руку в нацистском приветствии.
Он приветствует Фрэнсис, бледную тринадцатилетнюю девочку, которая сейчас стоит перед ним. Джимми замер с поднятой рукой. Он ждет реакции девочки. Она спокойно смотрит на него и улыбается, ничуть не напуганная разыгранным спектаклем.
Глава 55
Мик Бойл в халате сидит в шезлонге у красивого крытого бассейна.
Лена медленно, лениво плавает.
Кроме них, никого нет.
– Все никак не скажу тебе. Я ужасно расстроен тем, что вы с Джулианом так расстались.
Лена замирает у края бассейна.
– В общем, хочу извиниться перед тобой за его поведение.
– Извиниться? Ты-то здесь при чем?
– Скажем честно, как отец я мог сделать больше. – Джулиан поступил так, как счел нужным, не заботясь о последствиях. Он учуял запах. Я тоже начинаю его чувствовать.
– Какой запах?
– Пьянящий запах свободы.
Мик улыбается:
– Мне он тоже знаком.
– Неужели отец ничего не рассказывал тебе о королеве, о том, как ему предложили исполнить в Лондоне “Приятные песенки”, а он отказался?
– Нет. Он мне ничего не рассказывал.
– Странная у вас дружба.
– Странная? Да нет, у нас очень хорошая дружба. А когда дружба хорошая, друзья рассказывают друг другу только о хорошем. Видимо, концерт для королевы к хорошему не относился.
– Он говорит, что не будет исполнять “Приятные песенки”, потому что их могла петь только мама.
Мик удивлен:
– Он так и сказал?
– Да, он сказал это королевскому посланнику.
– Не прошло и восьмидесяти лет, как он наконец сказал нечто романтичное, и кому? Королевскому посланнику.
Лена улыбается. Мик тоже.
– Ночью, пока я сплю, он смотрит на меня. Сегодня ночью впервые в жизни, пока я спала, он меня погладил. А я не спала. Я притворялась.
– Родители знают, когда дети притворяются, что спят.
У Лены блестят глаза, она отворачивается. Поворачивается к Мику спиной, чтобы он не увидел, как она растрогана.
– Ты беспокоишься за него?
– Нет, я за него не беспокоюсь.
Глава 56
Мы уже знаем, что этот отель – тихое место, но настолько тихо здесь еще никогда не было.
Глаза всех присутствующих устремлены в одну точку: на столик, за которым, ни на кого не обращая внимания, сидит Адольф Гитлер и поглощает обильный завтрак.
Самое поразительное то, что все смотрят на него с почтением, с робостью, словно шестьдесят лет спустя перед ними сидит настоящий диктатор. Некоторые, покидая зал и проходя мимо фюрера, еле заметно кланяются ему в знак уважения и говорят: “Добрый день!“
Гитлер высокомерно кивает, отвечая на приветствия.
Потом Джимми/Гитлер достает из кармана носовой платок, высмаркивается, четырежды быстро вытирает нос, как делает Фред, складывает платок и засовывает обратно в карман.
Баллинджер, сидящий за своим столиком, наблюдает за ним. Увидев, как Гитлер повторяет его привычный жест, он странно улыбается.
Перед Джимми/Гитлером возникает молчаливая немецкая пара, женщина сурово глядит на него. С серьезным видом она говорит:
– Не смейте больше так делать!
Глава 57
Фред и Мик, одетые для прогулки в горы (панамы, солнечные очки, рюкзаки по последней моде, облегающие синтетические оранжевые футболки, бермуды, цветные трекинговые кроссовки “Саломон” и прогулочные палки), поднимаются по канатной дороге, вися в пустоте на высоте трех тысяч метров. Они смотрят вверх, на вызывающую головокружение вершину скалистой и резко уходящей вниз альпийской горы. Поднимаются они молча.
Некоторое время спустя Мик говорит:
– Сегодня утром я разговаривал с Леной. Она беспокоится за тебя.
Фред бесстрастно разглядывает вершину. Мик ждет, но приятель ничего не отвечает.
– Ты столько лет не навещал Мелани. Съезди! Венеция совсем рядом.
Фред сохраняет невозмутимость. Он молчит. Мик поворачивается взглянуть на него, но Фред по-прежнему смотрит на гору. Мик совершает вторую попытку:
– Лена рассказала мне о королеве Елизавете. Ты мне ничего не говорил. Вообще-то из этого может что-то выйти, нет? Я был бы рад в последний раз услышать концертное исполнение “Приятной песенки номер три”.
– А я нет.
– Не хочешь предавать память Мелани, но иногда, чтобы хранить верность, надо иметь мужество предать. Ты так не считаешь?
Помолчав, Фред, глядя на гору, отвечает:
– Мик, у меня все крутится в голове одна мысль.
– Какая?
– Интересно, каково это – переспать с Джильдой Блек.
Мик растерян.
– Ну да. Интересно.
Фред поворачивается и пристально на него смотрит, не веря приятелю. Потом то ли всерьез, то ли в шутку шепчет:
– Обманщик!
Мик отводит взгляд.
Глава 58
Красота, тишина и Альпы на высоте трех тысяч метров. Только ветер шумит.
Фред и Мик сидят на лугу, спускающемся в далекую долину. Вокруг никого. Только они и природа. Тихо. Фред разворачивает конфетку и засовывает в рот.
После долгого молчания Фред решается нарушить нежное дыхание горного ветра.
– Мик!
– Эй!
– Зачем мы так вырядились?
Мик хихикает.
В громовой тишине Фред принимается шуршать конфетной оберткой, следуя музыкальному ритму. Мик смотрит на его пальцы.
– Не ахти!
– Что?
– Музыка, которую ты сочиняешь на конфетной обертке. За свою карьеру ты написал кое-что получше.
Теперь Фред хихикает. Потом внезапно становится серьезным.
Под длинным навесом, идущим через темный парк, шагает миниатюрная мать девушки-эскорта, ведя за руку пухлую и неуклюжую дочь. Над их головами сияющая вывеска: “Отель”.
Они подходят к дверям. Как обычно, мать целует дочь и говорит ей: “Будь умницей”.
Дочь заходит. Мать смотрит ей вслед.
Глава 59
На светлых раскаленных деревянных скамейках сидят Мик и Фред. Узкие полотенца закрывают гениталии. Мик и Фред обливаются потом. Кажется, они вот-вот умрут.
Они сидят молча, обессиленные из-за стоящей в сауне страшной жары, как вдруг невероятное зрелище возвращает их к жизни.
