Орхан Памук - Рыжеволосая Женщина
– Нам нужно зарабатывать деньги, – сказала она, глядя мне прямо в глаза. – Мы народный театр, а не государственный, от правительства деньги не получаем.
Внезапно она протянула руку и сняла соломинку, прицепившуюся к моему воротнику.
Ни о чем больше не говоря, мы подошли к ее дому. Когда мы стояли под миндальными деревьями, черные глаза Рыжеволосой Женщины, казалось, изменили цвет и стали зелеными. Я не находил себе места.
– Муж говорил, что ты для своего возраста хорошо пьешь ракы, – сказала она. – А твой отец пил?
Я утвердительно кивнул. Мысли мои были заняты тем, когда и как мы оказались с ее мужем за одним столом. Я не мог этого вспомнить. Но спрашивать не хотелось. Сердце мое было разбито, и я хотел обо всем забыть. К тому же мне уже сейчас было по-детски больно при мысли о том, что, когда мы закончим колодец, я больше не смогу ее видеть.
Она вновь, в который раз, мягко и нежно улыбнулась мне. В тот момент меня посетило чувство раскаяния, которое я испытал, когда смотрел в театре на плачущих отца с сыном.
– Тургай сегодня уехал в Стамбул, – сказала она. – Если ты любишь ракы, как твой отец, я могу налить тебе стаканчик.
– Буду рад, – сказал я. – Заодно и с твоим мужем познакомлюсь.
– Тургай и есть мой муж, – сказала она. – На днях вы пили с ним.
Она недолго помолчала, чтобы я переварил услышанное.
– Тургай иногда стесняется, что женат на женщине старше себя на семь лет, и скрывает, что мы женаты, – рассказала она. – Не смотри, что он такой молодой, он очень умный и хороший муж.
– А я-то думаю, где же мы могли пить с твоим мужем.
– Дома есть полбутылки. Есть еще и коньяк местного производства, подарок нашего старинного друга-маоиста. Он скоро вернется, так что мы выпьем и уйдем. Ты же знаешь, мы последние дни здесь, скоро уедем. Я буду скучать по тебе, маленький бей.
– Я тоже буду скучать по тебе.
Вытащив ключи и открыв дверь она сказала:
– А для твоей ракы у меня есть лед и каленый горох.
– Каленый горох мне не нужен, – ответил я.
Зажигая свет в прихожей, женщина повернулась ко мне:
– Бояться нечего. Смотри, я тебе в матери гожусь.
19То была первая ночь, что я провел с женщиной. Это было потрясающе и чудесно. В одно мгновение все мои мысли о жизни, женщинах и самом себе совершенно изменились. Рыжеволосая Женщина показала мне самого себя и научила меня счастью.
Ей было тридцать три года. Иными словами, она прожила на свете в два раза дольше, чем я, но мне казалось, что она прожила в десять раз больше меня. В тот день я не особо задумывался о нашей разнице в возрасте, хотя именно она обычно вызывала у моих школьных друзей и приятелей по кварталу большой интерес и восхищение. Я знал, что не смогу рассказать никому подробности того, что переживаю, еще когда это происходило. Поэтому не буду вдаваться в детали, которые вызвали бы любопытство моих друзей, но которые бы они назвали враньем, если бы только я рассказал о них. То, что тело у Рыжеволосой Женщины было прекрасным, как я и предполагал, а во время занятий любовью она вела себя спокойно, смело и даже, может быть, чрезмерно раскованно, делало мои впечатления еще более невероятными.
Я допил ракы Тургая, а в последний момент перед уходом пропустил стаканчик коньяка старого маоиста, который занимался изготовлением вывесок и превратил дом в мастерскую. Сильно за полночь я отправился из Онгёрена, но ровно идти не мог, был словно во сне воспринимая все происходящее со мной как со стороны.
Когда я поднимался к кладбищу, я вдруг испугался реакции на мое возвращение Махмуда-усты. Мне хотелось защитить то приподнятое поэтическое состояние, в котором я пребывал, от его возможной ругани. К тому же мастер мог начать ревновать. Миновав кладбище (даже сова уже спала), я, чтобы срезать путь, пошел пустырями, но на одном из них споткнулся о кочку, мягко упал и увидел, как сияет небо.
Я только сейчас заметил, как прекрасен мир вокруг. Куда я спешил? Почему так боялся Махмуда-усту? Если слова Рыжеволосой Женщины правда, он тоже ходил в желтый шатер смотреть представление. При одной мысли о том, что после представления они где-то встретились, во мне просыпалась ревность. С другой стороны, то, что я провел ночь с такой женщиной, усиливало мою уверенность в себе, и я чувствовал, что мне все по плечу. Пусть вода так и не появится в колодце, но я возьму свои деньги, вернусь домой, поступлю на курсы, сдам экзамены в университет, стану писателем, – одним словом, у меня будет блестящая жизнь. Ясно, что моя судьба была предопределена, я это видел и принимал. Возможно, я бы даже написал когда-нибудь о Рыжеволосой Женщине роман.
С неба упала звезда. Чувствуя всей кожей, что зримый мир смешался с внутренним миром в моей голове, я со всем возможным вниманием сосредоточился на июльском небе. Мне казалось, что если я прочитаю его историю, то расположение звезд на небе откроет все тайны моей жизни. Мир вокруг был прекрасен. Той ночью я глубоко почувствовал, что буду писателем. Для этого требовалось всего лишь умение смотреть, видеть, понимать и выражать увиденное и понятое словами. Мое сердце было полно благодарности к Рыжеволосой Женщине. Все стало единым целым, все приобрело единый смысл.
С неба упала еще одна звезда. Возможно, я был единственным, кто видел эту звезду. Я подумал: «Я существую». Это чувство было прекрасным.
Я вспоминал прикосновения Рыжеволосой Женщины. Мы занимались с ней любовью в гостиной, на диване, при неярком свете. Я не мог не думать о теле Женщины, о ее большой груди. Я вспомнил свет, освещавший ее медного цвета кожу, как она целовала меня своими роскошными губами, как касалась каждой точки моего тела, и мне хотелось вновь и вновь заниматься с ней любовью. Но завтра из Стамбула должен вернуться ее муж Тургай, и наша встреча, конечно же, станет невозможной.
Нельзя сказать, что я был полностью счастлив. Тургай вел себя со мной по-дружески. А я предал его в тот вечер, когда он уехал в Стамбул, проведя ночь с его красавицей-женой. Своей затуманенной головой я искал различные оправдания совершенному мной преступлению, чтобы доказать себе, что я вовсе не злой человек, которому нельзя доверять. Я сказал себе, что стрела давно уже была выпущена из лука. К тому же Тургай вовсе не был мне старым товарищем – я всего-то виделся с ним три или четыре раза. Я подумал в свое оправдание, что бродячие актеры без дома и крова, заставлявшие своих женщин танцевать танец живота перед солдатами, вряд ли верят в семейные ценности. Наверняка Тургай обманывал жену с другими женщинами. А может быть, они даже рассказывали друг другу о своих приключениях. Возможно, Рыжеволосая Женщина завтра расскажет Тургаю о том, как провела со мной время. Но, скорее всего, она просто забудет меня.
У меня испортилось настроение. Я начал испытывать раскаяние, которое чувствовал, когда смотрел представление в театре. Тогда я не очень понимал причину этого чувства. Я ревновал из-за того, что Махмуд-уста тоже видел представление. Интересно, встречался ли Махмуд-уста с Рыжеволосой Женщиной вне театра?
Мастер спал. Я уже тихонько ложился, как он позвал меня:
– Где ты был?
– В городе.
– Ты оставил меня одного за столом. Ты что, в театр ходил?
– Нет.
– Время четыре утра. Как ты будешь завтра работать на жаре, не выспавшись?
– Мне было грустно, меня угостили ракы, – сказал я. – Было очень жарко, на обратном пути я прилег посмотреть на звезды и заснул. Я долго спал, уста.
– Сынок, не ври мне. Колодец шуток не любит. Ты ведь знаешь, что вода вот-вот появится.
Я не ответил. Махмуд-уста поднялся и вышел из палатки. Я надеялся, что забуду о Махмуде-усте и засну, но мысли о нем не давали мне покоя.
Почему он спросил меня, ходил ли я в театр? Может, Махмуд-уста ревнует меня? Наверняка такую культурную театральную актрису, как Рыжеволосая Женщина, никогда бы не заинтересовал такой деревенщина, как Махмуд-уста. Но что было в голове у Рыжеволосой Женщины, никому не известно. Признаться, поэтому я в нее и влюбился.
Я выглянул из палатки и не поверил своим глазам – мастер направлялся в Онгёрен. Я почувствовал бешеную ревность и гнев. При свете звезд я с трудом различал его темный силуэт.
Неожиданно он остановился, постоял немного, словно о чем-то раздумывая, и вернулся к ореховому дереву. Я видел, как он закурил сигарету и сел под него. Я лег в траву и долго смотрел, как Махмуд-уста курит. Я видел только красноватый огонек его сигареты.
20Утром я проснулся, как всегда, спозаранку – в тот момент, когда солнце вонзило в меня сквозь узенькую щель в палатке свой луч, похожий на меч. Я спал, должно быть, всего часа три, но чувствовал себя хорошо отдохнувшим. А кроме того, после вчерашнего ночного опыта гораздо сильнее.
– Ты выспался? Хорошо соображаешь? – спросил Махмуд-уста, попивая чай.
– Да, уста. Я силен как лев.
